Капитан Немо - Играя с судьбой (СИ)

Неожиданно парень глубоко вздохнул, пальцы заскребли по покрывалу, лицо исказилось. С губ сорвался не то стон, не то вскрик, не то сдержанное проклятье, он заворочался, пытаясь сменить позу, а я резко выдохнул, ощущая, как тает за грудиной болезненный узел.

Сглотнув шершавый ком в горле, сделал глубокий вдох, чувствуя, как задрожав подломились колени. Кажется, как в припадке безумия, я то беззвучно смеялся, то так же беззвучно шептал благодарность Судьбе за ее покровительство, боясь позволить себе умом поверить в то, во что уже верил инстинктом, обострившимся звериным чутьем.

Жив — мы оба живы. Нам удалось соврать высокородному. Если бы он не поверил — мы оба были б мертвы.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем Рокше открыл глаза, уставившись сквозь меня затуманенным взглядом — минута, час? Внутренние часы сбоили. Вполне могли бы пройти и сутки. Да и кроме чувства времени во мне словно что-то изменилось — одно появилось, другое сгорело, но я не мог определиться с тем, что именно, вот только было неуютно и где-то глубоко, словно голодом — сосала пустота.

Со страхом и изумлением смотрел я на Рокше — видок у него был еще тот. Нет, не как у воробья после драки. Глаза у моего рыжего были потерянными, и взгляд — с сумасшедшинкой. А напряжение в лице… Таким я его еще не видел.

Словно ледяной водой окатило внезапным страхом — не тронулся ли парень рассудком. Слышал я о случаях, когда после встречи с высокородными люди сходили с ума. Чужая власть, ломавшая волю, сжигала и разум юных упрямцев… Таких же, как мой рыжий.

Сев на кровать рядом, я смотрел, внутренне замерзая от страха, боясь даже пытаться заговорить. Так и сидел, пока он не заговорил сам. Точнее — пока чуть слышно не выругался, схватившись руками за виски, словно у него раскалывалась голова. Вот тогда я протянул руку и притянул парня к себе. Сам не знаю, для чего это сделал, знал же что зыркало мой — тот еще недотрога. Просто не мог и дальше сидеть спокойно, играя в непричастность. Как совсем чужой человек.

Против всех ожиданий парень из-под моей руки вывернуться даже не попытался. Наоборот — вцепился в меня совершенно отчаянно, ткнулся лбом и застыл. Только плечи дрожали — мелко, и от чужого дыхания и слез мне стало тепло.

— Рыжий, ты чего? — проговорил я ошеломленно.

Рокше попытался мотнуть головой — все так же без слов, не отрываясь. Получилось — словно боднул. Как-то совершенно по-детски это у него получилось. А я замер: словно подменили мне пилота. Где тот еж, к которому я успел привыкнуть? Где его колючки? Додумывать я побоялся… провел ладонью по голове Рокше, пытаясь утешить. Промолчал — слова были бы лишними. Да и не мог я найти ни одного подходящего слова.

Несколько минут так и прошло — в тишине, которую нарушали лишь звуки дыхания да шорох дождя за стеклом. Несколько минут, пока мальчишка не взял себя в руки, не отстранился, не вытер покрасневшие глаза ладонью — я сидел, пытаясь собрать воедино грозящую растрескаться в осколки собственную душу: боясь даже вздохнуть лишний раз.

А рыжий подвинулся, опустил ноги на пол.

— Прости меня, — произнес виновато, потом вздохнул, сплел пальцы в замок, и уставился на них, будто век не видел.

— За то, что попался? Со всеми бывает. Забудь.

Рокше мотнул головой — так же как прежде, упрямо.

— Ты влип из-за меня. Сам пошел в ловушку, за мной. Не спорь, это ведь так.

— Великое дело…

Я попытался отшутиться; но не удалось — рыжий глядел на меня зареванными глазищами, и выглядело это… странно — словно ему больно смотреть прямо в лицо и он бы рад отвести взгляд. А еще у него покраснели щеки, лоб, уши….

— Я думал, ты сбежишь, — он заставил себя сказать это и отвернулся, потом встал на ноги, неслышным шагом отошел к окну, у которого застыл, глядя на потоки воды. И нова молчал. А я наконец-то понял, куда делись его иголки — он колол своими колючками себя. И совершенно напрасно. Здраво, собственно, он рассуждал, не ожидая от меня помощи.

Пару месяцев назад оно так бы и было. Не сейчас. Пару месяцев назад я и представить себе не мог, что наемный пилот, мальчишка может стать для меня чем-то настолько важным, что я наплюю на намек Олая Атома. Но не признаваться же в этом?

Вместо того чтобы оставить парня в покое, я подошел к нему, положил руку на плечо.

— Хватит себя грызть, — это было все, что я мог сказать.

Сказать бы больше, но язык словно прилип к гортани. Немыслимо признаться в своих старых планах, как и в том, что давно отказался от них. Врать и изворачиваться ужом не хотелось. Не хотелось, пусть даже нечаянно, напомнить, что еще недавно на Ирдале он сыпал упреками, и подозрения его были совсем не надуманы. Казалось, он только начал не подчиняться, как нанимателю, не выполнять приказы — доверять мне, и его доверие оказалось — внезапно — ценным. Ради него можно было расшибиться в лепешку. Ради этого можно было послать в бездну Олая.

Вспомнив о старике, я внезапно вздрогнул, — в один момент голова просветлела и заработала. Не приведи судьба, он узнает о допросе. Нельзя ни идти к Атому с предупреждением, ни подавать жалобу на самоуправство Иллнуанари. Если он узнает о провидческих догадках Эльяны — у него появится искушение убрать меня. И ни одна душа в мире не поверит в то, что на допросе мне удалось соврать высокородному. Что меня спрашивали, но я устоял. Подумают — лгу, чтобы вывернуться и сохранить себе жизнь. Правде не поверят, ни за что не поверят. Убьют. А уберут меня — ничто не помешает ради перестраховки заодно уничтожить и рыжего.

Я стиснул зубы. Никогда еще против меня не оборачивался весь мир разом. Были враги. Были те, на кого я работал; пусть не друзья, но хоть отчасти — единомышленники. И вот, в один миг мне стало не на кого положиться. Только на себя самого, да еще на Рокше. И только тень надежды, что Судьба еще не наигралась мною и какая-нибудь случайность подкинет шанс.

Сердце отчаянно забилось в груди — бежать нужно: бросить все, и бежать. С трудом я подавил этот панический импульс. Я отпустил плечо рыжего, облизнул губы, чувствуя вяжущую сухость во рту. Мне нужно было выпить, несмотря на неудовольствие Рокше. Но лучше быть пьяным, чем дрожать от страха. Может, хоть голова заработает.

Я дошел до гостиной, взял почтую бутыль со стола, взглянул на нее на просвет, откупорил и… у меня пропало всякое желание надираться. Вместо легкого цветочного аромата в нос шибануло вонью. Видимо кто-то из наемников Анамгимара, вдоволь отхлебнув форэтминского, не смог не напакостить по мелкому.

Бутыль полетела в мусор, а я принялся расхаживать по комнатам, уделяя пристальное внимание мелочам. Меньше чем через пять минут я был уверен, что в номере устроили обыск: не так, как мне было удобно лежали подушки на диване; трогали и картины, видимо, искали тайник, чья-то рука смахнула с рамы пыль: еще вчера я хотел отчитать прислугу за небрежность уборки.