Николай Бенгин - Командировочные расходы

– На самом деле мы направлялись не к вам, – Биллинг запнулся, встретив прямой, серьезный взгляд собеседника. – Да, нас пригласили именно в ту каюту, но не к тем хозяевам. Не к вам то есть.

– Я правильно понимаю, что вас пригласили якобы в гости, а номер каюты назвали почему-то наш? Но вы подозревали ловушку, поэтому готовы были к совершению решительных действий? А выстрел был наполовину случайным – палец оказался на спусковом крючке в момент наркотического удара? Все произошло слишком быстро?

Биллинг поймал себя на том, что одобрительно покачивает головой. Взглянув на второго джана, он в очередной раз подивился таланту поразительной неподвижности – как уселся в кресло, так и застыл, в отличие от того же Элимона, который мало помалу откинулся на спинку в довольно мешковатой позе. Еще Биллинг мельком заметил, что иллюминаторный экран на стене превратился в обычное зеркало, в котором все они как-то забавно отражаются.

– А скажите инспектор, как давно вы знакомы с принцессой Фэ?

– Здесь познакомился. А почему это вас интересует? – Биллинг постарался не подать виду, что очередной вопрос Элимона попал в самое яблочко.

– Видите ли, я предполагаю, что это именно она заманила вас в каюту.

– Очень интересно.

– Во-первых, вы знакомы, а эти миэмки, – Элимон тяжело вздохнул, – эти миэмки ни с кем просто так не знакомятся. Когда я встретил Фэ, то влюбился и верил, что это взаимно, но оказалось, меня просто использовали… Во-вторых, Фэ знала, что мы – джаны – слушаем музыку с ультразвуком, а это очень мало кто знает, ведь это наша сугубо внутренняя культура. Я ей сам и рассказывал обо всем, когда верил, что наш союз вполне гармоничен. В-третьих, это все как раз в миэмском духе – запутать, устроить скандал из ничего, а потом наблюдать и развлекаться. На самом деле, – продолжал Элимон, доброжелательно поглядывая на хмуро молчащего Биллинга, – это не так уж важно. Видите ли, для нас каждая встреча с новым человеком, вот как с вами, это знак судьбы. В хаосе суетного мира слишком легко не обратить внимание и отбросить прочь тонкую нить чужой надежды, а ведь человек никогда не встретит своего Учителя, если еще не готов. Ничто не случайно. Теперь, когда я вполне знаю вашу невиновность в происшедшем, мы можем поговорить о главном. Я могу предложить вам некое путешествие.

Биллинг, хоть и не мог взять в толк к чему ведет джан, тем не менее почувствовал прилив какого-то совершенно детского ожидания подарка, даже сладкий привкус под языком.

– Я говорю о радостных изменениях, которые вот-вот наполнят вашу жизнь. Они уже начались. Например, с этой самой секунды вы всегда можете рассчитывать на нашу помощь. Что бы ни случилось – просто позовите нас, и мы придем.

– Но почему?

– Лучик гармонии. На самом деле это всегда видно. Врожденное чувство меры, недоверие к любым крайностям, внутренняя тяга к порядку – все это у вас есть. И каким бы я был слугой Гармонии, если бы прошел мимо.

– Подождите, – Биллинг потер лоб, пытаясь сосредоточиться, – о чем вы?

– О вас. Люди проматывают жизнь в бессмысленных буднях. Ходят на службу, решительно им неинтересную и утомительную, думают о ближайшем вечере, или о выходных, или отпуске, но не думают о совершаемой здесь и сейчас невосполнимой утрате времени жизни. Неужели вам никогда не хотелось вырваться из этой спирали? Я не предлагаю бросить старую жизнь, там наверняка есть много хорошего, я лишь могу предложить свою руку. Иногда достаточно легкого толчка, чтобы преграды рухнули.

– Это вы всем такое говорите? – чувствуя себя последним негодяем, пробормотал Биллинг.

– Далеко не всем. Я вижу то, что вижу и предлагаю только то, что могу предложить, и здесь нет никакого подвоха, не требуется клятв верности или каких-то обязательств.

Голос джана, глубокий и негромкий, убеждал сильнее слов. Неподдельная искренность сочеталась со спокойной силой человека, привыкшего отвечать за свои поступки. Биллинг подумал, что, наверное, первый раз в жизни слушает истинного, надежного лидера, не склонного разменивать чужие судьбы на собственные амбиции.

– Конечно, есть вещи, к которым мы относимся трепетно: Справедливость, Порядок, Правда, Чистота. Первые четыре основы нашей жизни. Да, безусловно, они всегда под испытанием. Мы знаем, что это неизбежности нашего пути, но каждый раз, сталкиваясь с разрушительной злобой наших недругов, с грустью понимаем, что вновь не уберегли чуточку Гармонии. Тот выстрел в каюте – это не только убитый в манекене образ, это и длинный шлейф энтропийных последствий. Нарушился порядок – пропала ценная для нас вещь. Командор сообщил, что уже направил вам счет, немалый счет за разрушения, а это несправедливость. И это только то, что на поверхности.

– Что-то пропало?

– После инцидента мы не смогли найти предмет, относящийся к нашему внутреннему обиходу. Ценный он, конечно, только для нас, но это тоже частичка нашего дома, драгоценная частичка.

– Мы, безусловно, не брали ничего из вашего номера, – Биллинг почувствовал ломоту в спине и с удивлением обнаружил, что сидит выпрямившись и неподвижно, как завзятый джан.

– Правда в том, что в номере побывали вы с помощниками и командор со своими помощниками, – Элимон тоже уже сидел совершенно прямо, не сводя с собеседника светлых, почти белых глаз. – И больше никого, кроме нас. Я, безусловно, верю, что лично вы не брали, но вот помощники… Мы можем поговорить с ними?

– Да, конечно, только их нет сейчас здесь. Вернее, один из них тут в каюте, но ему лекарство ввели, и он спит, а второй… Подождите, сейчас узнаю, – Биллинг вызвал телеком Петра, но услышал только сообщение автоответчика, что связь с абонентом временно заблокирована.

– И что это может значить? – Биллинг с глубоким изумлением разглядывал меркнущий огонек телекома на собственном браслете. – Зачем заблокирована? Кто заблокировал?

– Возможно, командор знает ответ, – в голосе джана проскользнула какая-то странная нотка – не то сочувствия, не то досады, – в любом случае с ним надо поговорить. Кстати, если раньше нас командора встретите, передайте, чтобы представил нам счет по поводу разрушений в каюте.

Элимон взглянул на своего неразговорчивого брата, и тот медленно наклонил голову в знак согласия.

– Мы можем, а значит, должны восстановить здесь малую толику справедливости. Мы сами оплатим ущерб.

– Э-э-э, простите, – забормотал окончательно сбитый с толку Биллинг, – я не совсем понял…

– Конечно, вполне справедливо было бы заставить за все заплатить одну нашу общую знакомую с Миэма, – Элимон приподнял бровь и вновь посмотрел на брата, – но сейчас это практически невозможно. Затем следую я, как человек, который не смог распознать врага только потому, что чувства помешали разуму, и теперь раз за разом подставляет под удары и себя, и других. Вы в данном случае лишь невольный участник.