Ольга Карелина - Эффект Домино

— «В бабочках»… — в голосе Алекты появилась горечь. — Ты ласков. Я бы обозначила себя подзаборной шлюхой. Потому что любимый брат кому только меня не подкладывал, чтобы продвинуться в своём «бизнесе».

— Это в смысле?

— В смысле, как только мне исполнилось семнадцать лет, он спустя пару дней предложил мне съездить в соседний город погулять и посмотреть колледжи, а я согласилась. Домой мы уже не вернулись. Он больше и сильнее, что я могла противопоставить? Пару раз, когда было совсем уж невыносимо, хотела руки на себя наложить, но одна мысль останавливала.

Она замолчала, и Крайт тихо спросил:

— Какая?

— Что я должна ещё раз увидеть Домино. Есть что сказать.

— Мир тесен.

— Я его даже не узнала. И Азата не узнала. Только когда он с этой своей ухмылочкой представился, поняла, куда попала, смешанные чувства. Но я готова терпеть его и всех его друзей в любом количестве, если можно будет побыть с Домино… Кстати, что за странная у него тату?

— Это мы психологией занимались, — судя по голосу, Крайт с радостью и облегчением переключился — интересно, почему его так задел её рассказ? — Ему всё снились сны, что он бродит в лабиринте доминошек и вот они начинают валиться одна на другую, а он не может от них убежать и в итоге они погребают его под собой. Нечто вроде осознанного сна. Мы это изобразили в тату, это бесконечное падение, и его отпустило.

— А подставить руки он не пробовал? Поймать?

Крайт потрясённо промолчал, а Домино настигло второе за столь короткое время озарение — и опять ненужное, запоздалое.

— Забавно, — наконец признался риз. — Встретить неизбежное грудью? Даже странно, что никому из нас это не пришло в голову, мы ведь только и делаем, что ломаем устоявшуюся тут, на Севере, систему. Это напоминает мне то, что он рассказывал из своей прошлой жизни. Тогда ему было четырнадцать и один человек сказал ему, что за всё, что происходит в твоей жизни, ты отвечаешь сам. Значит, если они падают, получается, ты сам виноват — и сам должен их остановить?

— Кто это был? — полюбопытствовала Алекта.

— Ты вряд ли его знаешь. Рэкс Страхов.

— Почему, слышала. Не так уж давно, года два назад была в Хайрове на рабочих гастролях — так-то меня брат обычно в Бёрне держал, там много его новых знакомых — и обслуживала вместе с другими девочками вечеринку гэшээровцев. Эти хоть над нами не издевались. Праздновали, как они выражались, «пришествие карающего ангела на их грешную землю» в лице некоего канарийского Рэкса Страхова. Пришёл, увидел, разгромил. Банду работорговцев Братца Лиса.

— О, здорово. Так это они наше падение праздновали, — хохотнул Крайт. — Нас всего-то семеро осталось. Во главе с Братцами Лисами, тебе хорошо знакомыми.

— Так это Домино и Азат были?..

— А то. Три года мы строили хороший такой центр рабо- и наркоторговли, а Страхов его в один заход развалил, потому что мстить-то некому, мы же не под Зебастианом ходили, который тут и город подорвать может. Не то что сейчас.

Похоже, эта информация оказалась для Алекты чрезмерной, потому что в комнате воцарилась тишина — и Домино очень захотелось увидеть её лицо в этот момент: как она отнеслась к услышанному? Он чуть приоткрыл веки — перед глазами была её тонкая рука и едва заметные синяки на запястье.

— Слушай, а может, нальёшь нам с тобой кофе? — поспешно предложил Крайт. — А я подойду через пять минут. Иначе усну тут, а врач сказал, ещё час сидеть надо.

— Ладно, — Алекта вскочила и убежала. Домино открыл глаза полностью — Крайт сидел поставив локти на колени и прищурившись смотрел на него.

— Подслушивать нехорошо, друг сердечный, — хмыкнул он, и Домино слабо улыбнулся.

— Говорить о ком-то в третьем лице в его присутствии тоже. Ну, какие у меня перспективы?

— Самые радужные. Как у больной собаки — если и дальше будешь шарахаться по комнатам!

— Намёк понял. А более реальные?

— Недели две-три — и встанешь. Если, опять же, не будешь шляться по комнатам. Но Азат закрывает двери, спасибо ему большое. Я теперь — тоже. Ещё думаю о наручниках.

Домино демонстративно посмотрел на свои руки, свободно лежащие поверх одеяла, и, поскольку вместе с окончательным приходом к реальности у него начали обостряться ощущения, скосил глаза вниз на тело.

— Эм… А там у меня что?

— Мочеприёмник, — лучезарно улыбнулся Крайт. — За всем остальным ко мне. Кстати, наверное, поменять надо, врач говорил…

— Не надо, — поспешно возразил Домино, немедленно вспыхнувший, как в юном возрасте, до корней волос. — Лучше расскажи, чем там кончилось, пока я в себе.

— О, это отдельная тема для разговора. Азат теперь птица гордая, не пнёшь, не полетит… Да, поздравляю с повышением. Зебастиан не знал, скольких синайцев вёз Орельен, так что никого не хватился и жестокой сече, в которой геройски погиб его ближайший советник, поверил сразу. Теперь его и его сынка место занимаете вы.

— Ч… что?

— Всё. Выше только звёзды. Азат у него главный по деловым контактам, а тебе он выбил место специалиста по инорганизационным делам из-за твоей высокой осведомлённости о друзьях и врагах. Будешь «политикой» заниматься, как только встанешь.

Домино почувствовал, как закружилась голова. Так скоро, так быстро… Готов ли он? И что по этому поводу думает Азат?

— Там, правда, ещё одна новая фигура, для поддержки, вы же молодые, — продолжал Крайт. — Зовут Эрнест Карташов. Хорон-альбинос лет сорока. Он был в свите Зебастиана в 2642-м, потом попал в плен к МД, налил им воды в уши и сумел бежать.

— Зебастиан теряет хватку, — заметил Домино. — Где гарантия, что это не подосланный диверсант Мессии?

— Да кто ж его знает, наверное, чем-то он сумел доказать свою верность, раз его взяли. Азат не сильно распространялся. Я же для него так, прислуга.

— Для него все такие. Я не понимаю, почему ты до сих пор с нами. Сидишь тут со мной, добровольный медбрат…

— С вами весело, — широко улыбнулся Крайт. — Кстати, с мальчиком-синайцем тоже всё ок. Палаш упёк его в закрытый интернат для беспризорников, пока он оттуда выйдет, на Севере всё триста раз поменяется. В Ялахе, в Зелёных краях, рядом с Драконом.

— Хорошо… — Домино закрыл глаза. Его лихорадило, и не было совершенно никаких сил обдумывать сказанное. Вот только Алекта — зачем она здесь?

— А Алекта?..

— Сам не понимаешь, что ли? — голос Крайта посуровел. — Затем он двери и закрывает. Пока. Наверное, ждёт, когда ты придёшь в сознание. Ты вроде говорил, отболело?

— Не до такой же степени, — аурису стало совсем плохо, и он стиснул зубы, никак не сумев совладать с вдруг возникшими перед глазами картинами «общения» Азата и Алекты. И, очевидно, иногда ещё кого-то за компанию…

— Как сам слышал, она не против, — судя по шуму, Крайт встал со стула. — Я скоро подойду, спи пока. И не вздумай умирать, ясно?