Юрий Силоч - То, что не убивает

— Сука!.. — я бросился на пол, угодив лицом в кучу пластиковых осколков.

Эрвин позади меня нервно хихикнул. Наш сопровождающий что-то громко крикнул на местном языке, ему ответили тем же, присовокупив ещё пару пуль.

— Что делаем? — спросил скаут.

— Сейчас-сейчас… — я сел у стены и перехватил управление дронами. Шериф, видимо, берёг «птички», но мне было не до экономии: я подвёл их поближе к окнам и летуны наконец начали передавать картинку, где были помечены все подозрительные пятна.

Одного из дронов сразу же сбили выстрелом из дробовика в упор.

— Сука… Надо обходить. Эй! — обратился я к помощнику. — Как тебя?..

— Бата! — повторил тот и снова заулыбался.

— Бата! Будь тут, — произнёс я медленно и отчётливо, сопровождая слова кучей жестов, — прикрывай нас и отвлекай их на себя! Понял? Шуми побольше!

— Шми побольш, — закивал чернокожий, и я очень захотел поверить в то, что он действительно усвоил сказанное.

— Пошли! — я хлопнул Эрвина по спине, и мы метнулись обратно, к ближайшему безопасному пролому. Бата за нашими спинами начал кричать, стучать и бить бутылки, и я поблагодарил всех известных богов за то, что помощник оказался сообразительным.

Кое-как ориентируясь по карте, мы миновали пару квартир и очутились в тупике — длинный коридор со старинной деревянной вешалкой и осколками зеркала в раме намертво перегородило рухнувшее перекрытие.

— Зашибись, — негромко прорычал скаут.

Пришлось возвращаться. Бата давал жару, притворяясь тремя людьми одновременно. Оставалось надеяться, что он продержится подольше, и мы успеем обойти противников прежде, чем они обойдут нас.

А такая вероятность существовала: последний дрон, управление которым я вновь передал Шерифу, показывал безрадостную картину. Тёплые пятна продвигались вперёд. Большинство — на нашем этаже, но были и те, что пробирались по третьему или четвёртому. Дело становилось всё хуже и хуже.

— Тише! — я остановился в огромном зале возле старого шкафа без дверей. Под потолком блестела хрустальными кристалликами на удивление хорошо сохранившаяся люстра. — Тут мы их и встретим.

Через спальню с останками разломанной кровати должна была пройти основная группа защитников дома.

— Убивать можно? — ехидно осведомился скаут.

— Можно, — разрешил я. — Идут!..

Может, негры и пытались красться, но получалось у них откровенно хреново — тяжёлое дыхание, топот, лязг оружия, громкие голоса. Пятна на карте приближались, и моменты, предшествующие столкновению, были почти физически болезненными. Ждать и бездействовать в то время, как кровь кипит от адреналина, а ты сам чуть ли не подпрыгиваешь на месте от азарта, — мучительнее пытки не придумать.

— На три! — приказал я, снимая с пояса биту и перекладывая пистолет в левую руку. — Один! Два!..

«Три!»

В сердце больно кольнуло, кровь ударила в голову, подошвы проскребли по бетонному полу — и моя личность закончилась, уступив место чистейшей математике.

Мы ворвались в комнату, как клин рыцарей в строй лёгкой пехоты, и принялись давить и сокрушать всё живое.

Прыжок вправо, тычок битой в чёрное губастое лицо, добавить выстрел в башку. Нырнуть вниз, пока затылок первого противника разлетается осколками кости и ошмётками того, что было внутри. Раскалённый воздух проносится прямо над моей макушкой. Пара несильных ударов: один металлический шарик угодил в шлем по касательной, а второй — в грудь, но завяз в пластике «черепахи». Брошенная бита попадает в лоб, голова противника запрокидывается назад, а я устремляюсь вслед за оружием — чтобы в кувырке подхватить его с пола и с размаху врубить в очередное чёрное лицо.

Эрвин орудовал рядом с той же пугающей и неестественной точностью движений. Удар-блок-движение-контратака — напряжение каждой мышцы моего напарника было просчитано заранее, и у его противников не было ни единого шанса.

Всего несколько секунд — и атака защитников дома захлебнулась. Никто даже не успел выстрелить.

Немногие уцелевшие быстро поняли, что бой складывается не в их пользу, и припустили по коридору, бросая оружие. Эрвин взревел и кинулся вслед за ними, а я попытался присоединиться к преследованию, но не сумел: от нехватки воздуха потемнело в глазах, а проклятое сердце уже не колотилось, а беспомощно трепыхалось в груди. Неужто я всё-таки стал слишком стар для таких забегов?..

— И-ха! — воскликнул скаут, когда всё завершилось и воцарилась относительная тишина: лишь раненые стонали и катались по полу. Помеченные цели на нашем этаже закончились, а те негры, что собирались обойти нас, приняли единственно верное решение — спасаться, пока есть время. Дрон унёсся в другую часть здания. — Кажется, я нашёл своё призвание! Господи, я мог бы заниматься этим весь день!.. Эй, приятель! Заходи!

Бата просочился к нам, выскользнув из очередной дыры в стене, оценил устроенный разгром и уважительно кивнул.

— Нужна твоя помощь, — подозвал его Эрвин. — Смотри, тут…

Мой взгляд скользнул за спину напарника, говорившего: «…а потом выкидываешь их отсюда нахер», и наткнулся на испуганные карие глаза. Из-за угла выглядывала чумазая чёрная мордашка — прилипшие ко лбу кудри, впалые щёки, нос-кнопка, тонюсенькая шея, рост чуть выше моего колена.

«Проклятье! Этого ещё не хватало!».

— Э-эй, — я помахал рукой, стараясь выглядеть дружелюбно. — Выходи. Не бойся.

Эрвин вопросительно посмотрел на меня, затем на ребёнка.

— Маки, какого чёрта? Не зови, наше дело выгнать его отсюда!

— Отъебись, — прорычал я. — Иди сюда, мы не причиним тебе вреда. Иди!..

— Ты говоришь с ним как со щенком.

— Заткнись, я сказал! Выведите его к остальным на дорогу. Не бойся! — ребёнок несмело вышел из-за угла: тощий, одетый в достающую до пола драную красную футболку взрослого размера и сжимающий что-то в прижатых к груди ладошках.

Эрвин первым разглядел, что именно.

— Вот блядь, — выругался он и притянул к себе Бату, когда на останки ламината с глухим стуком упала осколочная граната.

По ушам врезал громкий хлопок, поток горячего воздуха опрокинул меня на пол, боль ужалила в грудь, голову и обе ноги, а вестибулярный аппарат сошёл с ума. В башке зазвенело так, будто меня засунули в колокол.

Потолок кружился. Я осоловело глядел на него до тех пор, пока его не скрыла злобная рожа напарника — вся в красную крапинку.

— …иот! Придурок! — он хлестал меня по щекам — и явно не только для того, чтобы привести в чувство. — Дебил! Сука! Какой же ты!.. А-а-а! Парни, поднимайтесь сюда, у нас раненый!.. Ты же нас чуть не угробил, Маки! Что с тобой не так?

— Помоги… сесть… — простонал я. Голова Эрвина раздваивалась и норовила уплыть из поля зрения. — И дай пистолет… Да не этот, господи! Инъекционный.