Николай Бенгин - Командировочные расходы

– Прошу пройти в капсулу лифта! – железным тоном произнес командор.

– Господин командор, – позвал Биллинг, внимательно приглядываясь к белым фигурам, – а ведь один из них – пассажир той самой триста третьей каюты. Вы обещали Штимеру позвонить, когда его встретите.

– Свои обещания я хорошо помню, – командор угрюмо посмотрел на Биллинга. – Вы сами пойдете, или нам помочь?!

В овальной гостиной четыреста двенадцатой каюты плотные струи синего табачного дыма, как живые, вьются у потолка. В глубоких, развернутых полукругом креслах сидят четверо хмурых мужчин. Прямо перед ними вместо иллюминаторного монитора – экран. Стерегущая система очередной раз показывает ту самую героическую видеозапись. Все смотрят на мелькание белесых отростков, каждый занят своим делом. Штимер, которому осточертело в десятый раз смотреть одно и то же, дымит, как подбитый рейдер, и нетерпеливо барабанит пальцами по подлокотнику. Петр, только что внезапно и совершенно несправедливо облаянный Биллингом, молча грызет ногти. Биллинг, успевший очередной раз связаться с Короной и получить серьезную выволочку от Фрама, размышляет о том, как бы выпроводить всех из каюты и остаться, наконец, одному. И только расположившийся с краю командор Третьего уровня по-настоящему внимательно вглядывается в экран. Гро отсутствует по уважительной причине.

– Кто-нибудь может мне объяснить, – хмуро осведомился командор, когда сражение на экране закончилось, – почему вы сразу не сообщили об инциденте? То, что я видел, выглядит опасным и странным.

– Так я вас для этого и привел, – возразил Штимер, пытаясь взмахами ладони разгрести собственную дымовую завесу. – Мы же тут не так просто.

– Поскольку в настоящее время, – настойчиво продолжал командор, – я совмещаю обязанности командора Третьего и командора Четвертого уровня, все происходящее на этих уровнях контролируется мной. Прошу отвечать на мои вопросы прямо и честно. Повторяю вопрос: почему вы сразу не сообщили командору уровня?

– Ну-у, не успели… – Штимер скосил глаза в сторону инспектора, но Биллинг упорно созерцал погасший экран. – Безусловно, мы собирались сообщить… но мы ж не знали, что вы и там и тут командор.

– Не успели, значит, – покачал головой командор. – Угрожать оружием успели, проникнуть в чужую каюту успели, расстрелять манекен из бластера тоже успели.

Командор испытывал сильные и смешанные чувства: с одной стороны, не просто глубокое, а глубочайшее удовлетворение от того, что заставил оправдываться обладателя Конфедеративного иммунитета. Не каждый, далеко не каждый командор мог похвастать, что хоть раз в жизни поприжал кого-нибудь из этих ледяных гордецов с лицензией на убийство. Это было, конечно, чудесно и замечательно, но слишком много беспокойств одолевало командора, чтобы полноценно наслаждаться ситуацией.

Во-первых, несчастный случай с командором, вернее командоршей Четвертого уровня; чем больше он размышлял, тем меньше нравилось то, что произошло. То есть ему, конечно, сильно повезло – совмещение обязанностей в полете – это подарок судьбы, золотая запись в личном деле, путевка вверх по карьерной лестнице. Он так отчетливо представлял себе, как меняет свой строгий черный мундир на роскошный бело-золотой… Но, с другой стороны, это все может случиться, только если время его совместительства пройдет благополучно. В противном случае это тоже путевка, но совсем не вверх. Переодевание из строгого черного мундира в серый комбинезон диспетчерской службы он представлял не менее отчетливо.

Пока ничего совсем уж катастрофического не случилось, но потенциал неприятностей накапливался непозволительно быстро. Сам по себе несчастный случай с командоршей не лез ни в какие рамки. Реалистичных объяснений случившегося не существовало, кроме совсем уж сверхъестественного стечения обстоятельств, а командор не верил ни во что сверхъестественное. Значит, проблема оставалась, вернее, где-то притаилась. Потом – эта компания провинциальных полицейских с пистолетами, теперь – какое-то чудище величиной с прогулочный глайдер…

Судя по записи, тварь была серьезно ранена, а может, и убита, но никаких сообщений о трупе чудовища, раненом чудовище да просто о чудовище или чем-нибудь подобном не приходило. Еще в середине просмотра он послал запрос на доступ к административным видеозаписям по данной каюте. Ему очень хотелось верить, что все это – глупая полицейская мистификация. Как обычно, луниты не торопились, ответа все не было, и командор раздраженно теребил разноцветные аксельбанты на своем мундире:

– И что это такое? Теперь у вас есть время, объясните, наконец, что произошло. Ваше вторжение в каюту триста три как-то связано с этим инцидентом?

– Не надо передергивать, – Штимер еще раз мельком глянул на безучастного Биллинга. – Тут нет связи.

– Вот как? Что ж, тогда потрудитесь объяснить, что, собственно, вы мне сейчас показали?

– Ну, это я у вас хотел спросить. Что, собственно, происходит на вашем корабле? Запись сделана не за тридевять земель, а здесь, – Штимер для убедительности постучал костяшками пальцев по подлокотнику. – Жизнь пассажира в собственной каюте под угрозой, и где хваленая безопасность?!

– Нет, позвольте. Разве это не ваше… – командор запнулся, подыскивая синоним слову «чудовище». – Я так понял, что это что-то ваше…

– Вы неправильно поняли. Отнюдь. И, судя по всему, совершенно не контролируете ситуацию.

От командора Штимер собирался добиться двух вещей: во-первых, ордера или какого-нибудь разрешения на обыск или хотя бы осмотр четыреста первой каюты – предположительного обиталища Философа, и, во-вторых, возврата конфискованного оружия Биллингу. Обе задачи представлялись хоть и непростыми, но вполне реальными, оставалось только довести командора до состояния нужного трепета. Пока что командор проявлял упорство, категорически отказываясь играть в удава и кролика на стороне кролика.

Есаул перехватил командора, когда тот уже водворил Биллинга в каюту и с озабоченным видом торопился по своим делам, встрече с есаулом совершенно не обрадовался, был сух и несговорчив. Штимеру немалых трудов стоило убедить его «на минутку вернуться», посмотреть запись нападения.

– Все под контролем, насколько это вообще возможно, – командор пожевал губами и с неожиданной легкостью всем корпусом развернулся к Петру. – Вы тоже не знаете, что это такое?

– А-а-а… я не знаю, – растерялся Петр, – осьминог, может быть?

– Вы уже видели такого осьминога раньше?

– Да нет, я только…

– Так да или нет? – командор сверлил глазами, как парой лазерных резаков. – Расскажите мне все.