Тимоти Зан - Ангелмасса

– Учитывая обстоятельства, – внезапно заговорил Ханан, – я сказал бы, что мы имеем дело со случаем, когда подсознание человека оказывается проницательнее, чем он сам.

Чандрис моргнула.

– О чем вы?

– По-моему, все очевидно, – отозвался Ханан. Его лицо оставалось напряженным, но в глазах вновь заблестел знакомый огонек. – Ты хотела украсть нашего ангела и смыться; но подсознание решило, что тебе будет безопаснее остаться с нами.

– Твой друг предполагает, что ты по-прежнему мечешься по всему белу свету, – добавила Орнина. – Либо прибилась к мошенникам и ворам. – Она вскинула брови. – Пойми: наш корабль – последнее место во всей Эмпирее, где он станет тебя разыскивать.

– Вы хотите сказать… – Чандрис сглотнула, не находя сил договорить до конца.

– Мы хотим сказать, – вмешался Ханан, – что, поскольку у нас всегда найдется применение чуточке лишнего ума… – он выдержал театральную паузу, – то мы предлагаем твоему подсознанию остаться на борту «Газели». – Он пожал плечами. – И, если пожелает, захватить с собой все, что к нему прилагается.

– Вы слишком… добры. – На последнем слове голос Чандрис сорвался, и ей вновь пришлось бороться со слезами.

– Да, я такой, – отозвался Ханан, легкомысленно взмахнув рукой. Но легкомыслие было наигранным – Чандрис видела это по его глазам. Неумелая попытка разрядить атмосферу, воцарившуюся в камбузе.

– Ты остаешься? – спросила Орнина.

Чандрис глубоко вздохнула.

– Не вижу другого выхода, – сказала она, подражая интонации Ханана. – Без меня кто-нибудь рано или поздно уведет корабль прямо из-под вашего носа.

– Отлично! – радостно воскликнул Ханан. – Всю жизнь мечтал о собственном ангеле-хранителе.

Орнина бросила на него предупреждающий взгляд:

– Ханан…

– Итак, решено, – сказал он, не обращая на сестру внимания. – А теперь нельзя ли нам пообедать?

Орнина закатила глаза.

– Разумеется. Ты в состоянии помочь, Чандрис? Или хочешь прилечь?

– Конечно, помогу, – ответила девушка и, хватаясь для устойчивости за стол, двинулась в кладовую.

Она понимала, что ей о многом придётся подумать, как только развеется хмель. О решении, которое она только что приняла. О том, какие чувства оно ей внушает. Сейчас ей было ясно одно.

Впервые в жизни она по-настоящему чувствовала себя в безопасности.

Кокон дрейфовал по направлению к системе Лорелеи уже больше месяца. Он собирал данные о конфигурации полей гиперпространственной сети, интегрировал и коррелировал их, сохранял в памяти, выдвигал и отметал гипотезы.

Наконец все было готово.

Могучая компьютерная система завершила анализ полей сети. Как и предполагали создатели кокона, ее устройство было основано на прямой, хотя и весьма замысловатой инверсии теории гиперпространственного ускорителя.

Овладев теорией, компьютер с помощью тривиальной экстраполяции разгадал технологические новшества, которые она за собой влекла. В глубинах фальшивого астероида ожили эффекторы.

Исподволь, словно крадучись, они начали строительство.

Текст отчета, скользивший по экрану, подошел к концу. На взгляд Форсайта, итог был неутешительный.

– И это все, чего удалось добиться за шесть недель? – спросил он, поднимая глаза.

Пирбазари развел руками.

– Прошу прощения, сэр; я понимаю, цифры выглядят не слишком впечатляюще. Но все это имущество проходит как дополнительное шахтное оборудование, и вы можете потребовать ровно столько буровых лазеров и взрывчатки для коррекции орбиты, сколько указано в заявке, не привлекая при этом ненужного внимания.

– Сам знаю, – процедил Форсайт сквозь стиснутые зубы. – Беда в том, что время играет против нас.

– Мы делаем все, что в наших силах, сэр.

– И это я знаю тоже, – заверил его Форсайт, выдавив ободряющую улыбку. Он уже давно понял, что, вымещая свое раздражение на людях, не имеющих отношения к причинам, его вызвавшим, делу не поможешь, скорее – наоборот. – Что с поисковыми системами «Арданелл»?

– Есть чему порадоваться, сэр, – отозвался Пирбазари, склоняясь над столом и отстукивая команду на клавиатуре Форсайта. – Выяснилось, что около пятидесяти процентов кораблей, занятых на рудниках Лорелеи, оборудованы устаревшими поисковиками. Мы заказали большую партию «Арда-601», и корабли, прибывающие с грузом, будут немедленно переоснащаться.

– Отлично. – Форсайт кивнул. – Какие еще потребуются модификации, чтобы суда могли собирать данные об обнаруженных объектах?

– Никаких, сэр, именно поэтому я выбрал «Арда-601». Разумеется, шахтеров придется научить пользоваться ими. – Пирбазари помедлил. – Надеюсь, вы понимаете, что, если «Комитаджи» прорвет сетевую блокаду, наша затея окажется напрасной. Мы можем вооружить все корабли в системе Лорелеи – рудничные, транспортные, даже лайнеры, – но и объединенными силами они не смогут дать противнику отпор.

– Предлагаешь сидеть сложа руки? – осведомился Форсайт. – По крайней мере, мы хотя бы чуть-чуть замедлим продвижение врага, если Пакс нас атакует. – Он покачал головой, чувствуя, как к нему вновь возвращается раздражение. – Нам нужно оружие, Зар. Нечто новое; нечто, способное преодолеть оборону такого корабля, как «Комитаджи».

Пирбазари пожал плечами; было видно, что ему не по себе.

– Теоретически мы располагаем таким оружием, – скачал он. – Нужно лишь найти способ, позволяющий ускорителю совершать броски на расстояние меньше половины световых суток.

Форсайт криво улыбнулся.

– Если бы да кабы…

Пирбазари сохранял серьезность.

– Вы правы. Но теоретически это возможно.

– Теоретически возможно многое, – пробормотал Форсайт, барабаня пальцами по столу и внимательно глядя на собеседника. – Быть может, расскажешь мне, что тебя беспокоит?

Пирбазари дернул щекой; этот признак нервозности появлялся на его лице очень редко.

– Что ж, если это вас интересует… Я не привык действовать за спиной Верховного Сената.

– Нам и раньше приходилось идти в обход правительственной бюрократии, – напомнил ему Форсайт, осторожно подбирая слова. Ход мыслей Пирбазари был очевиден, и его сомнения следовало пресечь в корне. – Мы поступали так, защищая интересы людей. Если не ошибаюсь, развитие событий всякий раз оправдывало наши действия.

– Знаю, сэр, – сказал Пирбазари. – Но теперь… – Он повел рукой в сторону Форсайта.

Точнее, в сторону блестящей подвески на его шее.

– Но теперь я ношу ангела, – закончил за него Форсайт. – И тебя смущает то, что я единственный из всех Верховных Сенаторов говорю о войне. Я угадал?

– Более или менее, сэр.

– Вот и хорошо. – Форсайт кивнул. – Давай разберемся. Во-первых, нарушают ли наши действия финансовую этику? Можно ли обвинить нас в том, что, вооружая шахтеров Лорелеи, мы расхищаем либо тратим впустую средства центрального правительства?