Нил Стивенсон - Падение, или Додж в Аду. Книга первая [litres]

– Очень убедительно, – сказала София.

Плутон понял, что все его слушают, замкнулся и начал отслеживать вверх по течению заинтересовавшее его русло. Несколько минут все любовались новым континентом и, разбившись на кучки, вполголоса обсуждали подробности. Зеленые огоньки мигали и перемещались.

– Мне мерещится или они правда движутся? – спросил кто-то.

– Модель строится в режиме реального времени, – подтвердила Матильда. – С поступлением новых данных происходят мелкие изменения. Однако общая форма за последние месяцы почти не менялась.

Некоторые участники забрели внутрь континента – получше разглядеть детали. Казалось, их тела обрезаны на уровне колен или бедра. Однако вблизи модель выглядела аморфным зеленым Млечным Путем.

– Это максимальное разрешение, какое мы можем получить за вменяемое время с имеющейся у нас вычислительной мощностью, – объяснила София. – Отсюда впечатление пуантилистской живописи. Отойдите чуть подальше, и будет видно хорошо.

Из середины континента раздался незнакомый, электронно искаженный голос. Все повернулись к Метатрону Элмо Шепарда. Голос с другой стороны земного шара раздавался из решетки на безглазом лице.

– Что это? – спросил он.

– Яркий участок в середине? – уточнила София.

– Да.

– Он яркий из-за более высокой концентрации точек.

– Вижу.

– Потому что из этого участка исходит в сто раз больше данных, чем из любого другого, – объяснила София. – Здесь сосредоточена почти вся вычислительная активность.

– Можно его увеличить?

– Мы предполагали, что кто-нибудь об этом попросит, – ответила София. – Советую всем закрыть глаза или сдвинуть очки на лоб. Изображение сейчас изменится, что может вызвать головокружение.

Она кивнула Матильде.

Матильда мысленно сосчитала до трех и вновь что-то проделала в пользовательском интерфейсе. Те, кто не внял совету Софии, увидели, как яркий участок в центре стремительно растет и становится ярче, а все остальное погружается во тьму. После того как новая картинка установилась, все несколько минут ее разглядывали.

Это было, как и раньше, облако зеленых точек, но ландшафт выглядел иначе. На плоской равнине высился холм, а на его вершине расположилось нечто искусственное, прямоугольное с вертикальными стенами. На равнине читалась сетка светящихся линий, похожая на вид ночного города в иллюминатор самолета: четкие клетки с аккуратными коробочками внутри.

– Я совершенно не понимаю, что перед нами, – объявила Глория Уотерхауз. Она была благотворительница, связанная с семейным фондом, гуманитарий и, если разговор становился чересчур научным, всегда первая просила объяснить для чайников. Глория взяла на себя эту роль и прекрасно ее выполняла. – Мы видели что-то похожее на воображаемый остров с берегами, горами и реками. Теперь видим часть острова с поселком. Это я поняла. Но что это такое? Похоже на компьютерную графику сорока-пятидесятилетней давности, когда все было примитивное.

– Такая конфигурация точек – единственный способ объяснить данные, поступающие из Нового выделения ресурсов, – ответила Матильда.

– И она устойчивая? – спросила Глория.

– Нынешняя картина выстраивалась месяцами, – сказала София. – Она немного меняется со временем, но в целом стабильна.

– Что за красные искры? – спросил Метатрон.

Тут и там в зеленом облаке, словно вспышки молний, возникали и гасли красные точки.

– Мы используем красный как средство отладки. Точки отмечают появление новых данных. В реальном времени, – ответила София.

– Тогда, возможно, в модели ошибка, – объявил Метатрон, указывая раскрытой ладонью в черноту над сеткой улиц.

Здесь висело облако красных точек, похожее на фейерверк: каждая точка существовала долю секунды, но само облако сохранялось. На их глазах оно двинулось к прямоугольной структуре на вершине холма.

Ждоду прискучило, что на него смотрят, и он полетел во Дворец. Там по-прежнему было пусто, что ощущалось как неправильность, однако он не видел нужды что-либо всерьез улучшать. Души в Городе, такие слабые по сравнению с ним, поместили в дома предметы, названия которых он знал: столы, стулья. Так же поступил со своим жилищем и Страж. Просто для разнообразия Ждод превратил часть адаманта на полу в стул и на пробу сел. Поскольку его тело никогда не уставало, никакой разницы с тем, чтобы стоять или лететь, он не ощутил. Однако разнообразия прибавилось. Ждод сделал второй стул, на котором могла бы сидеть другая душа. Поскольку другие души были меньше, стул он тоже сделал поменьше. Между двумя стульями он воздвиг стол. Настоящего смысла Ждод в этом не видел, и радости, как от создания растений и строительства гор, пустынь, болот, тоже. Так что он скоро вышел в Сад посмотреть, какие растения там появились. У некоторых были листья другого цвета, не зеленые, и они собирались в пучки, называемые цветами. Их назначение, кроме как вносить разнообразие и радовать глаз, было пока неясно. Впрочем, с тех пор как Ждод извлек свою душу из хаоса, он видел бесчисленное множество всего, не имеющего ясного назначения. Всякий раз он укреплялся в мысли, что видел это в краях, где обитал при жизни. Он жил в чем-то, устроенном как Город. Другие души, вероятно, тоже там жили. В его мире имелись листья, деревья и цветы. Времена года сменяли друг друга, волны били о скалы. Он не творил новое из ничего, а скорее мало-помалу вспоминал. Души, украшавшие дома стульями, тоже пытались вспомнить что-то, некогда им знакомое.

Позже Страж вошел с улицы в Сторожку. Через отверстие, соединявшее ее с Дворцом, он с любопытством разглядывал новую обстановку. Ждод, видя это, сел на стул и сделал движение, будто хочет втянуть Стража движением воздуха. Потом вспомнил слово и тут же издал его ртом: «Входи».

Страж вошел, пересек разделяющее их пространство и сел на соразмерный ему стул. Его тело за последнее время стало объемней, черты – более проработанными. Появились губы, зубы, язык – сейчас Ждод вспомнил их названия и зачем они нужны: лучше формировать звуки из хаоса дыхания. «Цветы красиво», – сказал Страж четче, чем умел Ждод. По крайней мере, эти два слова Ждод узнал; они были частью более сложной фразы и соединялись маленьким словом, с которым она получалась еще лучше. Страж проводил время в Городе с другими душами, и они далеко обогнали Ждода в искусстве говорения.

Ему подумалось, что Страж и другие не видели созданных им земель и не понимают, чем занят Ждод. Когда-нибудь они разовьют ноги либо крылья, смогут преодолевать большие расстояния и увидят все собственными глазами. Но, быть может, удастся до тех пор объяснить это словами? Ждод попробовал, но его убогая речь не могла передать величия сотворенного. Скоро он перешел на жесты и несвязанные слова: указывал в одну сторону и говорил: «Океан», потом в другую и говорил: «Горы». Затем осознал бесплодность своих попыток и умолк.