Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

Расчет торопливо перезаряжал «Утес», быстро заправив набитую патронами ленту. Водитель УАЗа, увидев бегущего американца, выстрелил из своего АК-74, и Мартинес вскрикнул от боли, когда легкая пуля калибра 5,45 миллиметра, по касательной задев плечо, вырвала кусок мяса. До вражеской машины оставалось метров пятнадцать, и, размахнувшись, он швырнул гранату М26 и сам упал. Хлопнул взрыв, а затем, когда осколки изнутри пробили бензобак, грохнуло уже более ощутимо.

— Капитан, сэр, да вы рехнулись! — Коул, упав рядом с Мартинесом и убедившись, что тот цел, открыл огонь из пулемета. — У них же пятидесятый калибр! Вас бы разнесло в клочья! Вы ранены?

— Ерунда, сержант! Будем держать этот рубеж, пока не взлетит самолет! Осторожно, слева!

Чеченцы возникали из пелены дыма, один за другим, натыкаясь на кинжальный огонь морских пехотинцев. А лейтенант Бун уже запустил турбину своего «Харриера». Струи раскаленных газов, бившие из подвижных сопел реактивного двигателя «Пегас», ударили в бетонное покрытие взлетной полосы, и штурмовик медленно оторвался от земли, набирая высоту.

Кресло летчика было поднято вверх, и из-под прозрачного фонаря кабины открывался отличный обзор. Пилот увидел то, что осталось от военной базы. Большая часть строений была полностью разрушена, между ними бродили уцелевшие американцы, раненые и контуженные. Вдоль «бетонки» догорали остовы самолетов и вертолетов, а через проем ворот бесконечным потоком вливались чеченские боевики.

Лейтенант Бун коснулся гашеток. Его «Харриер» нес полный боекомплект — три сотни снарядов к пятиствольной пушке «Эквалайзер» калибра двадцать пять миллиметров, четыре ракеты «Мейверки» класса «воздух-земля» и еще зачем-то пару УР «Сайдвиндер». Штурмовик промчался над разгромленной базой, и, когда прямо по курсу оказалось скопление чеченцев, американский пилот атаковал, дав короткую, в два десятка снарядов, очередь из пушки. Трассы уткнулись в землю, устроив мешанину из человеческой плоти и металла. Вспыхнул, взрываясь, автомобиль, с которого гроздьями свисали боевики, а летчик, увеличив обороты, сделал горку, набирая высоту, чтобы повторить атаку.

Взлетевший самолет заметил Султан Цараев. Небольшая колонна с его бойцами, всего пять машин, только выбралась из городских окраин, когда над шоссе с ревом пролетел «Харриер».

— Асфандияр, его нужно сбить! — Полевой командир, сидевший рядом с водителем в роскошном «Лэндкрузере», обернулся к иранскому инструктору. — Уничтожь его!

Джип затормозил, и иранец выскочил наружу, вскидывая на плечо тубус ПЗРК «Misagh-1». Он развернулся вокруг своей оси, сопровождая самолет, и, когда раздался сигнал готовности, и инфракрасная головка самонаведения захватила цель, нажал на спуск. С громким хлопком ракета покинула ТПК, быстро разгоняясь до шестисот метров в секунду. Американский летчик заметил угрозу в последний миг, и из-под крыльев его самолета брызнули искрами тепловые ловушки, ярко вспыхивая в ночном небе.

— Проклятье! — Асфандияр увидел, как ракета разминулась с целью. — Отродье шайтана!

«Харриер», маневрируя над крышами домов, увернулся, но тотчас из глубины городских кварталов взвились еще три ракеты, взяв самолет в клещи. Пилот заставил свой штурмовик свечой взмыть ввысь, но времени, чтобы набрать скорость, у него уже не осталось. Первая ракета угодила в двигатель, и AV-8B, будто споткнувшись в небе, стал планировать вниз, когда его настигли еще две ракеты. За миг до того, как штурмовик превратился в огненный шар, в небе раскрылся купол парашюта, и Цараев, высунувшись из окошка джипа, крикнул иранцу:

— В машину! Отыщем эту собаку!

Взревели мощные движки, и машины помчались по извилистым улочкам пригородов. В стороне мелькнул скомканный купол парашюта, и Цараев скомандовал остановку. Передернув затвор АКС-74, он выпрыгнул из внедорожника, бросившись туда, где мелькнул человеческий силуэт в летном комбинезоне.

— Стой! — Чеченец на бегуц выстрелил в темноту. — Стоять, шакал!

Сверкнули вспышки выстрелов, и пуля пролетела возле головы боевика, обдав его горячей волной. Припав на колено, Султан снова выстрелил и увидел, как беглец, неловко пошатнувшись, привалился к забору и стал оседать на землю.

— Взять его, взять! — Цараев командовал бежавшим за ним следом боевикам, точно науськивал стаю охотничьих псов.

Лейтенант Бун, оглушенный при катапультировании, не успевший придти в себя, из последних сил вскинул «беретту», направив ее в сторону набегавших боевиков, и принялся нажимать на спуск, чувствуя, как оружие пытается вырваться из ослабевшей ладони при каждом выстреле. Сухо щелкнул боек, когда опустел магазин, и пилот выронил оружие. Его ударили в грудь, потом стали пинать по ребрам, так, что был слышен хруст ломаемых костей. Вдруг все расступились, и дрожавшему от боли американцу приблизился Султан Цараев. Вытащив из ножен тесак, он обернулся к Асфандияру:

— Хочешь убить его? Перережь его глотку! Нет?! Как хочешь?

Американского летчика поставили на колени. Чеченец зашел ему за спину и, взмахнув рукой, погрузил клинок в его горло. Содрогающееся в агонии тело упало под ноги боевика, и тот, обведя взглядом своих бойцов, мрачно сопевших поодаль, крикнул:

— Эта участь постигнет всех наших врагов! Всех неверных собак! Мы всех отыщем и убьем! Это наша земля! С нами Аллах, братья!

Асфандияр довольно ухмыльнулся в бороду — чеченцы, охваченные жаждой крови, опустошат этот край, весь Кавказ, и сами погибнут во множестве, освободив место под солнцем для других народов, более достойных такой милости Всевышнего. Но пока эти отступники-ваххабиты делают дело, угодное Аллаху, и им следовало помочь, направить их ярость против «правильного» врага.

Морские пехотинцы наблюдали за падением «Харриера», затаив дыхание. Самолет исчез за горизонтом, а затем над домами вздулся огненный «пузырь» и гул далекого взрыва докатился до разоренной базы. Капитан Энрике Мартинес, морщась от боли, пока санитар торопливо бинтовал его рану, произнес, обращаясь к обступившим единственного офицера морякам:

— Нужно отсюда выбираться! Есть связь хоть с кем-нибудь? В Черном море находятся наши корабли, есть американские военные базы в Турции!

— Тишина, сэр, — хмурый сержант-радист обреченно помотал головой. — Кажется, нас глушат.

— Первую атаку мы отбили. Сейчас «тюрбаны» подтянут подкрепление и навалятся всерьез. Тогда никто не уцелеет. А мне не очень хочется валяться в собственном дерьме с перерезанным горлом, господа. Готовьте весь транспорт, который уцелел! Будем прорываться!

— На ходу четыре MRAP, несколько «Хамви», пара грузовиков. И еще LAV-25. хватит, чтобы всем разместиться и погрузить раненых. Но куда нам ехать?