Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

Вертолеты петляли по лабиринту ущелий, огибая склоны упиравшихся в облака сопок и оставаясь невидимыми для радаров. Лейтенант Фудзимото вышел в эфир, запрашивая наземный пункт управления:

— Есть что-то новое по противнику? Наличие средств ПВО?

— Легкая бронетехника, зенитные установки и ЗРК отсутствуют. Ожидаемый уровень противодействия низкий, Дракон-один.

Пилот, услышав это, довольно улыбнулся:

— Нас ждет увлекательная стрельба по мишеням, Макото. «Кобры» нанесут первый удар, используя ПТУР, а затем «Ирокезы» добьют уцелевших неуправляемыми ракетами.

Стрелок снова кивнул, внутренне уже приготовившись к бою. Благодаря беспилотнику, неотступно сопровождавшему вражескую колонну, японские летчики представляли силы врага, но ракеты «Тоу», главное оружие их AH-1S, не могли наводиться на цель тем же беспилотником. А это означало, что вертолету в момент атаки придется находиться в прямой видимости противника, чтобы сержант Макото мог управлять полетом ПТУР, под шквальным огнем из всех стволов. И все русские пули полетят в их вертолет, а если их будет достаточно много, то хотя бы одна найдет брешь в не такой уж прочной броне, а быть сбитым на пути вражеской колонны — вовсе не то, о чем мечтал летчик.

Вертолеты, вслепую приближаясь к цели, подскочили над вершиной сопки, разделявшей их и противника, и лейтенант Фудзимото увидел далеко впереди похожие на темно-зеленых букашек бронемашины. Десятки их ползли по проселку, тянувшемуся вдоль берега на юг, словно нарочно подставляя уязвимые борта. Но и радиометристы с «Адмирала Трибуца», державшегося так близко к суше, как только позволяли глубины прибрежных вод, тоже увидели внезапно появившегося противника. В кабине «Кобры» заверещала сигнализация, предупреждая об облучении РЛС, а в эфир уже мчалась тревожная радиограмма с борта БПК, но прежде чем она достигла колонны морской пехоты, японцы начали действовать.

— Атака! — Голос Фудзимото Какеру звенел туго натянутой струной. — Выпустить ракеты!

Из-под короткого крыла «Кобры», скатывавшейся вниз по склону, вырвался огненный сгусток ПТУР, и одновременно открыл огонь второй вертолет. Управляемым ракетам BGM-71 «Тоу», выпущенным с трех километров, потребовалось девять секунд, чтобы достигнуть цели. Сержант Макото, склонившийся над прицелом М65, удерживал в перекрестье тонких нитей силуэт русской бронемашины, и мчавшаяся со скоростью звука ракета, соединенная с вертолетом тонким и прочным кабелем, врезалась в покрытый тускло-зеленой краской высокий борт. Русская БМП вспыхнула, когда тонкий жгут кумулятивной струи расплавил броню, сжигая заживо доверившихся ей людей. А секундой позже замер пораженный вторым вертолетом БТР, над которым поднялся густой черный дым.

Лейтенант Фудзимото радостно воскликнул:

— Отличный выстрел! Сожжем их всех!

«Кобра» нырнула вниз, прижимаясь к склону и полозьями шасси едва не касаясь земли. Вертолет снова исчез с русских радаров, чтобы, сместившись в сторону, «подпрыгнуть» над верхушками деревьев для новой атаки. Но установленные на русских бронемашинах дымовые гранатометы сделали залп, и экипаж японского AH-1S увидел только плотную пелену бело-серого дыма, в которой без следа растворились силуэты БМП. Одновременно распахнулись люки в бортах бронетранспортеров, и на ковер опавшей хвои посыпались пятнисто-зелеными мячиками бойцы зенитного взвода, тащившие на плечах длинные тубусы ПЗРК «Игла-Д». Для того чтобы обнаружить цель, показавшуюся в прорехе дымовой завесы, прицелиться и нажать кнопку пуска, стрелку «Кобры» понадобилось чуть менее десяти секунд. Русским зенитчикам, чтобы увидеть цель и открыть огонь, хватило девяти.

— Ракеты! — Макото увидел вспышки на земле. — Снижайся! Скорее!

«Кобра», к которой мчалось полдюжины зенитных ракет, снова клюнула носом, уходя к земле. Установленный на сопле турбины фильтр, снижавший температуру выхлопных газов, сделал свое дело, и тепловые ГСН нескольких ракет потеряли цель. Вспыхнула, часто замерцав, установленная над кабиной инфракрасная лампа ALQ-144, отвлекая приближавшиеся ЗУР, заставляя их надежные, но примитивные системы наведения решать сложную проблему выбора. Приближавшиеся ракеты не справились с этим, и лейтенант Фудзимото увидел, как дымные полосы их следов причудливо извиваются, отклоняясь в стороны. Но и выпущенная японским вертолетом ПТУР, «потеряв» цель, промчалась над русской колонной, никого даже не напугав.

Второй «Кобре» повезло меньше. Ее пилот слишком поздно выполнил маневр, и пусть заминка составила едва ли пару секунд, этого хватило, чтобы сверхзвуковая ракета 9М39 сблизилась с целью на расстояние, достаточное, чтобы сработал неконтактный взрыватель. Килограмма взрывчатки, который была начинена боевая часть ЗУР, было слишком мало, чтобы разрушить вертолет, но ее мощи хватило для повреждения редуктора винта. Лейтенант Фудзимото увидел, как завертевшаяся в воздухе юлой «Кобра» ударилась о землю, пропахав глубокую борозду, и осколки лопастей несущего винта разлетелись в разные стороны.

— «Аист-один», подбери экипаж, — приказал лейтенант. — «Аист-два», «Аист-три», огневое прикрытие!

Один из державшихся поодаль «Ирокезов» направился к месту падения «Кобры», над которой курился дымок, но пламени не было видно. Еще два, обогнув склон сопки, спикировали на скрытую дымзавесой колонну, обрушив на нее град реактивных снарядов. Каждый из UH-1 нес по две девятнадцатизарядные пусковые установки НУРС «Гидра-70», выпустив залпом весь свой боезапас. Ракеты метеоритами мчались к земле, прошивая колышущуюся серую пелену и отыскивая за ней цели. Мощи фугасных боеголовок, начиненных килограммом взрывчатки, хватало, чтобы проломить тонкую броню БТР, и несколько машин вспыхнули, подсвечивая оранжевыми отблесками изнутри уже рассеивавшуюся завесу.

Японские вертолеты пробыли ввиду колонны несколько десятков секунд, и с земли к ним потянулись огненные полосы трассеров. Лишенные какой-либо защиты UH-1, были одинаково уязвимы для 14,5-миллиметровых пуль КПВТ и снарядов автоматических пушек русских БМП, при прямом попадании разрывавших фюзеляжи на куски. Башенные установки бронемашин лишь номинально были предназначены для зенитного огня, но в воздухе оказались сотни снарядов, и теория вероятности сработала безошибочно. Первый «Ирокез» вспыхнул, и, беспорядочно кувыркаясь в воздухе, начал падать, врезавшись в землю и превратившись в огненный сгусток, поднявшийся в небо, словно освободившаяся от металлической «плоти» душа винтокрылой машины. Второй вертолет, получив несколько попаданий, снизился, уходя с линии огня, и, покачиваясь в воздухе, будто вдруг разучился летать, направился в тыл.