Иван Тропов - Шаг во тьму

Сначала мне показалось, что его со всех сторон подсветили белыми прожекторами. Потом я понял, что это фары. Много галогенных фар.

Прищурившись, я глядел на дом, пока в отраженном от него свете не различил и машины. Две, три… еще одна за домом, ее саму не видно, только пятно света от фар на стене дома. Четыре. И еще одна – как минимум одна! – у съезда на пустырь.

Обложили, сволочи. Обложили…

Ярость обожгла меня, челюсти стиснулись так, что зубам стало больно. Но это ничего. Уж лучше ярость, чем страх. Жаль только, что у меня сейчас только Курносый – оружие последнего шанса. Незаметный и легкий, но всего пять патронов и ствол короткий до ужаса. Чтобы попасть наверняка, надо стрелять почти в упор.

И даже запасных обойм нет…

Нет, есть одна в кармане. Только слишком легкая. И пальцы говорили, что из пяти гильз всего над одной есть свинцовый горбик пули. В револьвере патроны с обычными пулями, а эта даже подпиленная. Но всего одна…

Я вытащил ее из кармана. Револьвер в правую руку, обойму в левую. Пусть будет сразу в пальцах, когда потребуется перезарядить. Пяти патронов явно не хватит, даже если я буду точен…

А шести хватит?

К черту! Если повезет, доберусь до оружия одного из них.

А если не повезет?..

К черту!!!

Оскалившись, сквозь зубы глотая холодный воздух, я сбежал с пригорка, обошел следующий сбоку, осторожно высунулся под веткой куста, понять, куда лучше дальше…

И выпрямился, забыв про маскировку.

Да она уже и не нужна, эта маскировка, будь оно все проклято…

Фары меня обманули. Дом освещен со всех сторон, вот я и решил, что все еще только начинается. Что в дом им сразу войти не удалось, атака превратилась в осаду, и поэтому машины со всех сторон – освещать, чтобы никто не ускользнул в темноте.

Но теперь я видел то, что раньше скрывал куст: перед крыльцом дома стояли двое в пурпурных плащах. Руки в карманах, сами полубоком к дому, даже не глядя туда…

Открылась дверь, и вышли еще двое. Издали они все казались близнецами: в одинаковых плащах, черные пиджаки, белые воротнички, пурпурные галстуки с золотыми заколками, одинаковые короткие прически.

Сбились в кучку, о чем-то заговорили, а на втором этаже начали вспыхивать окна. Одно за другим. Кто-то шел по комнатам, осматривая дом.

Я смотрел, как верхний этаж дома наполняется светом, и от отчаяния мне хотелось орать.

Старик ни за что бы им не сдался. Ни за что не дался бы им живым…

Я кусал губы, чтобы не завыть. Глаза защипало, мир подернулся искажающей вуалью, фары машин расплылись многоногими лучиками-пауками. Я сморгнул слезы.

Старик… Когда они окружили дом, он должен был позвонить Виктору, Гошу… Мне.

Я здесь, Гош уже не приедет. А Виктор с Шатуном?

…ко всем вашим не лезь, поздно…

Неужели все?..

И Виктор, и Шатун?!

В кулаке заскрипело. Я поднял руку, раскрыл ладонь – что скрипит? – из ладони рассыпались гильзы. Гнутая пластинка обоймы, стальная «снежинка», со звоном распрямилась и спрыгнула с ладони в темноту.

Я посмотрел на дом.

Люди у крыльца смотрели на меня.

На миг застыли, а потом у дома заголосило. Громко и четко, но я не разбирал слов. Я словно отключился. Последняя гильза скатилась с моих пальцев и упала, и где-то среди них был еще целый патрон, но это не имело никакого значения. Какой от него прок теперь?

Все наши…

Мне стало холодно и пусто. Глаза щипало, и мир опять расплылся. И Гош, и Старик… Никого не осталось. Никогда не будет. Никого. Никогда.

Слезы скатились с глаз, расплывчатые пятна света обрели форму и превратились в огни ламп за окнами, а вот люди у крыльца исчезли.

Что-то мелькнуло перед фарами ближней машины, и огромные черные тени скользнули по стенам дома, ломаясь на углах. На пригорке, на фоне освещенной стены, возник силуэт человека и тут же нырнул вниз, уходя вниз. Сюда. Ко мне.

Еще один силуэт мелькнул правее…

Здесь я больше ничего не могу сделать. Мне осталось только одно. Эти твари оставили мне только одно!

Бежать.

Эту силу не преодолеть, Старик был прав. Спрятаться и затаиться, а если нашли, то бежать. Забыть обо всем и бежать, поджав хвост, надеясь спасти хотя бы свою жизнь, едва ли на что-то годную теперь…

Я выстрелил в темноту перед собой. Слезы размывали мир, да и без слез я бы едва ли их увидел. Просто попытался угадать, куда они могли двинуться. Пусть притормозят.

Потом развернулся и побежал.

От страха, спешки и темноты кабина «козленка» казалась чужой. Я стукнулся о дверцу, задел порожек и мешком свалился в кресло. Обо что-то задевал руками, руль будто кто-то сдвинул с привычного места…

Разворачиваться не было времени – что такое полсотни метров, пусть и в темноте и по буеракам, для здоровых мужиков? Да и впадина между холмиками слишком мала для этого… На задней передаче я вкатился на холм позади, а потом, насколько мог, выкрутил колеса влево и рванул машину.

Сначала напропалую, по ухабам, через кусты, только успевая переключать передачу и забирая влево, насколько возможно. Быстрее, быстрее! Нет ничего глупее, как получить пулю сейчас – через боковое стекло от нагнавшего машину на своих двоих!

«Козленок» грохнулся бампером обо что-то в темноте, подскочил и ударился днищем, что-то металлически хрустнуло и так заскрипело, что меня прошиб холодный пот – неужели сломаюсь и заглохну? Вот здесь, вот сейчас… Но машина с натужным рычанием взбиралась дальше.

Меня угораздило въехать прямо на вершину холмика. Я этого не видел, почувствовал: когда «козленок» радостно рванулся вперед, прыгнув с вершины как с трамплина. В зеркале заднего вида мелькнул дом: окна горели, но стены теперь были освещены всего в одном месте. Зато за домом, где тропинка, сияли фары машин, они спешно выезжали с пустыря на дорогу. И я даже знаю, зачем…

«Козел» бухнулся на землю, тряхнув меня в кресле, как кулек с картошкой, зубы выбили дробь, а машину дернуло в сторону. Я выровнялся и тут же врубил фары – на что теперь маскировка? А еще один такой холм и прыжок могут стать для «козленка» последними. И для меня тоже.

Я объезжал холмики и забирал влево, влево, влево, пока не выскочил на дорогу с краю пустыря, метрах в ста от того места, где съехал.

Назад по ней ходу не было, у фонаря меня встретят те ребята. А то и раньше, если решили не блокировать выезды, а сразу загнать.

Дальше по этой старой дороге. С другого края были гаражи, заборы, брошенная стройка, дорожка ужасно петляла. Я едва полз.

Те ребята свое дело знают. А значит, за мной по этой дороге пошла одна, максимум две машины. Остальные в это время помчались по нормальной дороге вокруг пустыря, перекрыть все выезды из этого района.

А может быть, и всего города… Сколько их было? И там, у Гоша… А если они и у Виктора дома, и у Шатуна, и у меня… Сколько же их тут?!