Юрий Силоч - То, что не убивает

Конечно он был прав, и я сам понимал это, но никак не мог обуздать собственные конечности, которым не терпелось шевелиться, дёргаться и хвататься за всё подряд.

Городская стена возвышалась над нами, насколько хватало глаз: я ради эксперимента пригнулся к лобовому стеклу, но так и не увидел неба — один только серый бетон, армированный оранжевыми полосами металла и кое-где спрятанный за строительными лесами.

Бесконечное дёрганье машины сильно напрягало. Проехать метр, остановиться. Через десять секунд ещё. И ещё. И опять, до тошноты и бешенства.

— Хоть пешком иди… — пробурчал я, когда Эрвин в очередной раз резко затормозил.

Вздохнуть с облегчением получилось, лишь когда мы въехали в «бутылочное горлышко» — место, где дорога сужалась до четырёх полос и уходила в стену, превращаясь в туннель, перегороженный шлагбаумами и выдвигающимися из земли полосатыми столбиками. Его охраняли два белых полицейских бронетранспортёра и чуть ли не целый взвод копов — закованных в непроницаемую синюю броню и вооружённых здоровенными автоматами. Над дорогой то и дело загорались огромные полупрозрачные надписи типа «Вы въезжаете в Корп» или «Не препятствуйте проверке транспортных средств».

— Документы!

— Да, вот, — улыбнулся Эрвин, вывешивая своё удостоверение в дополненной реальности. Я последовал его примеру.

Коп застыл в молчании, а я с тоской думал, что очередь из его гаубицы влёгкую прошьёт пикап вместе с нами в придачу.

— Всё в порядке, офицер? — как можно беспечнее поинтересовался скаут, когда пауза стала затягиваться. Из-за машины с курами показались ещё два автоматчика, а в воздухе я заметил пару дронов, повернувших к нам свои камеры.

— Выйдите, — коп слегка сместил лежавшую на цевье ладонь: внешне не особо заметное движение, но я был профессионалом и прекрасно знал, что оно значило: полицейский брал оружие поудобнее, чтобы в случае чего быстро применить. «Только, блядь, этого не хватало, — подумал я. — Не стоило ехать в открытую».

Несмотря на утреннюю прохладу, стало очень жарко.

— Но в чём дело? — удивился скаут. — Мы что-то…

— Выйдите. Из. Машины, — отчеканил коп. Те двое, что недавно появились на сцене, стояли рядом и также ненавязчиво демонстрировали готовность пристрелить нас в случае чего.

Эрвин вопросительно поглядел на меня. Мне ничего не оставалось делать, кроме как пожать плечами и потянуть за ручку.

— В чём дело, господа? — я сделал всего один шаг в сторону копов, но они тут же подняли пушки и наперебой заорали:

— Назад! Назад! Не подходить! Руки! Руки, чтоб мы видели! На колени!

— Ладно-ладно! — я показал им пустые ладони и медленно начал опускаться, лихорадочно соображая, что делать. Драться? Или сдаться и посмотреть, куда нас вынесет на сей раз? — В чём дело-то?

Полицейский, который проверял у нас документы, заговорил с Эрвином, которого я не мог видеть из-за корпуса машины:

— Ваша страховка истекла двадцать четыре дня назад. Мы не можем пустить вас в город.

Напарник молчал. Видно, услышанное и до него доходило слишком медленно.

— Эм… И? То есть мы не можем проехать, если?..

— Да, если не купите страховку. Эй, парни! Отпустите пассажира, всё хорошо!

Услышав это, я поднял голову и вопросительно поглядел на копов, которые тут же развернулись и ушли. Дроны, кружившие над нами, также улетели восвояси. Я шумно выдохнул и мысленно обматерил тех, кто додумался превратить полицейских в страховых агентов. С перепугу сердце стучало быстро-быстро — так, что его удары едва не сливались в один бесконечный гул.

— Страховка сегодня стоит сорок девять и девяносто девять, а штраф за просрочку всего пятнадцать девяносто девять, так что если вы хотите…

— А что будет, если мы не оплатим? — Эрвина чуть заметно потряхивало. Я подошёл ближе и положил ладонь ему на плечо:

— Спокойно. Не нервничай.

Из-под тёмного забрала наконец-то повеяло хоть какими-то эмоциями. В данном случае — плохо скрываемым ехидством.

— В случае неоплаты вы либо поедете обратно, либо пойдёте в город пешком.

— А. Ладно, — кивнул Эрвин и повернулся ко мне. — Пошли?

— Пошли, — подтвердил я.

— Стойте, в смысле «пошли»? — обиженно спросили из-за тёмного стекла. — Вы не можете оставить машину здесь!

— Она нам не нужна, — оскалился скаут.

— Но её заберут на штрафстоянку! — крикнул коп нам в спину.

— Ну и хорошо!

— А через неделю, если вы не погасите счета, её утилизируют!..

— Спасибо, офицер!.. — крикнул я, ступая на узкий мостик-тротуар, прилепившийся к бетонной стене туннеля. — Вы нам очень помогли!

В отличие от въезда, выезд никем не охранялся. Всем было глубоко плевать на тех, кто покидает Корп: скатертью дорога, чем меньше людей останется, тем больше будет воздуха и воды для остальных.

На другой стороне новоприбывших встречала небольшая застеклённая будка, в которой крутился на вертеле огромный кусок мяса, за которым присматривал смуглый бородач с гигантской бородавкой на носу. Возле будки стоял мусорный бак — переполненный и разворошенный бродячими собаками, чутко спавшими совсем рядом. Чуть поодаль устроили стоянку исхудавшие белые бродяги, сидящие и лежащие на каком-то тряпье. Мы застали очень драматичную сцену: коротко стриженная женщина с красным пропитым лицом неубедительно делала вид, что собирается уйти и поливала матом своего худосочного бородатого кавалера, неубедительно делавшего вид, что хочет ей помешать. Остальные флегматично наблюдали за представлением, рассевшись полукругом и потягивая дешёвое вино из пакетов.

Прямая и широкая улица, которая начиналась сразу за туннелем, выглядела по меркам Корпа просто шикарно: ухоженные чистые многоэтажки, припаркованные машины (в районах похуже их ни за что не оставили бы на улице), целые витрины, прилично выглядящие заведения. Но в какой-то паре сотен метров, скрытое за ухоженными фасадами и охраняемым периметром, громоздилось очередное гетто с высоченными ульями без воды, канализации и стёкол в окнах.

«Дом, милый дом».

— Итак? — Эрвин повернулся ко мне. — Куда теперь?..

— В район Накамура Индастриз.

Эрвин закатил глаза:

— Ну пиздец. Только не это. Ненавижу азиатов. Где азиаты, там вечно…

— …грязь, теснота, извращенцы и вечно воняет едой, которую никто в здравом уме не съест! — ворчал Эрвин, с трудом пробираясь сквозь густую толпу.

Складывалось впечатление, будто каждый в ней считал своим долгом толкнуть двух престарелых гайдзинов, хоть те и были на голову выше. Стихийный рынок, зажатый между двумя домами-стенами, с высоты смотрелся, как фентезийное магическое ущелье: у подножия угрюмых серых скал многоэтажных ульев всё цвело, бурлило и переливалось зелёным, красным и фиолетовым неоном, будто кипящая радиоактивная река.