Виталий Винтер - Багровый рассвет

Всё остальное, чем располагает противник, не страшно. Главное – вовремя снять прислугу и пулемётчиков. Не достанут – просто так должно быть и будет. Не с обвешанного противокумулятивными сетками с торчащей рогаткой ЗСУ в кузове древнего КамАЗа, направившего торчащие рога спарки куда-то в сторону далёкого горизонта, усеянного тёмными горами осыпавшихся от древности терриконов. Не успеют развернуться, если всё пройдёт, как запланировано. А что он может сделать с сотней прекрасно экипированных карателей с опытом и при поддержке бронетехники?! Умереть достойно, прихватив с собой как можно больше врагов и доказав самому себе то, что жить без чести и совести не сможет. Но просто пройти втихую мимо, пока там расстреливают, насилуют и всячески измываются над, считай, соотечественниками, которые разговаривают на одном с ним языке, – он не мог. Лучше уж смерть в безнадёжном бою, чем жить дальше с таким грузом на душе.

Самый близкий пулемёт его не достанет – он первая цель, а все остальные ведут себя слишком халатно, даже охраны по периметру нет, кроме пары-тройки человек у ЗСУ и вольготно курящего на башне БТР пулемётчика. Для РПГ, которые могут быть у бандитов и которых он пока не заметил, расстояние великовато – не попадут так сразу, а он попадёт, и не раз. Хотя опыта воевать даже у этих должно быть с излишком – одна надежда, что они расслабились и не ждут нападения.

Перекрестье прицела послушно упёрлось в потную шею сидящего на башне пулемётчика. Тот явно скучал, и происходящая на площади расправа над захваченными в пограничном поселении людьми его мало волновала. Неяркие цифры в прицеле податливо выдали расстояние и практически нулевую скорость ветра, на данный момент совершенно отсутствовавшего. Он заметил на предплечье закатанных по локти рукавов пулемётчика несколько красных нашивок под скрещёнными рунами – ветеран эсэсов. Понятно теперь, что этот и не такое видал, да и сам творил, наверняка, дела пострашнее. «Сичови стрельци», сокращённо эсэсы, были одним из подразделений Западной Хунты, которые пытались «освободить» территории Республик, собравшихся в Федерацию, раскинувшуюся от горла разлившегося Днепра и Меотидским проливом отделяющего бывшее Каспийское море от тоже видоизменившегося моря Чёрного. Хозяева их вооружили давно, вот только победить они быстро не смогли, хотя, видимо, те и знали задолго до Потопа о чём-то, недаром же они располагали все свои военные базы по всему миру не менее чем в 100 метрах над уровнем моря. Почему-то они пересмотрели и конструкции подводных лодок в пользу универсальности перевозимого груза. Но штормы и ураганы, землетрясения и тайфуны, наводнения и жестокая засуха – всё это одинаково тяжело ударило по всем, сведя все приготовления, если таковые и были, практически к нулю. Хотя на тех землях, где господствовала Хунта, с наводнениями бороться не пришлось, вот только всё остальное ударило по ним ещё сильнее, чем по потерявшим свыше половины территорий Республике Федерации.

Герои, как они сами себя называли, а на деле – дикари и безмозглые машины для террора и убийства всех, на кого им укажут вожаки. Обосновывать что бы то ни было им не требовалось – смерть ворогам, а это все те, кто не такие, как они, тех всех можно уничтожить, ну и конечно же, пограбить и понасиловать, чтоб скучно не было. Приезжая же из кровавых рейдов домой, они сразу становились верующими христианами, ходили в церковь, видимо считая, что боженька простит их, вымазанные по локти в крови невинных жертв руки… Мрази и живой пример извратившейся человеческой цивилизации, почему-то очень плохо учащийся на своих ошибках. «Чёрные» – те хоть реально чужие, а эти, которых и язык не поворачивается назвать людьми, когда-то не так уж и давно жили с нами вместе, а сейчас расстреливают и насилуют – без зазрения совести. Хотя о какой морали и совести по отношению к эсэсам можно вести речь вообще? Это как ненавидеть собаку за то, что тебя укусила – своего мышления, мнения у них давно уже нет, только то, что вкладывают в головы стоящие наверху кукловоды.

Винтовка в Толиных руках тихо кашлянула и толкнула в плечо, а пулемётчик беззвучно осел на полку под башней, чуть брызнув фонтанчиком крови на броню. Пока это вряд ли даже кто-то заметил, так что стоило поспешить – Анатолий тут же перенёс прицел на грузовик, ещё два толчка в плечо, и прислуга около рогатки ЗСУ свалилась на дно кузова.

А на площади к палачу с пистолетом притащили очередного пленного. Расстреливал их, видимо, командир, собственноручно, так сказать, расправляясь с пленными сепарами, как нацики называли республиканцев. Рубленное словно топором лицо не излучало совершенно никаких эмоций: седые волосы торчали длинными прядями из-под чёрного, как и вся форма, берета с той же самой руной и трезубом на околыше, показывавшем звание – оберштабспастер. Несколько фигур в чёрном выволокли женщину из толпы пленных и, выкручивая руки и срывая на ходу одежду, потащили в полуразбитый дом. Оставшихся пленных конвоиры, видимо ради профилактики возражений, принялись бить прикладами и колоть штык-ножами. Убивать никого не стали, видимо оставив для развлечения своему командиру. Все их захватчиков и само их деловитое поведение говорили только об одном: ничего личного, просто работа. Да и не люди вы, пленные, а просто сопротивляющаяся помеха на пути у нашей нации.

Прицел лёг перекрестьем прямо на чёрный берет, и палец плавно нажал на курок. Выстрел и в этот раз достал палача, и тот повалился на окровавленную его жертвами землю – добавив в этот раз и свою кровь. Притащившие очередного пленного каратели ошарашенно уставились на повалившегося предводителя, и в этот момент вдруг неожиданно взорвалась БМП, стоявшая за испятнанной снарядными пробоинами стеной, вызвав недоумение у капитана, уже прицелившегося в очередного карателя.

Боекомплект в БМП взорвался так сильно, что у неё башню сорвало и словно пушинку забросило на стоявший невдалеке КамАЗ, проломив крышу кабины и смяв ЗСУ с уже мёртвым расчётом. Сам низкий, широкий и острый корпус боевой машины пехоты зачадил чёрным дымом и дохнул пламенем из всех щелей. От этого взрыва досталось и стоявшим возле грузовика карателям. Несколько повалились словно куклы, остальные же бросились врассыпную – вот чего-чего, а стойкости им никогда не хватало. Воевать со слабо вооружённым ополчением, грабить, насиловать и расстреливать пленных – это всегда пожалуйста, но всерьёз с настоящим упёртым противником, на равных – кишка была тонка.

Четверо бросились прямиком к сиротливо стоявшему БТР с мёртвым дозорным, развалившимся, словно уснувшим у башни с другой, не видимой ими стороны. Но каратели не пробежали и двух десятков шагов, как повалились один за другим на иссушенную землю. Последним упал самый прыткий, оказавшийся всего в метре от спасительно раскрытого люка. Гильзы из винтовки Анатолия, скатились по иссушенной земле.