Капитан Немо - Играя с судьбой (СИ)

— Рад, что вы решили принять мои извинения, Арвид, — произнес он.

Махнув рукой, выгнал Катаки и свиту, указал мне на кресло. Сам, лично разлил из бутыли форэтминское в высокие бокалы, сел напротив, закинув ногу на ногу. Своим видом, манерами и ужимками он напоминал кота, тщательно вылизывающего причиндалы, но готового мурлыкнуть, как только хозяйская рука ляжет на холку.

Учтивые слова ничего не значили, любезность ничего не гарантировала. Просто кот поймал мышь и развлекался, по-своему, по-кошачьи: выпустив и наблюдая, куда она побежит, полностью контролируя ситуацию.

Рукой с аккуратно подпиленными, покрытыми бежевым лаком ногтями, он подвинула ко мне бокал.

— Вы ведь уважаете форэтминское? Так выпьем за то, что наши разногласия остались в прошлом. Я постараюсь о них не вспоминать, но и вам стоит забыть некоторые инциденты.

Во рту пересохло. Но как бы мне ни хотелось сейчас напиться, вино я проигнорировал, не спуская внимательного взгляда с лица Анамгимара.

— Что вы от меня хотите? — спросил в лоб. Мне не хватило спокойствия сидеть и выслушивать, как он плетет словесные кружева.

Усмешка вновь заиграла на полных губах.

— Предпочитаете деловой подход? Хорошо. С камушком вы меня переиграли. Вопрос только в том, почему вы решили его бесплатно отдать лигийцам. Я ведь предлагал вам деньги. Хорошие деньги.

— Половину процента от истинной стоимости, — я взял бокал в руки, но пить не стал. — Вам не приходило в голову, что свою жизнь и свободу я ценю куда выше? А того кто принуждает к заведомо невыгодной сделке вряд ли смогу назвать благодетелем.

И снова он усмехнулся. Даже кивнул одобрительно.

— Но купить камень у вас не решился даже Олай Атом. И даже за эти жалкие полпроцента. Что же касается инцидента на Лидари — я уже принес извинения, а раз вы здесь, стало быть, вы их приняли.

Я пожал плечами, стараясь не показать того, что сердце в груди колотилось как в клетке, пытаясь выскочить. Мне не нравился этот разговор. Не нравились предисловия. И я едва удержался от того, чтобы не облизнуть пересохшие от волнения губы. Пригубить бы вина, но кто его знает, какой гадости в него могли намешать?

— Вы готовы поднять ставки? — резко спросил я у Анамгимара. — Сожалею, но второго камня у меня нет.

— Второго сына, как я понимаю — тоже.

Тон голоса Анамгиамара ничуть не изменился, но от смысла сказанного повеяло арктическим холодом.

— Хотите, чтоб я выкрал камень у лигийцев? При всем желании не смогу, — ответил я и поставил бокал на стол.

Эльяна покачал головой, поднялся на ноги, подойдя к окну, он протяжно вздохнул.

— Арвид, я ведь предлагаю вам решить проблему по-хорошему. Вашу проблему. Будем считать, что камень мы совместно пустили в дело. В качестве компенсации получите десять миллионов аслари. От вас мне нужна только информация. Все, что вы знаете касательно организации обеспечения безопасности Ирдала. То, что узнали, пребывая в плену.

— Рокше верните.

— Да вернут вам мальчишку, — вспылил Эльяна. — Но после того как он расскажет где именно перехватили вашу яхту, какова была численность патруля и собственно сам механизм задержания. Потом вы добавите, что заметили сами.

— Я мало что видел.

Анамгимар неожиданно сорвался с места, подскочил ко мне, уперся руками в столешницу, нависая надо мной, при этом столкнув на пол бокалы. Жалобно звякнуло стекло. Два ярких пятна расплылись на персиковом шелке дорогого ковра.

— Верните Рокше, — повторил я упрямо. — Пока я не увижу его, не пойму, что он в порядке, ничего я вам не скажу. Молчать я умею, вы знаете. Катаки может рассказать.

Раздался тихий, издевательский смех.

— Умеешь?

Анамгимар оттолкнулся ладонями от стола, распрямился, позвал блондина. От окрика у меня зазвенело в ушах.

Сердце подпрыгнуло в груди. «Доигрался» — подумалось вдруг. Нахлынула тоска, мягкое кресло показалось ледяным и скользким. Только упрямство заставляло держать лицо. Когда распахнулась дверь, я уже был готов ко всему, даже к тому, что жить мне оставалось минуты.

— Глупо, господин Эльяна, — произнес я, поднимаясь на ноги.

Анамгимар мне не ответил. Обернувшись к нарисовавшемуся на пороге блондину, проговорил:

— Пригласите генерала. Эль-Эмрана артачится.

Пол от неожиданности пошел мелкой дрожью, словно начиналось землетрясение. Предчувствие провала разрывало землю у меня под ногами. Падение… обратно не выбраться. Я не был готов к тому, что сегодня, сейчас увижу Корхиду; понимал что как бы ни хотел соврать, сделать этого не смогу. Скрыть от высокородного правду не дано ни одному человеку.

Моя растерянность заставила Анамгимара улыбнуться, черные глаза заблестели — словно дорвался кот до сметаны. Он прекрасно понимал, какое произвел впечатление своими словами и злорадствовал, ничуть не скрывая этого.

Ярость ударила в голову, не контролируя себя, я сделал, шаг: так хотелось впечатать кулак в пухлые улыбающиеся губы. Не дали. Я не видел, откуда взялась охрана, не успел даже как следует замахнуться, а меня уже скрутили, не позволяя шевельнуться.

— Нервы, нервы, — рассмеялся Эльяна.

А нервы и в самом деле ни к черту. Мне только и оставалось, что с тоской мечтать скоропостижно загнуться от острого сердечного приступа: незамедлительно, здесь и сейчас, чтобы избежать позора.

Приближение высокородного я почувствовал раньше, чем услышал шаги. Сердце трепыхнулось, пропустило удар и забилось в такт чужой поступи. Я чувствовал присутствие, и волосы топорщились, словно притягиваясь к наэлектризованному предмету. Незримая тяжесть легла на плечи. Из меня как из наполненного стакана выпили все надежды, желания и стремления — досуха. Неумолимо, властно клонило к земле, сил едва хватало, чтобы держать прямо голову.

Не заметил, когда охрана меня отпустила. Анамгимар по-прежнему находился рядом, но чтобы вцепиться ему в горло мне сейчас уже не хватило бы сил. Я на ногах стоял едва — колени подламывались. Генерала я не видел — стоило лишь попытаться бросить взгляд в сторону, из которой, казалось, исходила ломавшая волю сила, как пульсация крови в ушах становилась громче, накатывалась полуобморочная дурнота, и боль десятком рыболовных крючков впивалась в виски.

Я мог видеть только начищенные до блеска сапоги. Поднять на высокородного взгляд, тем более посмотреть в лицо, мне не позволили.

Кто-то рывком, поставил меня на ноги, протянул бокал форэтминского, кисловатая нотка в запахе которого предупреждала, что пить это мне бы не стоило.

— Пей! За здоровье Императрицы и Императора.

Сглотнув выросший в горле ком, я покорно взял бокал в руки. Отказать бархатному голосу было невозможно.