Николай Бенгин - Командировочные расходы

В идиллической тишине вечернего парка вопли Фит разносились по-особенному жутко. Биллинг обнаружил, что на причале топчется небольшая толпа, состоящая, судя по нашивкам, из технического начальства и ремонтного персонала. Несколько человек с преувеличенным вниманием разглядывали оборудование причала, остальные благоразумно держались поближе к деревьям.

– По-моему, у него на тебя зуб, и так просто он не отстанет, – Фэ, прищурившись, наблюдала за командором, который старательно помогал вылезти из кабинки красному, как тормозные огни, Гро. – Мы с сестрой еще немного развлечем этого умника, а тебе надо успеть, куда ты там спешил. Подожди, давай «чокнемся», – она протянула инспектору руку с пассажирским браслетом, и Биллинг аккуратно коснулся его своим.

– Спасибо, – он вдруг почувствовал, что тоже краснеет. – До встречи…

– Бластер подбери, а то так и будет валяться, – усмехнулась Фэ, направляясь на подмогу сестре.

Ахнув про себя, Биллинг нашарил на дне кабинки забытое оружие и попутно вспомнил, что действительно спешит. Выбравшись наружу, он уже собрался мчаться на поиски пьяного розуанского дипломата, когда обнаружилось, что с Гро что-то неладно – тот стоял с потерянным видом позади всех, а потом медленно и не сразу двинулся в сторону инспектора.

– Быстрее идти можешь? – осведомился Биллинг.

– Мне срочно нужен туалет.

– Вот оно что, – Биллинг сочувственно посмотрел на грустного помощника. – Тут наверняка поблизости есть то, что тебе нужно. Пошли.

Но Гро только переминался с ноги на ногу и уныло смотрел на темно-фиолетовый горизонт. За его спиной сестры энергично разъясняли несчастному командору всю тяжесть происшедшего, глубину собственных морально-физических страданий, и ближайшие перспективы командоровой карьеры. Визгливые крики гармонично дополнялись властными интонациями, командорский тенор лишь иногда тихо и печально блеял что-то невразумительное.

Наконец Гро слегка отпустило, он просветлел лицом, выбрался на аллею, серебристой лентой убегавшей за деревья, и довольно резво зашагал вперед. У Биллинга затеплилась слабая надежда все-таки перехватить нетрезвого атташе, хотя с момента звонка Штимера прошло, наверно, полчаса, а то и больше. Он уже начал соображать, у кого бы узнать дорогу к этой таинственной дуре – Анжеле, когда плотный, непроходимый кустарник по сторонам аллеи расступился, и прямо перед ними возник небольшой, уютный на вид домик с высокими, в человеческий рост, лиловыми буквами «ПМ» перед входом. Гро начал замедлять движение, пошел мелкими шагами и остановился, не дойдя буквально трех метров до входа.

– Нам позарез нужно перехватить розуанского атташе… – начал было инспектор, но, посмотрев на Гро, только рукой махнул.

Гро мужественно, на прямых ногах, двинулся ко входу. Перед его носом стеклянные двери бесшумно распахнулись, а на пороге, преграждая путь, возникла очень красивая, суровая на вид девушка, затянутая в глухой пласт-комбинезон.

– Ты хочешь переступить порог? – грозно спросила она.

– Туалет…

– Ты переступишь порог?

Пока инспектор силился понять вопрос, Гро молча отпихнул девицу и вошел в домик. Та, по-видимому, что-то учуяла и пулей выскочила из дверей.

– Вообще-то, мы – «Приют Мазохиста», а не засранцев, – сердито заметила она, когда перевела дух. – Он пассажир?

– Да, мы с Четвертого уровня.

– Марго, – торопливо заговорила она в телеком, – там посетитель в холле. Это не клиент – покажи ему, где туалет… а… уже… ну, конечно, с душем!

– Э-э, девушка, извините, пожалуйста, – Биллинг сначала решил, что ему послышалось, и пару минут собирался с мыслями, но ярко-лиловые буквы внушали тревогу, и он все-таки спросил: – Как ваш ресторан называется?

– Какой к черту ресторан?! Мы – элитный интим-салон «Приют Мазохиста», любые причуды и мечты…

– Что?! – не своим голосом заревел Биллинг, бросаясь к стеклянным дверям.

На Короне еще во времена правления дедушки нынешнего Венценосного Консула специальным Указом «О нравственной безопасности» был утвержден «Кодекс незыблемых основ целомудрия». Помимо прочего, этот объемистый документ содержал прямой запрет на все «способы и виды секса, противоречащие духовным ценностям и традициям граждан Короны». Отдельным приложением к «Кодексу» следовал «Перечень» с подробным описанием запретных способов и видов секса. В отличие от самого «Кодекса» «Перечень» пользовался у молодежи Короны широкой популярностью. Любой курсант полицейской академии знал его назубок. Поэтому при слове «мазохист» Биллинг сразу представил жуткие орудия пыток, связанного по рукам и ногам помощника, а вокруг – толпу глумящихся извращенцев.

«Конечно, – думал Биллинг, пролетая с бластером в руке сквозь распахнувшуюся дверь домика, – если на меня и тут голый манекен пойдет, значит – я сошел с ума».

Внутри оказалось мрачно и тихо, если не считать ровно гудевшей вентиляции. Посреди круглого, завешенного бордовыми портьерами зала матово мерцал высокий серебристый стул, больше похожий на трон, чуть сбоку и поодаль – пара низких, подозрительного вида лавок с металлическими кольцами по бокам, и все. Больше ничего и никого не было.

– Где он? – грозно спросил Биллинг у вошедшей следом девицы.

– В туалете, надеюсь. И что?

– Ведите. Знаю я ваши штучки.

На самом деле, если не считать «Перечня», все свои познания в этом вопросе Биллинг приобрел в нежной юности, когда однажды тайком посмотрел запрещенный парафильм «Растерзай меня дважды». Впечатление осталось на всю жизнь.

– Тоже на горшок?

– Я не шучу.

– Да-да, меня предупреждали, – девица бестрепетно взглянула на граненый ствол бластера. – По Уровню бегает сумасшедший псих с большим пистолетом и грозит всех перестрелять. Что ж, пошли, если очень надо.

Она спокойно обошла Биллинга, раздвинула тяжелые портьеры и двинулась по скрывавшемуся за ними узкому коридору из серого, будто необработанного камня. Вид этих стен с вмурованными через равные промежутки бронированными дверями, тусклыми светильниками в защитных колпаках подтвердил худшие опасения инспектора. Он шел метрах в двух позади девицы, вразвалку – как учили, готовый к любым неожиданностям и чувствовал, как потеет ладонь на рукоятке бластера.

– Это здесь, – легким движением она распахнула одну из дверей и отступила в сторону. – Что хочешь, но я туда не пойду.

Биллинг осторожно заглянул внутрь. Обычный общественный туалет. Гигиенический сектор, вентиляция, а броня на входе – чистая бутафория. У дальней стены – низкие зеркальные загородки кабинок, над одной из них – озабоченная физиономия Гро. Биллинг тихо прикрыл дверь и покосился на свою провожатую, до него вдруг дошло, что все развлечения лайнера абсолютно безопасны для пассажиров – просто по определению. Здесь нет, никогда не было, и не могло быть никаких «растерзателей».