Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

Новое правительство, возглавленное бывшим министром обороны Валерием Лыковым, взялось за дело рьяно, и Громов не удивлялся и не отказывался, когда его бывший шеф Захаров, возглавивший топливно-энергетический комплекс страны, пригласил его в Кремль. Максиму казалось, что вернулись старые времена. Снова спокойная работа в тиши офисов, исполнительные помощники, уважение соратников, вполне заслуженное. Правда, и ответственность внешне «рядового бойца» из команды Лыкова и цена ошибки возросли несоизмеримо.

Сегодня работа Громова началась по привычному распорядку. Сварив кофе, черный, как деготь, и горький, мгновенно прочищавший еще пребывавшие в полудреме мозги, Максим подвинул к себе мощный планшет, на несколько часов готовясь окунуться в бездонные просторы «всемирной сети». Маршрут знакомый — сайты «Си-Эн-Эн», «Би-Би-Си», еще нескольких западных медиа-корпораций, тех, что формируют мнение сотен миллионов обывателей оп обе стороны Атлантики. Затем — оппозиционные издания, печатные и сетевые, вечно все критиковавшие и подвергавшие сомнению. Репортажи, аналитические статьи, комментарии — море информации, пропустив которую через себя, упорядочив, можно было понять, чем живет их враг, чего ждать, к чему готовиться России, и как ей парировать еще не проявившиеся угрозы.

Не только Громов занимался анализом информации, он был одним из многих, и, лишь сопоставив их отчеты, Валерий Лыков получал реальную картину ситуации на информационном фронте, там, где Россия, жившая такими понятиями, как «правда», «честность» и «справедливость», всегда проигрывала искушенным в интригах противникам. Обычно такая работа затягивалась на три-четыре часа, но на этот раз все было иначе.

— Вот ублюдки!

Первый же заголовок, яркий, крикливый, заставил Громова выругаться. Быстро перейдя на следующий сайт, Максим увидел статью под почти таким же заглавием. Дальше, дальше — и всюду одно и то же. Снова выругавшись, он, взяв планшет, выскочил из кабинета, почти бегом бросившись по полупустому коридору, под сводами которого гулким эхом разносились его шаги. Смутно знакомый сотрудник ФСО, рыжий крепыш с кривыми, как у кавалериста, ногами, почему-то вызывавший ассоциации с немцем, заступил дорогу Громову у самых дверей кабинета главы Правительства, буркнув:

— В спортзале. Час уже.

Кивнув, Максим развернулся и побежал в обратном направлении. Небольшой тренажерный зал остался здесь от Швецова, и Валерий Лыков охотно пользовался им. Вот и теперь Громов застал премьера яростно толкающим штангу. Боковым зрением увидев своего помощника, Лыков рывком от груди подбросил снаряд, уложив его с лязгом на крючья-держатели, сев на узкой скамье. Камуфлированная майка, обтягивавшая ходившую ходуном грудь, вздымавшуюся, как кузнечные меха, пропиталась потом. По налившемуся кровью лицу того, кого западные журналисты давно уже окрестили «русским Пиночетом», «славянским Франко», тоже стекали струйки пота.

Несмотря на возраст, Лыков поддерживал форму на зависть многим, и каждый день старался проводить среди всевозможных тренажеров хотя бы пару часов, иногда, правда, отдавая предпочтение бассейну. И, судя по уверенному виду матерого медведя, ему не было дела до злых языков, называвших Лыкова лидером хунты и военным диктатором, возрождавшим тоталитаризм в России.

— Что стряслось? — Глава правительства уставился исподлобья на Громова, одного из немногих, кто мог беспокоить премьера без предварительных докладов.

— Американцы обнародовали данные о гибели подлодки класса «Лос-Анджелес»!

— Мечут громы и молнии? Грозят карой небесной?

— Если бы! — Максим мотнул коротко стриженой по давней привычкой головой. — Сообщили, что ударные подлодки «Гринвилл» и «Санта-Фе» столкнулись из-за ошибки штурманов во время учений в восточной части Норвежского моря!

— Вот так значит, да? — Глаза Лыкова превратились в узкие щелочки, в которых сверкала ярость. — Хотя, пожалуй, этого ожидать стоило.

— Но почему?! Они обычно обвиняют Россию во всех грехах, всех собак вешают на нас! Русские, если верить американцам, только что младенцев живьем не поедают!

Лыков, встав, стащил с вешалки полотенце, и, обтерев лицо, пророкотал:

— Сейчас американцам не с руки ввязываться в новый конфликт с нами. Если раньше Штаты могли скрутить Россию в бараний рог, даже не сбив дыхание, то сейчас, если снова попрут, то рискуют надорваться.

— Ну, конечно, куда уж им с нами тягаться! — Громов, не сдержавшись, рассмеялся: — У них десять авианосцев, «плавучих аэродромов», а у нас на весь Северный флот нет ничего крупнее сторожевика! Четырнадцать ракетоносных подлодок «Огайо» и еще шестьдесят многоцелевых «киллеров» трех типов! А у нас — целых два «Борея»! Сколько было на вооружении РВСН баллистических ракет? Тысяча? Полторы? А сейчас что? Полсотни «Тополей»?

— У американцев полно авианосцев, но нет денег для закупки бомб и ракет для палубных истребителей. Почти весь запас ракет «Томагавк» истрачен, а новых заказов Правительство США не сделало. «Спеклись» они, Максим! Война требует денег, а их у янки нет — все уходит на импорт нефти. Так что нагнетать им самим не выгодно. Думают отсидеться, «мясца нарастить», а потом, конечно, все нам припомнят. Но это будет не сейчас!

— А нам что делать?

Громов вопросительно уставился на Лыкова, и тот, почти не раздумывая, приказал:

— Объявите о представлении командира АПЛ «Нижний Новгород» к правительственной награде за уничтожение американской субмарины. Пусть СМИ сообщат, что для награждения он вызван в Кремль. Лично ему орден на грудь прицеплю. Если янки не хотят признать все сами, значит, расскажем мы!

— Нужны какие-то более весомые доказательства, господин премьер-министр, — заметил Максим Громов. — Просто слов недостаточно. Врать все хорошо выучились, и правду от лжи уже трудно отличить.

— Так, да? Что ж, будут доказательства, — кивнул Лыков. — Опубликуйте бортовой журнал нашей подлодки, думаю, этих записей хватит, чтобы поверили именно нам. Еще можно провести операцию по подъему «Гринвилла», опыт у нас есть, будь он неладен. Зря, что ли «Курск» подняли? Янки утверждают, что их лодка затонула в Норвежском море? Вот будет удивительно, если мы ее поднимем со дна Баренцева! И еще кое-что, Максим…

В почтительном молчании выслушав Валерия Лыкова, Громов только покачал головой, хмыкнув:

— Ну, уж такого они точно не ждут! Это будет удар почище, чем таран Талалихина!

Далеко от Кремля, рассекая своим вытянутым корпусом волны сурового Норвежского моря, медленно шла курсом вест-зюйд-вест атомная ударная подлодка ВМС США «Санта-Фе». Чудом уцелев при атаке русских, субмарине, тяжело поврежденной и фактически небоеспособной, удалось скрытно покинуть опасные воды. Во многом это стало возможным благодаря поистине стальной воле ее капитана Дугласа Смита. Не покидая командный пост АПЛ больше суток, держась на кофе, а затем уже — на стимуляторах, он продолжал отдавать приказы, вселяя своей уверенностью надежду на благоприятный исход и в своих моряков.