Юрий Силоч - То, что не убивает

— Господи, завали ебало, — схватился я за голову. — Что ты несёшь? Просто завали!

— Что не так? — нахмурился напарник. — Ты ведь не дослушал! Надо действовать нестандартно и не по шаблону, иначе нам крышка!

— Мы уже действовали не по шаблону! Настолько часто, что теперь находимся в полной жопе и ни черта не понимаем!

— А если по шаблону, — продолжал настаивать Эрвин, — то нас бы давно…

— Я серьёзно. Заткнись. Ни слова больше, — мой тон говорил больше слов. Дорога едва заметно уходила левее, и у негра в пикапе покачнулись клетки. Он перехватил их поудобнее, не сводя с нас тоскливого взгляда. — Надо прекращать это ёбаное безумие. Мы оба хороши, конечно. Оба неадекваты, у обоих проблемы с башкой, оба творили всякую хрень вместо того, чтобы нормально во всём разобраться, вот и получилось то, что получилось. Абсурд… — я потёр уставшие глаза. — Это всё просто абсурд, а мы два идиота. Я вот пытаюсь найти себе оправдание, подвести под весь этот пиздец хоть какую-то идеологию — и не могу. Никаких идей, никакого пафоса, сплошной фарс и кровавая клоунада. Мы не мстим за семьи, как в каком-нибудь кино, не добиваемся справедливости — просто два старых бандюгана и убийцы, которые по собственной дурости вляпались в неприятности и ищут способ из них выбраться. Нет стремлений, нет точки приложения сил, понимаешь? Одна сплошная инерция.

Эрвин помолчал несколько секунд:

— А как ты вообще представляешь свою жизнь дальше?..

Вопрос застал врасплох — я смог только промычать что-то непонятное и пожать плечами. Когда главная и единственная задача — не дать себя убить, и нет уверенности в том, что удастся с ней справиться даже сегодня, не говоря уже о завтра, становится как-то не до построения долгосрочных планов.

Я попытался помечтать и представить, что всё закончилось и я вновь свободен настолько, насколько может быть свободен никому не нужный старик без имущества.

Что я сделаю тогда? Вернусь к мелким разборкам в гетто? Найду тяжёлую, низкооплачиваемую и неблагодарную работу, куда возьмут старого пердуна вроде меня? Прислушаюсь к гордости, ужмусь в расходах и стану жить впроголодь на военную пенсию?

Все эти варианты выглядели одинаково глупо и бесперспективно. Снова возвращаться в клетку, влачить жалкое существование и однажды вновь осознать, что готов застрелиться? Нет уж. Нужно было что-то, чего я жаждал бы всем сердцем, что-то, ради чего стоило бы жить, но вот беда — «надо» так долго давило моё «хочу», что желаний не осталось вовсе.

«Бар, — неожиданно вспыхнула в мозгу яркая, как красная неоновая вывеска, мысль. — Я хочу открыть бар».

Озвучив и покатав эту мысль на языке, я понял, что она мне нравится.

Полуподвал, кирпичные стены с каким-нибудь ярким рисунком, огромный телевизор или голографический проектор, полутьма, высокая стойка с хромированными пивными кранами, за ней шкаф с алкоголем подороже, мягкие и уютные диваны, столики…

Эрвин фыркнул, грубо врываясь в мои сладкие мечты и развеивая сложившийся в мозгу образ. Растаяли столики и диваны, потускнели хромированные краны, растворилась в сером тумане стойка.

— Бар… — фыркнул напарник. — А впрочем, ты как раз достаточно старый для того, чтобы мечтать о чём-то таком.

— А ты чего хочешь? — буркнул я. — Найти и перерезать всех негров?

— Не скажу, — ехидно усмехнулся напарник.

Мне осталось лишь гневно закряхтеть от такой несправедливости.

А город становился всё ближе и ближе. Неровная тёмная полоска вырастала над горизонтом, с каждой секундой приобретая всё более отчётливые очертания и превращаясь в знакомый, похожий на крепостную стену с зубцами, городской силуэт. Я усмехнулся: мы с Эрвином словно были героями древней игры-гонки, где пиксельная машина ехала к нарисованному вдалеке мегаполису, но никак не могла его достичь.

Пространство вокруг оживало: больше забегаловок, заправок и парковок, всё чаще попадались серые бетонные коробки складов, ангары и окружённые высоченными оранжевыми кранами стройки, ощетинившиеся острой арматурой.

Появилась нормальная связь, а вместе с ней и первые ростки дополненной реальности: над большинством строений крутилась простенькая реклама. «Шиномонтаж», «Склад», «Логистика», «Грузоперевозки», «Стройматериалы», «Пластик» и, конечно же, вездесущая «Аренда». Вокруг таких комплексов, как древесные грибы вокруг ствола, вырастали мелкие закусочные, отели и магазинчики, многие из которых, как ни странно, предлагали рыболовные снасти.

Я попросил Эрвина остановиться возле одного из таких и вернулся через десять минут, сияя от счастья: в кои-то веки на моих ногах красовались крепкие туристические ботинки. Негр-продавец, которому я сделал недельную выручку, проводил меня до дверей, похлопал по плечам и на радостях всучил в подарок целый ворох носков, которые я не знал, куда девать.

Напарник, на перебинтованных ногах которого красовались резиновые сланцы, взглянул на мою обувь с такой завистью, что было удивительно, как у него из глаз не потёк яд.

На въезде в Корп ожидаемо собралась длинная пробка.

Слева от нас встал огромный грязный грузовик, выхлопная труба которого очень удобно расположилась прямо напротив нашего окна и щедро извергала сизый вонючий дым. Впереди оказалась машина с давешним негром и куриными клетками — и им было явно хуже.

— Ну, вот мы и дома, — широко улыбнулся Эрвин и вдохнул полной грудью. — Я ещё не пересёк городскую черту, а уже хочу убивать. Мы живём в самом прекрасном месте в мире, правда?.. Ты, вроде, говорил, что без твоего разрешения никого нельзя трогать, поэтому можно я оторву голову водителю грузовика и сожгу его колымагу? Пожалуйста-пожалуйста!

— Нет! — просипел я, пытаясь поймать носом хотя бы пару молекул кислорода. — Но в морду можешь дать. И заглушить двигатель. Действуй!

— Спасибо! — просиял Эрвин и исчез из машины со скоростью мультяшного персонажа.

Негр и куры проводили его заинтересованными взглядами.

Не прошло и половины минуты, как грузовик заглох.

— Всё! — доложил довольный скаут, когда уселся на место.

Я сдержанно похвалил его:

— Молодец. Надеюсь, всё-таки обошлось без убийств. А теперь угомонись и рули.

Эрвин шутливо откозырял:

— Да, мой генерал!

Время текло медленно, как поток машин на въезде в Корп, и чем ближе становился КПП, тем сильнее я волновался. Эрвин заметил это и вскоре не выдержал:

— Можешь сидеть спокойно?!

— Нет! — огрызнулся я. — Не могу!

— Ты так ёрзаешь, что сейчас сиденье загорится!

— Ах, прости, что переживаю из-за того, что сейчас нас могут повязать!

— Нас скорей повяжут, если ты не перестанешь так себя вести!