Дмитрий Самохин - Вишневый самурай

— А не пошли бы вы, ребятки, подобру-поздорову, пока здоровье вам позволяет? — добродушно предложил я.

— Дядя-то, похоже, инвалид умственного труда! — сказал с издевкой хрипатый — и тут же отправился в свободный полет к ночной Неве: я не стал тратить времени на уговоры, схватил его за одежу и выкинул в реку.

Повернувшись к остолбеневшим компаньонам летуна, вежливо осведомился:

— Составите компанию своему товарищу? Или желаете скоротать ночь в тепле и сухости?

Они купаться не пожелали, хотя вода, наверное, теплая. Июль все-таки царит в императорском Петрополисе…

Остаток пути мы проделали без эксцессов. Малая вероятность нападения существовала, но не реализовалась.

Романтическая ночь… Невероятно чудная ночь… Она осталась в нашей памяти сладостным июльским сном.

Просыпаться поутру тягостно, в особенности если целую ночь гулял, исполненный романтических ожиданий, по набережным и улицам родного города. Но приходится продирать глаза, тем более когда на этом настаивает твой напарник, который ни сном ни духом о твоих романтических наклонностях не ведает, зато срочно желает услышать от тебя связную речь. Как я ни пытался, выразить мысли связно не получилось, но глаза все-таки приоткрылись.

— В чем проблемы? — хмуро осведомился я, приподнимаясь на локтях.

— Тебя требует Григорий Лесник, — сообщил Кубинец, ехидно ухмыляясь. — Чем ты занимался всю ночь? Такое впечатление, что катера разгружал.

— Пошли Лесника в прекрасное далёко, — предложил я. — А на последний твой вопрос отвечу так: не твое дело… Дай поспать, садюга!

На мой пламенный призыв Кубинец отреагировал новой ухмылкой и не отцепился:

— Понимаешь, он очень настаивает. Прямо рвет и мечет! Думаю, тебе все же стоит его выслушать.

С кряхтением и проклятиями я поднялся с кровати, неспешно облачился в свежую рубашку и костюм и отправился за Гонзой, который все это время стоял подле меня, точно надсмотрщик.

Спустившись в гостевой кабинет, я поднял со стола дожидавшуюся меня трубку и проорал:

— Какого лешего будить трудового человека в несусветную рань?!!

— Туровский, тебе, по-моему, стоит обновить часы, — неожиданно заявил инспектор Лесник.

— Это еще почему? — удивился я.

— Потому что уже полдень! И звоню я тебе с занимательным предложением, от которого ты не сможешь отказаться.

— Весь внимание, — буркнул я.

— Мне нужно, чтобы ты подъехал ко мне. Немного далековато, но дело того стоит. Заодно обсудим и твой вопрос.

— Диктуй адрес, — тяжко выдохнул я.

Покой сегодня мне явно не светил. А так мечтал ось поваляться в постели, выпить пару кружек пива, насладиться домашним уютом!.. Дело «Вишневого самурая» уже порядком надоело, хотя чувствовалось, что оно близится к концу: я уловил попутный ветер и быстро набирал обороты.

Повесив трубку, сообщил Кубинцу:

— Собирайся. Выезжаем на дело.

Через полчаса на арендованном катере мы мчались в сторону Пулковских высот. Адрес, продиктованный Лесником, был мне явно знаком, но вспомнить, кто проживает по этим координатам, никак не удавалось. Имелась лишь уверенность, что я там недавно побывал с визитом… Лишь обогнув мемориал Победы и увидев грибницу особняков, я понял, куда мы направляемся. Однако понимание ясности в картину не добавило.

Катер мы оставили на гостевом причале и отправились к дому.

Первое, что бросалось в глаза, — обилие полицейских машин. Они оккупировали все причалы. Среди голубых катеров выделялась белоснежная посудина с красным крестом и мигалками на крыше — «скорая помощь». Кому она могла потребоваться? Да еще с таким полицейским эскортом…

— Здесь явно кого-то убили, — предположил Гонза. Возле открытой калитки нас встретили два полицейских, откозыряли и доложили:

— Приказано вас сопроводить.

Нас провели внутрь здания, окруженного желтой ленточкой и заборчиком из металлических гнутых трубок, на которых висел «кирпич». В холле в обществе двух бритоголовых мужчин, облаченных в халаты с красными крестами на спинах, стоял Лесник…

— Туровский, ты как раз вовремя! — обрадовался инспектор. — А то тело уже собрались убирать!

— Какое тело? — удивился я.

— Сейчас увидишь… — Лесник пригласил меня жестом следовать за ним.

Дорогу я помнил хорошо: незаметная дверка, за которой коридор, приводивший в восточный кабинет Скорохватова. Самого Ивана Дмитриевича я увидел, как только переступил знакомый порог. Он сидел в кресле с откинутой на спинку головой. Его горло точно перепилили ржавой пилой. Хаос, царивший в помещении, указывал на поспешный обыск.

— Когда его? — спросил я.

— Пока не установлено… Это я и хотел тебе показать, — устало произнес Лесник, присаживаясь в свободное кресло.

— А почему ты позвонил именно мне?

— Ты недавно посещал этот дом. Начальник охраны легко вспомнил твою фамилию. Я решил, что это как-то связано с делом, которое ты ведешь, вот и позвонил.

Я опустился на свободную подушку, подавая пример Кубинцу, который остолбенело взирал на изуродованное тело.

— В некотором роде Скорохватов был причастен к смерти Иоланды Городишек, — после недолгих раздумий сообщил я.

— Он ее убил? — сразу ухватился инспектор за возможность снять с себя гнилой висяк.

— Нет. Он скорее жертва, — произнеся, вспоминая, как хорошо мы сидели здесь со Скорохватовым, покуривая кальян.

— Конкретнее! — потребовал Лесник.

В двух словах я пояснил Григорию схему, придуманную Стасом Прощелыгиным, и роль Иоланды Городишек в ней.

— Так, может, все же как раз он Городишек и кончил?

— Исключается! — отрезал я.

— Тело-то уносить? — спросил уставший ждать коронер.

— Уносите, — распорядился Лесник.

Санитары поставили перед письменным столом носилки, аккуратно извлекли труп из кресла и уложили на брезент. В глаза почему-то бросилась рука Скорохватова, сжатая в кулак. Из-под пальцев что-то выглядывало.

— Разрешите… — остановил я санитаров, поднимаясь с подушки.

Приблизился к телу, склонился и попытался разжать кулак — не получилось. Помог коронер, воспользовавшийся специальным инструментом. На пол скользнул клочок бумаги.

— Что это?! — в один голос воскликнули Кубинец и Лесник.

Я поднял с пола обрывок, развернул на ладони, расправил и объявил:

— Это часть банковского чека. В чек вписана сумма. И даже стоит подпись. Неразборчиво.

— Приобщить к вешдокам! — распорядился Лесник.

Ко мне подскочил полицейский, забрал находку и отправил ее в пластиковый пакет, который тут же был заклеен и опечатан.

— Мы постараемся выяснить, чья там подпись, — пообещал Григорий.

Коронеры накинули на тело простыню, подняли носилки и унесли.