Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

Короче говоря, мне удалось убедить Семью, что опасность реальна — сломав сопротивление и саботаж наших, если так можно выразиться, замшелых обывателей и пацифистов . В итоге Семья санкционировала мои действия, завершившиеся ныне успехом…

…Что вы мне ввели — какой-то другой тип опиатов? Я не ослышался — «средство от кашля»? Ах-ха-ха-хааа!..

Так вот, об одержанной нами — да-да, одержанной! — победе: как мы к ней шли. Во все времена нам было сложно внедряться в элиты. Покусать политически значимую персону, или даже нескольких — не проблема. Беда в том, что они тотчас выдают себя — достаточно одного солнечного дня или серебряного бокала на светском мероприятии. Ну а дальше — животный инстинкт самосохранения всех остальных элитариев всегда срабатывал безотказно…

Как вы уже знаете, проблему с солнцем мы решили — чисто технически. Этому немало поспособствовали исследования досточтимого доктора Менгеле, коему я некогда покровительствовал в Московии. Жаль, очень жаль, что вам не доведется пообщаться с этим выдающимся исследователем! Он сделал интереснейшие открытия в области кровообращения, но что самое для нас важное — разработал средство, предохраняющее нашу кожу от солнечных укусов. Для тех его острых опытов мне пришлось пожертвовать кучей обращенных — из числа менее ценных или проштрафившихся, — но результат себя вполне оправдал.

К сожалению, кожа от этого защитного крема становится белой, что опять-таки сразу выдает пользователя… И тогда нам пришла спасительная идея: выложить то, что необходимо спрятать, на самое видное место. Нужно перестать прятаться и сделать аномально белую кожу модной! Попросту говоря — ВВЕСТИ МОДУ НА НАС.

Разумеется, это было не так уж просто. Лорд Байрон — ему, собственно, и принадлежала идея — не сумел довести дело до конца. Виной тому было его тщеславие: ему нравилось самому красоваться на подмостках, привлекая сердца и умы подражателей. Он вообще был никудышным командиром: всё сам да сам, впереди на лихом коне — за что и поплатился в Миссалонги… Я же, вовсе не претендуя на лавры «творческой личности» и действуя скорее как администратор, четко сформулировал задачу и нашел средства для ее решения. Не надо ставить на какой-то конкретный образец для подражания, пусть даже и гения («порядок бьет класс» — помните, Холмс?); надо сформировать целое саморазвивающееся течение — художественное, философское, нравственное, — которое исподволь сожрет мозг у европейской элиты.

Первая и главная заповедь: не пытаться впрямую реабилитировать вампирство, идя наперекор естественному человеческому инстинкту самосохранения! Однако все привычки, все обыкновения, даже внешний облик вампиров — это подлежало продвижению . Например, культ ночи — заметьте, не тьмы, а именно ночи! Веками поэты воспевали солнечный свет, пока мы не сделали популярными Новалиса и безумного Эдгара. Столь же тщательно мы поощряли культ изысканного увядания, безжизненной бледности, обветшалых средневековых зАмков и тому подобную некрофилию, от которой должно мутить любого здорового человека. Слово «вампир» еще не было произнесено, но оно уже стало тем невидимым центром кристаллизации , вокруг которого выстраивалась вся культура dИcadence.

Век обращённого недолог: пятнадцать-двадцать лет, изредка тридцать. Но мы сумели обернуть себе на пользу даже и это. Видите ли, обращённые не стареют, по крайней мере внешне. Для определенной категории мальчиков и без того свойственен страх утраты юной красоты, но мы раздули его до панического. Ужас перед старостью, страх перед каждой морщинкой, культ молодости любой ценой — это очень помогает интересным молодым людям сделать правильный выбор . «Портрет Дориана Грея» оказался в этом плане полезнейшим сочинением.

Не менее полезным для нас оказалось и творение мистера Стокера: оно искусно рождало у читателя ощущение сладкой жути , не имеющей — хвала Всевышнему! — ни малейшего отношения к той реальности, что за порогом его уютной квартиры. Плюс второй слой повествования, даже, пожалуй, более важный: вампир может быть только и исключительно маньяком-одиночкой — и никакой Системы , что вы, что вы! Так что мы…

…А это ваше « средство от кашля » весьма недурно — получше морфия! Дайте два!!

Поскольку мы всё равно победили, я — так и быть — не утаю от вас и наши неудачи. И даже предвосхищу ваш вопрос: а что там было с переносом коронации Эдуарда VII — единственного случая за всю английскую историю — по случаю «аппендицита»? Отвечаю: опять дурацкая низовая инициатива, и опять усердие не по разуму. Кое-кто наслушался в комьюнити разговоров, что-де сей восходящий на престол «принц Флоризель» для нас весьма опасен (а это действительно так), и решил отважно «жизнь положить за други своя». Как это было пОшло, Холмс! Пошло и напрасно. Чертов Ландштайнер, со своими чертовыми свежеоткрытыми группами крови, как раз случился в Лондоне, на международном конгрессе физиологов… В итоге чертова «Флоризеля» всё равно спасли — срочно сделав ему двукратное замещающее переливание крови — а нам это крайне осложнило всю дальнейшую работу. Ну, про эпизодические неприятности с мозгами обращенных вы уже в курсе.

Теперь — встречно — о ваших ошибках. Как ни странно, они пошли вам скорее на пользу. Это касается пресловутой «серебряной темы». Ваш брат верно уловил связь между нашим появлением и оскудением в стране серебра. Прошлое мое пришествие случилось три века назад в Московии, где власти доигрались с заменой серебряной монеты на ассигнации. В вашем же случае «спусковым крючком» стал отказ от биметаллизма с переходом к золотому стандарту. О московском прецеденте Майкрофт наверняка знал. Он столько времени проводил в закрытых архивах Ее Величества, что просто не мог пройти мимо такой любопытной информации.

Правда, из верной посылки он сделал неверный вывод: решил, будто «серебряные кризисы», что нам поспешествуют, рукотворны, и что МЫ САМИ их и провоцируем. Он потратил кучу времени и усилий для ответа на вопрос cui prodest — какие именно элитные группы продвигали золотой стандарт? — полагая тех нашими агентами. Он сделал на этом пути много верных промежуточных выводов (вроде того, что в целом за биметаллизмом стоит «производительный, промышленный капитал», склонный к госрегулированию экономики, а за золотым стандартом — капитал «финансово-спекулятивный», почитающий фритредерство), пока не понял: к делу всё это не относится никак.

Ибо мы лишь используем ситуацию, но не создаем ее. Биметаллизм умер вовсе не потому, что вредил финансовым спекуляциям банкиров, а потому что был открыт пояс богатейших месторождений серебра на Тихоокеанском побережье Америки. Рыночная цена на этот металл упала столь резко и необратимо, что серебряные монеты превратилась фактически в купюры, себестоимость которых намного ниже их номинала, и были вытеснены из обращения бумажными деньгами абсолютно естественным образом. Вот тут-то и вышли на сцену мы — но ведь не мы заложили те серебряные рудники! Равным образом — не мы тогда заслали в Московию из Европы «финансового гения» Фауста, успешно превратившего в руины тамошнее денежное обращение… Майкрофт это, конечно, понял — со временем. Но время то, потерянное им на поиски черной кошки в темной комнате, где ее нет, оказалось, возможно…