Ольга Громыко - Плюс на минус

Немножко успокоившись, начинаю терпеливо объяснять Андрею, что Леночка приличная хрупкая девушка, что она испугана, у нее шок и кидаться на Саню с алчностью суккуба она не станет.

- Андрей, это порнография какая-то получается! Ну пусть она жалобно попросит его просто лечь рядом, потому что ей холодно и страшно, а потом оно как-то само собой получится…

- Ты что?! - с ужасом возопил соавтор. - Как раз если она скажет ему лечь рядом, это и будет порнография! Любой нормальный мужчина, которому пьяная женщина пожалуется, что ей холодно в постели, воспримет это как прямой приказ заняться с ней любовью!

Я поняла, что ничего не понимаю в загадочной мужской душе, и пришлось нам все-таки переписать эту сцену вместе, в процессе узнав много нового о взаимоотношениях полов…

Написание подобных сцен лично мне всегда казалось чем-то вроде ходьбы по лезвию ножа. С одной стороны, риск свалиться в пошлость, от которой читатель начнет брезгливо морщиться, с другой - опасность удариться в ханжеское целомудрие. Ну и "накал страстей" тоже обязан присутствовать.

Даже на личный опыт не приходилось особо рассчитывать - быть-то в принципе он был, но вот "утешать" героически спасенных из-под пуль-стекол-колес-башенных-кранов девушек мне пока что не доводилось.

Поразмыслив, я все-таки откопал в памяти ситуацию, которая - уж сам не знаю отчего - показалась мне подходящей. А именно - празднование Нового года в частной школе, где мне как-то довелось работать. Коллектив там, как сами понимаете, был преимущественно женским, но водки на столах… тоже было.

И написал.

А потом Ольга начала комментировать - и тут-то я осознал, как мало знаю о женской логике и тех извилистых путях, которыми она добирается до нужного результата.

Во-первых, два стакана заменились на полкружки. Я припомнил одну москвичку, которая на вопрос "Сколько наливать (не воды, понятное дело)?" удивленно ответила: "Ты что, краев стакана не видишь?" - и промолчал. В конце концов, соавтор у меня биолог, и ей лучше знать, сколько может выпить Леночка. Потом… ну, из "потом" я вынес то, что все пьяные женщины ведут себя по-разному. Теоретически по крайней мере.

Однако наибольшее удовольствие мне доставила вовсе не постельная сцена. Куда интереснее оказалось пронаблюдать за дальнейшим развитием отношений между героями. Вот ОНО случилось, ага… и что дальше? Ведь первое утро "после" порой оказывается куда важнее, чем случившееся ночью.

Обсуждаем кульминацию, рушащийся дом. Все думаем, как бы обставить ее поэффектнее и одновременно реалистичнее, и тут Андрей эдак вскользь, с досадой роняет: "Эх, как жаль, что ты на пожар не согласилась…"

Если бы мы писали "вживую", в следующую секунду один из нас стал бы мертвым. А если бы общались по телефону, то я выдала бы весь список "конвенционных ругательств для отпугивания нежити". Я ведь именно из-за Андрея переписала уже готовую сцену с пожаром, потому что он, видите ли (см. выше) гореть не желал!!! Причем соавтор, когда я, с использованием скудных возможностей MRA, донесла до него степень моего праведного гнева, изумленно заявил, что ничего такого не помнит и вообще не то имел в виду…

К сожалению, первоначального варианта пожара у меня не сохранилось, пришлось писать сцену практически с нуля.

Финал - он всегда штука ответственная, а уж в книге - вдвойне. Ногти я себе в процессе убиения главгада не сгрыз, но пообкусывал изрядно. Ведь, с одной стороны, хотелось обойтись без пошлой голливудщины в стиле: три часа избиваемый главный герой бодро вскакивает и навешивает злодею… по шапке, а с другой - как же без спецэффектов?

Одним из таких спецэффектов и должен был стать рушащийся на головы Сани с Леночкой дом. Увы, взрывом одной-единственной ручной гранаты даже ветхую хрущобу обрушить весьма затруднительно, а по-другому…

Тут-то я в порыве творческой безысходности и выдал фразу про пожар, за которую был виртуально незамедлительно прибит соавтором. Ведь и в самом деле подобный вариант прокручивался вначале, и мы сошлись на том, что в нужный нам промежуток времени дом успеет максимум хорошо загореться, но не начать рушиться (бетон как-никак), а мне, то есть Сане, гореть синим пламенем действительно не хотелось. Как, впрочем, и Лене.

В итоге мы решили, что во всем будут виноваты привидения.

Последняя фраза. Андреева, в середине куска от лица Сани. То бишь я еще вчера дописала концовку, и мое соавторство заключается исключительно в том, чтобы злорадно пинать ногами полутруп Уланова, который не спал уже больше суток и всю ночь работал над текстом.

ОДНА ФРАЗА - и ВСЕ!! Подробно обсуждаем, что в ней должно быть. Андрей соглашается, пишет - не то! Объясняю еще - понял? Да! Пишет. Не то! Ну почему не то? Да потому что надо так, так и так! Ладно, на! НЕ ТО!!!

Час пишем. Два. На третий пошло. Я понимаю, что соавтор там совсем никакой и, кажется, вообще уже не соображает, в Риге он или в Минске и как его зовут. При этом перенести окончание книги на вечер отказывается наотрез (хоть я из фальшивого гуманизма и предлагала - будучи уверена, что он откажется). Ну казалось бы, чего проще - если ты такая умная, возьми да и напиши как надо! Ага, сейчас… Критиковать все умеют, но, если режиссер на съемочной площадке сам полезет в кадр вместо главгероя, один смех выйдет!

И тут наконец - не знаю уж, какое там дыхание у Андрея открылось, издыхание, скорее всего, предсмертный всплеск, - но он выдает мне эту чертову фразу, аккурат как надо.

- Ладно, - пишу, - принято!

Сильно подозреваю, что по ту сторону MRA соавтор без чувств сполз под стол. А потом высунул из-под него кулак и последним судорожным усилием показал монитору средний палец.

P.S. Разумеется, я твердо уверена, что большая (причем лучшая!) часть работы проделана мной.

Как и в том, что без Андрея я не смогла бы написать и пяти страниц.

Спать я хотел, это да. Все-таки тридцать шесть часов без сна - не самая полезная для здоровья штука. В принципе она и для умственных способностей не очень полезная, но в данном случае пришлась как раз кстати - так мне было легче "вжиться" в раненого и задыхающегося в дыму героя. Ей-ей, в какой-то момент Я-Саня даже готов был завопить: "Ну какая же сволочь это придумала?!"

Ну и конечно же жутко давила… нет, не Ольга по ту сторону экрана, а ответственность. Последние слова - это ведь еще и последний шанс испортить дело. И это было бы чертовски обидно.

Мы гоняли эту сцену друг другу как шарик в пинг-понге. Склеивали по кусочкам, как разбитую фарфоровую вазу династии Мин. Шлифовали. Лакировали. А потом удаляли махом пару-тройку абзацев со словами: "Все это ерунда, а на самом деле должно быть так!"

А потом вдруг текст взял да и закончился. Точка поставлена… и все. Гора спихнута с плеч, "Титаник" прибыл в порт, ну и так далее. И пустота внутри, которую почти ничем не заполнить…