Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

Иезуит некоторое время молчал, а затем высокомерно изронил:

— У Ордена очень длинные руки, пан генерал-комендант, и отличная память…

— Истину глаголешь, пан! Именно поэтому я сейчас всё же предложу тебе некоторый выбор — вместо того, чтоб просто перерезать горло, и концы в воду. Либо ты пойдешь с нами — отмычкой … а то нашему, штатному, человеку-отмычке, — (он указал глазами на бородатого детину с шалыми глазами) — на обратном-то пути хорошо бы уже дать роздых. Тогда даю слово — отпустить тебя, по выходе из катакомб, на все четыре стороны. Либо мы оставим тебя прямо здесь — на съедение одичалым. Выбирай.

— Руки развяжи, — попросил наконец тот, после не слишком продолжительного раздумья. — Под мое слово…

— Да ты совсем офонарел, твое преподобие! Это что надо иметь заместо мозгов, чтоб поверить слову иезуита ?

— А слову шпиона , выходит, верить можно?

— Ну, это твой выбор, — развел руками Вологдин. — Впрочем, ты ведь его уже сделал, верно?.. Всё, ребята, по коням! Нема часу!

Нет в мире вещи более серьезной, чем игра.

Лишь только Коровьев и Азазелло скрылись, мигание Бегемота приняло усиленные размеры. Белый король наконец догадался, чего от него хотят, вдруг стащил с себя мантию, бросил ее на клетку и убежал с доски. Офицер брошенное королевское одеяние накинул на себя и занял место короля.

По исчислению папы Франциска 1 марта 1564 года.

Серебряный бор, подмосковная ставка Его Величества «Царское село».

Полдень.

Вологдин окончил доклад.

— Отличная работа, генерал! — Иоанн (по новому титулованию своему — «Великий Государь, Император всея Руси, Царь Московский, Казанский и Астраханский, Великий князь Ивангородский и Ливонский, Гарант конституции Новгородский и Киевский») указал взглядом на лежащий перед ним список. — Ну что, подведем на этом черту?

— Так точно, Государь: «Лучшее — враг хорошего», а время дорого.

— Эт-точно, — вздохнул царь, вновь придвигая к себе список. — Тут, конечно, сильно не все, но с прочими — разберемся в рабочем порядке , со временем.

Да уж, думал он, с анонсированным нами Угличским трибуналом над «главарями Кровавого режима» и впрямь следует поторапливаться — дабы утихомирить страсти и ввести в рамки закона разгулявшуюся по освобожденной Москве «охоту на упырей». Здешнему народонаселению очень уж пришелся по вкусу запущенный кем-то квазиюридический термин « принадлежность к преступным организациям ». Добраться до настоящих упырей — ушедших в подполье кромешников и разбежавшихся по окрестным лесам благочинников — у этих энтузиастов, разумеется, руки коротки, но зато над любым подъячим, даже из самого безобидного ведомства, запросто могут, опознав, тут и же учинить самосуд. В первых рядах линчевателей, естественно, буйствуют как раз те, кто раньше сами не покладая рук строчили доносы в Ночной Дозор и Высшее Благочиние, но успели переобуться в прыжке раньше своих жертв и теперь вот выслуживаются — по собственному разумению — перед новой властью; твердо памятуя, что «Революция — это прежде всего десять тысяч вакансий».

Начал было местное самоуправление у них тут заводить, какое ни на есть — чтоб помаленьку приучались, так самое первое, о чем те челом бить стали: учини, дескать, Надёжа-государь, у нас на Москве люстрацию ! Чтоб, стало быть, всех «деятелей Кровавого режима» — без изъятия, и со всеми чадами-домочадцами — выставлять нагишом на солнышко, суток на трое: для выявления скрытых упырей . Ну а всё имущество люстрируемых — сразу чтоб в казну: «временно, до выяснения», ага… Тьфу! — хоть бы кто этим неучам объяснил, что и слово-то само, латинское, происходит вовсе не от «lustro — освещать», а от «lustrum — искупительная жертва»…

Уму непостижимо: город выгорел чуть не дотла, жрать нечего, на дворе полная гуманитарная катастрофа — а у этих одни люстрации на уме! Ну и какие им тут, к шутам, конституции ? Верно, ох верно Архангел тогда насчет качеств здешнего народонаселения остерегал…

Так что тянуть с Трибуналом никак невозможно: надлежит быстренько принести эту « искупительную жертву » и подвести черту под прошлым — пока мы тут не остались вовсе без сколь-нибудь грамотных управленческих кадров: других-то, незапятнанных , тут взять всё равно неоткуда… Да и чего ради тянуть, когда главных главарей — как уже сейчас ясно — на скамье подсудимых в Угличе всё равно не будет. Цепень как сквозь землю провалился (а, может, и не как — кто знает…); Адашев успел постричься в монастырь (не выволакивать же его оттуда за рясу?); Годунов, в компании Сильвера, улизнул со всем награбленным по крысиной тропке английских союзников куда-то за окоём цивилизованного мира ; впрочем — фронт-то он нам честно открыл, а pacta sunt servanda [29] Договоры дОлжно соблюдать ( лат. ) … Украшением процесса мог бы стать узурпатор Старицкий со своей новоиспеченной династией, но эти — как сообщил народу отправленный взять под охрану «Потешный двор» Иво Шенкенберг — все поголовно отравили себя ядом , и всякий может нынче видеть их мертвые трупы в Коломенском: Лже-Владимиры нам тут точно ни к чему.

В общем, на чор-ррной скамье той, похоже, окажутся в итоге лишь второстепенные, хотя и по-своему колоритные, функционеры «Кровавого режима»: силовики из Дозоров и Благочиния (дружно кивающие на опустевшую высь: «А чо мы-то? — мы ничо, мы только выполняли приказы!»), да эффективные менеджеры , от Секача из Росмыла до Кузьмы-«Камасутры» из Вэ-Пэ-Ша-Э (искренне недоумевающие: «А нас-то за что?!»)… Впрочем, силовики -то те как раз реально, без дураков, опасны, так что их отлов и ликвидация сейчас — первоочередная задача сотрудников Особой контрразведки, с их жетонами из перечеканенных серебряных рублей …

Отпустив генерала, Иоанн потянулся было к только что расшифрованному сообщению из Киева, где Висковатый и Острожский ведут переговоры со Святым Престолом. В кои-то веки на том престоле оказался (похоже, по недосмотру…) приличный человек — Джованни Анджело де Медичи, Пий IV: сын нотариуса, светское университетское образование (медицинское и юридическое), успешный опыт губернаторствования в весьма непростых провинциях, и — надо полагать, как следствие всего этого — твердый отказ подливать масла в огонь европейских религиозных войн. В общем, свой брат, макиавельянец — и с таким вполне можно, сразу отставив в сторонку вопросы догматики, обсуждать вещи практические, как то: взаимные гарантии прав православных на католических территориях и католиков — на православных. А на горизонте там просматривается даже нечто вроде «Союза двух Крестов против Полумесяца»; и пока у турок руки будут связаны войной с Объединенной Европой в Средиземноморье, мы тут получим уникальный шанс воплотить вековечную нашу мечту: Окончательное решение Крымского вопроса … Впрочем, тут надо вникать без спешки, не между делом.