Валентин Иванов - Третье пришествие. Современная фантастика Болгарии [сборник litres]

Очень скоро они повадились каждую ночь летать на Британские острова. «Твои учителя называют это английским?» – удивился как-то раз Нуми. Потом голос крови матери-ирландки уступил место симпатии к Наташе, и, через регулярные полеты в туманный Альбион, Наташины отметки по английскому прочно завоевали четверочный плацдарм. Но популярности это ей в глазах учительницы не прибавило. Музыкальный Наташин слух впитывал в Лондоне диалект кокни, что вызывало у преподавательницы глухое раздражение. Из-за насаждаемого в 130-й школе какого-то гарлемского прононса пятерки Наташа не получала, но зато английские девчонки, с которыми она болтала по вечерам, считали ее не то немкой, не то француженкой.

Слетали они однажды и в Ирландию. Там Нуми показал крохотный городок, где Наташа заметила – или скорее вообразила – отдаленное сходство его жителей с профилем своего друга. В католической часовне городка чудно гудел великолепный орган… Но нельзя сказать, что Наташа все время болтала, словно наверстывая упущенное. Нуми тоже радовался ее вниманию, рассказывая о чудесах подлунного мира или о своем родном доме, где помимо драконов жили гуманоиды типа сказочных эльфов, гномов и троллей.

– А почему их нет на Земле? Леших, водяных, бродниц, берегинь… [18]

– Эмигрировали. Или вымерли.

– Как так вымерли?!

– …А ты знаешь, сколько китов бороздило море-океан лет всего сто назад? Столько же было и русалок с рыбьими хвостами. И дело это одних только рук гарпунщиков, среди волн, где пешком не разгуляться. А на суше…

Ответ пугал Наташу, ибо длинной вереницей за ним ползли новые вопросы, часть ответов на которые девочка не желала знать… но догадывалась. Однако обычно она почти не задавала вопросов. Принеся ее после очередного путешествия, Нуми тактично отворачивался, пока Наташа, облачившись в ночную рубашку, не забиралась под одеяло. Потом он садился у изголовья и говорил о следующем «круизе». Наташа засыпала в четвертом, а то и пятом часу ночи, держа его за чешуйчатую ладонь. Затем Нуми осторожно поправлял ей одеяло и раскиданные по подушке волосы, неощутимый, как Дрема [19], и умудрялся уходить, закрыв за собою дверь балкона на шпингалет…

Наташа окончила песню и обернулась. Улыбки заменили им приветствие.

– Пойдем, покушаем – сегодня я одна здесь хозяйка!

Нуми одобрил ужин. Наташа почти не ела, любуясь новизной ощущения – смотреть на своего парня за столом, как он хвалит с набитым ртом ее кухонное искусство.

Девочка предложила посидеть и поболтать немного перед вояжем. Но слетать никуда не довелось. Пришла внезапно Настя, вся в пятнах гнева. На вечере у нее увели ухажера. «И кто?! Любка Бакланова, стерва!..» И пошло, и поехало. Настя ходила взад-вперед по кухне, а Наташа прятала улыбку. В ее комнате, в собственной ее кровати спал дракономальчик. Наташа уговорила его остаться на случай, если Насте надоест ершиться, и она вспомнит, что пора бы и баиньки. И хотя момент этот наступил довольно-таки поздно, Наташа не расстроилась. И, ложась потом в пропитанную каким-то легчайшим ароматом постель, она заснула на седьмом небе от счастья…

– Новый год производит на вас, людей, сильное впечатление, – заметил 31 декабря около пяти часов вечера Нуми. – И я сделаю тебе подарок, какой тебе и не снился!

Для подарка требовалось много свободного времени, и Наташа соврала матери, что идет с соседкой встречать Новый год. Настя уже успела упорхнуть, и поймать девочку на слове было непросто. Но если бы не вдруг почувствовавшая себя худо тетка, не выкроить бы Наташе вольных часов с половины шестого вечера до семи утра следующего дня.

– Как раз хватит, – рассудил драконий мальчик. – А твоя тетя не слишком ли больна?

– Она всегда болеет на праздники – не любит встречать их в одиночку!

Нуми ухмыльнулся, хотя и не понял полностью смысла тетушкиной хвори. Он теребил висящий на шее камушек невиданного цвета с какими-то гравюрами, которые походили на танцы телевизионных помех после конца программы. Наташа пока не спрашивала – Нуми всегда все сам объяснял.

– Ну и болван же я был раньше! Только сейчас догадался о Диске!

– Диске?

– Это сюрприз! Просто Земля такая… внушительная, она родина предков и просто забываешь о действительно чудесных вселенных. Ну, в путь!

Они взлетели с балкона, как обычно свечой вверх, но не легли на горизонтальный курс, а продолжали лететь прямо на звезды.

– Лучше по дороге не разговаривать, – предупредил дракон. – Хотя я и выпросил у брата Талисман Пути, мне нужно полное сосредоточение. Вселенная Диска не совсем смежна с нашими…

Наташа была готова молчать как рыба, если бы он ее попросил, хоть целый год. Она верила ему как себе, даже больше, потому что сама с собой не всегда была в ладах.

Девочка и дракон поднимались все выше и выше. Звезды перестали мерцать и уже словно кололи своими лучами и – о, странно! – каждая словно пела свою мелодию на хрустальной струне, почти неслышно, как бормотанье занятого любимым делом муравья. Эти звуки/незвуки подобно натянутым внематериальным нитям пронзали тело Наташи.

«Музыка сфер? – предположила восхищенная девочка. – Оратория звезд, хорал Галактики?»

Они проткнули какой-то эфирный слой неонового сияния, и тональность Вселенной сделалась отчетливее. Земной шар, просто нереально прекрасный, отдалялся пугающе стремительно. Дракон и девочка твердо держали направление на прекрасных Волосынь [20], как вдруг сам Космос мигнул огромным веком, отчего Наташе на долю секунды сделалось неописуемо страшно. Спустя мгновение она огляделась.

Нумихразор, почти полностью в драконоподобном воплощении, несся над колоссальной стеной, вьющейся в бесконечность. Она была пестра, как титаническая анаконда с кожей из агата, нефрита и других камней. С одной стороны (Наташа терялась, где лево, где право, где верх, а где низ; быть может, Стена нависала над ними, как киль огромного корабля) промелькнуло титаническое завихрение света с пояском газово-пылевых туманностей. Звезды просто кричали свои арии в каждую клеточку тела, но могучих опер здесь было видимо-невидимо, словно девочка и дракономальчик пролетали мимо вереницы незримых храмов, из чьих раскрытых врат исторгались потоки хорового пения под органную музыку, восхваляя своих Создателей.

Нуми снизил скорость, и вскоре Наташа различила, что по лабиринтным мощеным дорогам и пересекающимся лестницам Стены ползут, словно букашки по дереву, всадники на конях, повозки и нечто, что при некотором свободном толковании можно было бы отождествить с всадниками, лошадьми и повозками. Через равные промежутки дорог высились, как ржаво-гранитные наросты, каменные форты с вздувающимися от света ближайших солнц стягами из тончайшей материи невероятных цветов. Стражники в шипастых панцирях ходили взад-вперед, не подчиняясь законам притяжения – как и все путешественники по Стене – по любой плоскости, словно мухи. Впрочем, некоторые действительно походили телами на мух, через вычурные вырезы в шлемах поблескивали фасеточные глаза. Были и другие, чьи формы Наташа не поспевала угадывать. У подножий крепостей копошились диковинные рынки и базарища (совсем условно сказано «у подножий», ибо некоторые наползали подобно лишайнику на укрепления твердынь).