Юрий Брайдер - Особый отдел

— Почему? Разве враг моего врага не является моим другом?

— Эта присказка никогда не вызывала у меня восторга. От неё веет чем-то дремучим, первобытным. Око за око, зуб за зуб… В двадцать первом веке такая мораль выглядит более чем сомнительной.

— Какой же моралью вы посоветуете воспользоваться мне?

— Чем-то более гуманным… Например, не подставляй свой зуб. Не провоцируй того, кто может покуситься на твоё око, а равно и на око ближнего твоего.

«Молодец, разговорила!» — Кондаков похлопал её, но почему-то не по плечу, как это полагается, а по груди.

Отпихнув его, Людочка продолжала:

— Что же делать, если глаз уже вытек, а зуб безвозвратно потерян, причём вместе с головой? Терпеть, глотая слёзы?

— Во всяком случае, не посвящать себя мщению. Вы же молодая, цветущая женщина. У вас растёт прекрасная дочь. — Услышав эти слова, Ваня сделал губки бантиком и закатил глазки. — Зачем ввязываться в дело, которое для вас может обернуться новой кровью?

— А если преступление повторится?

— Для этого нужно чрезвычайное стечение обстоятельств. Поверьте, мы контролируем ситуацию.

— Контролируете? А как же смерть Рудольфа Павловича?

— Здесь в первую очередь виноват он сам. И вы это должны понимать.

Повинуясь диким гримасам Кондакова, Людочка с горестным вздохом сказала:

— Понимаю. Но мне от этого не легче. И потом, как можно контролировать ситуацию, в которой замешан маньяк?

— Успокойтесь. Человек, в поиски которого вы так опрометчиво пустились, вовсе не маньяк.

— Ну конечно, он ангел!

— Он заложник долга. Неверно понятого долга. В этом его беда.

— И наша тоже!

— Что же поделаешь, если так случилось. Амор фати, что значит…

— Не надо, я поняла. Но мне ближе иные принципы. Пэрэат мундус эт фиат юстициа.

— Будем полагать, что это неуместная шутка. Ещё раз предостерегаю вас от необдуманных действий.

— Кстати, а мы знакомы? — спросила Людочка уже совсем другим тоном.

— Вряд ли. Но я видел вас на фотографии. Ещё совсем маленькой. Хотя уже тогда было понятно, что из вас вырастет красавица.

— А хотите я расскажу вам… — загадочным голосом начала Людочка и вдруг умолкла.

— Ну-ну! — незнакомец сразу заглотил крючок. — Что вы хотите рассказать? Слушаю внимательно…

— Я расскажу, каким вы мне представляетесь…

В голосе Людочки появились нотки, свойственные скорее обольстительнице, чем мстительнице.

— Будет интересно узнать…

— Вам около пятидесяти. Может, чуть больше. Хотя выглядите вы ещё вполне достойно. С детства вы отличались незаурядными способностями, неплохо учились и вас частенько ставили в пример сверстникам. К сожалению, в семье вы были причиной раздоров. Отец частенько упрекал вашу мать за то, что сын совершенно не похож на него. Повзрослев, вы заразились вольнодумством, но от прямого конфликта с государством воздерживались. По натуре вы скорее лирик, чем физик. Ваша жизнь, можно сказать, удалась, хотя высоких чинов вы так и не достигли. Положение вещей, существующих ныне, вас тоже не устраивает и на выборах вы голосовали за правых. Судя по всему, вы недавно перенесли серьёзное заболевание. Разве не так?

— И так, и не так. Вы нарисовали, так сказать, обобщённый портрет моего поколения, позаимствовав некоторые индивидуальные черты у собственного отца, пусть земля будет ему пухом. Но что касается частностей, вы ошибаетесь. Учился я действительно неплохо, но рос в неполной семье. По натуре я чистый физик. Закончил радиотехнический факультет и всю жизнь работал по этому профилю. С болезнью вы, слава богу, тоже ошиблись. Не спорю, операцию я перенёс, но это была банальная язва желудка. Прорицательница из вас аховая.

— Но, по крайней мере, вы не москвич! — выпалила Людочка. — Тут уж промашки не будет.

— И опять пальцем в небо! Я коренной москвич. На Шаболовке родился.

— Это всё телефон виноват, — стала оправдываться Людочка. — Техника не заменит живое общение. Вот если бы нам лично встретиться…

— Увы. Обещать этого не могу. Хотя, признаться, вы меня изрядно заинтриговали.

— Тогда позванивайте иногда. Поболтаем.

— Засечь меня хотите? — незнакомец хмыкнул, и было непонятно, шутит он или говорит серьёзно.

— Хотела бы — давно засекла, — с беспечностью, давшейся немалой ценой, ответила Людочка.

— Тут вы преувеличиваете свои возможности. Готовясь к этому разговору, я принял целый ряд предосторожностей, позволяющих мне сохранить анонимность. Организовать всё это вновь будет делом весьма хлопотным и довольно дорогостоящим.

— Зачем же вновь прибегать к предосторожностям, если вы убедились в чистоте моих помыслов?

— Так-то оно так, но не забывайте, что ваш телефон могут контролировать недобросовестные люди. Вы указали его в объявлении совершенно зря. На это время можно было воспользоваться абонентским ящиком.

— Простите, не учла. Кроме того, я и предположить не могла, что столь древний на вид старик является поклонником «Авторадио».

— Он уже давно действует не один. Примите это к сведению.

— Не пугайте меня. Лучше сразу скажите, что мне угрожает опасность.

— Думаю, это не соответствует действительности. Прекратите сыскную деятельность и можете спать спокойно. А ваши душевные раны залечит время.

— Постараюсь следовать вашим советам. И при случае отблагодарю за них. Женская интуиция подсказывает, что мы ещё встретимся.

— В этой жизни нет ничего невозможного… Вы поддерживаете отношения с Верой Васильевной?

Следуя принципу «Если не знаешь что говорить, да или нет, говори да», Людочка ответила: «Конечно», — и угадала.

Восприняв это как должное, незнакомец попросил:

— Будете звонить ей в Торонто, передавайте мои самые искренние соболезнования.

— От кого передавать?

— От Льва.

— А дальше?

— Она поймёт.

Мобильник пикнул, возвещая окончание весьма плодотворной беседы.

Следующая минута была целиком посвящена ликованию. Людочку зацеловали и затискали. Даже Цимбаларь, явившийся чуть погодя, с уважением сказал:

— Ты, Лопаткина, словно волшебница. Развела этого дяденьку, словно лоха. Ещё чуть-чуть, и он созрел бы для секса по телефону.

Сам он успехами похвастаться не мог. Номер телефона, которым пользовался незнакомец, установить так и не удалось, несмотря на все ухищрения специалистов из технической службы. Единственная более-менее достоверная весть была такова: во время разговора абонент постоянно перемещался где-то за пределами кольцевой автодороги.

— Хитер бобёр, — сказала раскрасневшаяся от всеобщего внимания Людочка. — Даром что радиоинженер. На мякине его не проведёшь.

— Тем не менее тебе это удалось, — констатировал Кондаков. — Вот что значит женщина! Всё от вас — и плохое, и хорошее.