Капитан Немо - Играя с судьбой (СИ)

Пройдясь по комнатам, отметил, что люди Анамгимара совали свои любопытные носы всюду: с равным усердием изучали и записи в инфосистеме и качество нижнего белья, лежавшего в шкафу. Более того, Катаки с подручными сумели обнаружить и вскрыть оба тайника. К счастью, ни в одном ничего предосудительного не было. Единственная вещь, которая могла бы послужить компроматом — послание Элейджа — покинула номер еще ночью.

Повезло? Повезло….

Если бы она попала в руки наемников Анамгимара, выкрутиться бы нам не удалось. А вот высокородный бы был заинтригован тем, как мне удалось соврать на допросе.

Везение было запредельным. Невероятным. И все же…

Прикрыв глаза, я попытался вспомнить вновь сумерки и белеющее в темноте лицо, звуки шагов охранника, каплями взрывающие реальность.

Как это могло быть? Как? И почему я раньше не был озабочен мыслью, о том, что стал слишком опасным свидетелем?

Как во сне я вспоминал — шепот Фори, руку на своей руке. Снова проживал бесконечные дни заключения. Вновь казалось — дни, проведенные в госпитале, мне только грезились. Что было истиной, что наваждением — не разобрать. Но ведь так не бывает — дважды, по-разному, прожить одно и то же время в разных условиях. И помнить так отчетливо — до вкуса слез на губах. Наваждение…

Спросить бы рыжего о чем во время допроса думал он. Так ли было с ним, или все же иначе. И был ли наш с ним разговор во время грозы, в беседке над морем. Сулил ли я ему чего? Или не спрашивая его мнения, силком потащил за собой на Рэну?

А ведь он и по-рэански чудесно говорит, этот золотой мальчик — дошло до меня вдруг: словно в темную комнату внесли фонарь, так отчетливо это высветилось.

Рыжий свободно владеет чужим языком, и изъясняется на нем, пожалуй, ничуть не хуже чем на языке Раст-эн-Хейм. Среди торговцев совершенное владение рэанским демонстрировал один Олай Атом. Я понимал все, что мне говорилось, но в произношении, пожалуй, был несколько неуклюж. А Рокше говорил на этом языке так же легко, как сами рэане.

Дали небесные! Да почему я позволяю себе думать о каких-то незначительных мелочах? Чем я занимаюсь, вместо того, чтобы паковать чемоданы и думать, как переиграть Эльяну! Не поверю, что тот не попытается меня уничтожить. Так или иначе — он решит посчитаться и за камень и за то, что я стал свидетелем его позора.

Но против своей воли сконцентрироваться на этой мысли я не мог. С опозданием до меня дошло: после допроса рыжий непроизвольно перешел на сложнейший для торговцев язык, и говорил на нем немыслимо правильно для новичка, который только приступил к изучению.

Похоже, выеденного яйца не стоили все мои догадки о прошлом Рокше. Стоило только собрать, построить логическую цепочку, как она рассыпалась — в пыль, в труху, в прах. Начинай сначала. А ведь я обещал рыжему… Неважно — в реальности или во сне, но я ему обещал докопаться до разгадки. И приложу все силы, чтобы выполнить обещанное. Вот только бы выбраться из капкана.

В раздражении я ударил в обитую шелком стену, пытаясь мысленно ехидничать над самим собой — а нечего было разбрасываться словами, обещать то, чего сделать не в силах. И нечего строить из себя супермена. Ты ведь напуган, Арвид, у тебя поджилки трясутся. Ты потому только и прячешься — за мешаниной из обрывков воспоминаний, чувств, мыслей. Лишь бы не думать о страшном. Все ты заметил своим тренированным взглядом. Все, без исключения. Враги не глупее тебя — и ты у них как на ладони — вон они, камеры, словно мелкие насекомые переползают осторожненько с места на место. Плачь, шипи, плюйся ядом, а только заметят приготовления к бегству и пресекут, снова спросят: «куда же вы это собрались, господин Эль-Эмрана».

А сегодня назначена встреча с Фори. Лишь бы не пришла! Вот думал ли, что буду молить Судьбу о таком? Что лишь бы не пришла и не подставилась…

Я уставился на медленно передвигавшегося «жучка», словно впервые его увидел. Это было ошибкой. Не нужно было позволять заподозрить, что я знаю о слежке. Делать вид, что его не заметил — поздно. Начну отводить глаза — подумают, что я испугался, или что мне есть что скрывать. Поэтому я протянул руку и поймал камеру в ладонь.

Дальнейшее происходило как в тумане — я вызвал обслугу, поднял на уши службы безопасности, тыкал им в лицо «жучком» и орал как обворованный, упирая на то, что хлеб мой — информация. Грозил обращением в Совет Гильдий. Так, что даже рыжий вышел из спальни и взглянул на меня с интересом. Я выслушивал извинения, смотрел, как парни из службы безопасности обследуют номер, но все это происходило как во сне. Я молился — Судьбе ли, Вселенной ли об одном… зная, что мне придется доложить об этом Атому, я молился о том, чтобы он не понял сразу, насколько я вляпался. Пристальное внимание «Иллнуанари» связало мне руки, вынуждая действовать против самого себя.

А судьба мне все же дала отсрочку: ту, которой я не хотел. Пол заплясал под ногами, когда направляясь к выходу, я увидел Фориэ. Она стояла возле дверей, смотрела с немым удивлением на суету, царившую в номере.

— Арвид?

Женщина шагнула ко мне, и совершенно неважно стало, кто и что обо мне подумает. Зачем нужно было куда-то идти, с кем говорить, о чем беспокоиться — все это вышибло из головы. Ее явление было сильнее зелья, подмешанного в вино, неотвратимей власти высокородного. Остановившись, я смотрел на нее и тонул в глазах; и сознание плыло. Стеснение в груди — словно вогнанный под ребра кинжал: я не мог глубоко вздохнуть, дыхание перехватывало от того, как она на меня смотрела. С тревогой и нежностью.

— Что у тебя творится?

Ее беспокойство было настоящим, вопрос — не только данью вежливости, и это заставило меня собраться с силами, ответить, как ни в чем не бывало:

— Продолжение истории, начавшейся на Лидари. Эльяне не дает покоя, что от него ушел камушек.

Кажется, мне даже улыбнуться удалось ненатужно — так не хотелось ее пугать. Но Фори все равно напряглась, взгляд стал тревожным. Я шагнул к ней, обнял: не смог не обнять. Стоило вдохнуть запах ее — унесло все мысли. Я и чувствовать мог только одно — притяжение, которому невозможно противиться. Сердце билось в горле, шумело тяжелым штормовым прибоем в ушах. Новый морок смыл послевкусие прежнего — вновь я чувствовал себя живым, так же как всего несколько минут назад ощущал себя приговоренным к смерти, практически — погребенным заживо. Чувства обострились. И неожиданно, внезапно, вдруг, ударом молнии в темечко озарило — у меня есть шанс.

Пусть он ненадежен, как ненадежны улыбки ветреной Судьбы. Пусть этот шанс может оказаться обманкой. Но я должен попытаться, обязан рискнуть. Ради того, чтобы однажды вернуться, и больше не покидать ее никогда.