Ольга Карелина - Эффект Домино

— Перестань делать из него хладнокровную сволочь! — Цезарь, не выдержав, вскочил со своего места. — Все прекрасно знают, что он не такой и такими средствами своих целей не достигает!

— Говорит мне, очевидно, его лучший друг, да, Цезарь? — Марк сощурился. — Что ты вообще о нём знаешь? Весь его род у власти с зари нашего переселения и жаждет вечной, непрекращающейся войны. Нынешняя МД не очень удобный противник: старые друзья-родственники, все дела. Зато появился Север. Зачем ему в тылу ещё один враг? Даже полувраг. Согласовывать всё подряд, вон, почти десять лет согласовываем, Страховы подобной политики не приемлют. Так что…

Сэра цокнула языком, прерывая его.

— Извини, Марк, но, по-моему, именно во избежание всего этого мы и надеемся на объединение или хотя бы равноправный союз. Всё зависит от того, с какой стороны на эти вещи смотреть…

— О, ну хорошо! — Марк всплеснул руками. — Ну сойдёмся в союзе, победим Зебастиана, а потом что? Объединимся по-настоящему — ещё хуже, дальше куда? Как с этим жить-то? Никогда Страховы без войны не жили, слышишь? А вы, Шштерны, этому только потворствовали!

— Ты это моему дяде скажи. Менее воинственный оперативник мне ещё не попадался, — мрачно усмехнулся Цезарь.

— Твой дядя может быть не в курсе, — фыркнул Марк. — Страхов — весьма самостоятельный агент. Своих он просто поставит перед фактом, если что…

Аспитис кашлянул, и Марк осёкся.

— Я вас понял обоих, — равнодушно проговорил Аспитис, глядя в пространство. — И защитников, и обвинителей. Если больше ни у кого доводов или доказательств нет, все свободны. Мне надо подумать.

Он даже слегка удивился, когда в ответ не шелохнулся ни один из собравшихся, даже так и замерший в стойке Цезарь. Это и есть — преданность?

— У меня ещё доказательства, — тяжело вздохнул Марк, и Аспитис медленно повернул к нему голову. — Я не просто так всё это начал. Есть у меня одно свидетельство, если бы не всё произошедшее, я бы просто его выкинул, мало ли человек что может по высокому градусу сказать. Но оно как-то быстро исполнилось. Вчера один мой агент случайно встретился в баре с напарником Рэкса, Альфредом Покровским. Они раньше были знакомы, какое-то мини-предприятие в прошлом вместе пытались открыть, я не сильно вникал… В общем, разговорились, и мой агент записал их разговор, решил не упускать такой возможности, всё же не каждый день удаётся переговорить с приближённым человека такой величины. Прослушайте часть разговора и делайте свои выводы…

Он залез в телефон и включил запись. В мёртвой тишине все собравшиеся выслушали рассуждения Альфреда о мухах и пауках, невозможность объединения и вероятную ложь, которой оперирует Рэкс, якобы пытаясь управлять Аспитисом. Вставки Марка, конечно же, на записи не было. Когда голос рейтера стих, первым опомнился Бертель.

— Человек и правда по пьяни может много чего наговорить, — усмехнулся он, ничуть не озабоченный. — Ас, ты вообще можешь предположить, что Рэкс стал бы врать тебе?

— У меня достаточно живых примеров перед глазами, чтобы быть уверенным, что все всем могут врать, — металлическим голосом произнёс Аспитис. — И особенно это касается Страховых…

— Прости, не понял? — вскинул брови Бертель.

— Идеалисты — опасные люди, ты знаешь это не хуже меня. Страховы не жертвуют близкими людьми, это я уяснил со слов Квазара. К остальным это не относится. И для будущего восстановления того мирового порядка, который Страховы почитают за идеал, он вполне мог принести в жертву и моё доверие, и мою жену.

— Ты это серьёзно сейчас?! — вельк спросил это так грозно, что всем сразу стало ясно, что он действительно не столько советник Мессии, сколько его старший друг. — Ты обвиняешь Рэкса в стремлении к власти путём пригибания любых непокорных голов? До чего ещё додумаетесь? Может, и Квазара он самолично застрелил, чтобы не мешал карьеру строить? И синайцев сдал Зебастиану, чтобы потом эффектно всех разгромить? Ты кого слушаешь вообще? Покровский — настоящий диссидент в его группе, крыса в тылу, мало того что языком болтает направо и налево, так ещё и подобные заявления себе позволяет! Он, может, сам до дрожи боится перемен, которые несёт ваше сближение, вот и городит что попало! И ты, Марк, — Бертель пригвоздил огеля взглядом к столу. — Вносишь смуту, я посмотрю? Верный подданный, ничего не скажешь! Места боишься лишиться? Тебя самого можно обвинить во всём том же, что и Рэкса!

— Я так понимаю, если бы операцию планировал не я, ко мне претензий бы не было? — почти сразу пришёл в себя и ядовито спросил Марк. — А вы, Бертель, можете вот так с ходу ответить на вопрос, кто для вас важнее: Аспитис или Квазар?

— Это ты к чему?!

— Сразу будет понятно, кого вы защищаете.

— Я защищаю здравый смысл! — Бертель треснул кулаком по столу. — А ты мне тут мирового злодея пытаешься создать — в ГШР это не по адресу!

— Ну-ну… Это МД загубила две сотни синайцев…

— Не зарывайся, Марк. Я со Страховыми общался достаточно времени, чтобы их понять. Им такое просто не нужно. Близких и даже просто знакомых они не используют.

— Я бы поспорил, — голос Аспитиса, о присутствии которого вельк с огелем в пылу ссоры успели забыть, заставил их обоих вздрогнуть. — Тебе ли не знать, Бертель. Замечательная была история, та, давняя, помнишь?

— Помню, — огрызнулся вельк. — Из заинтересованных лиц тем не менее никто не пострадал. И по факту всё вышло в лучшем виде.

— Откуда мы знаем, может, и тут кто-то полагает всё, что делается и будет делаться, лишь во благо? Ты можешь говорить что хочешь, но я, как и Марк, считаю, что Рэкс мог так поступить. Да что там, даже ты мог так поступить, здравомыслящий ты мой…

Бертель ошеломлённо посмотрел на него и кашлянул.

— Не ожидал от тебя такого услышать. А мне-то какая выгода?

— Ты считаешь, что знаешь, как мне будет лучше. Всегда так было, — Аспитис улыбался. Цезарь физически ощутил, как по коже ползут мурашки: именно здесь и сейчас решалась судьба всего мира, будущее всех и каждого, и решалась двумя старыми друзьями, старающимися убедить друг друга в собственной правоте. Этакой абстрактной, основанной лишь на домыслах правоте, и общий смысл происходящего напрямую сводился к игре в «верю — не верю».

— Я хоть раз давал тебе повод для подобных слов? — с ледяным спокойствием спросил Бертель. — И я хоть немного похож на интригана?

— Ты — нет. Ни то ни другое. А вот третий наш, ныне почивший, друг не только «хоть», а по полной программе и давал, и интриган. И ты всегда его в этом поддерживал, даже если он, по-твоему, делал что-то неправильное.

— Рэкс не Квазар, Аспитис. Квазар его вырастил, да, и страховские идеалы вдолбил в самую подкорку, но они всё равно разные.