Пол Ди Филиппо - Рот, полный языков

- ...рады вам, сеньорита. Добро пожаловать в Баию!

Пo трём сторонам просторной белой веранды с колоннами, окружавшей гостиницу «Ясный полдень» - на северной стороне, отделенной от улицы изгородью, валялась сломанная мебель и всякий мусор, - тянулась высокая живая изгородь. Сочные густые побеги с широкими листьями, напоминавшими зелёные от­печатки пальцев, отрастали с невероятной скоростью, сводя на нет ежедневные усилия индейца-садовника. Нацепив старую со­ломенную шляпу, обтрёпанные поля которой едва прикрывали лицо цвета красного дерева, он и сегодня, несмотря на палящий послеполуденный зной, занимался привычным делом - ленивое "чик-чик" длинных садовых ножниц то и дело доносилось до веранды. Пышный кустарник, вцепившийся в жирную почву сильными корнями, похожими на пальцы, поражённые артритом, пропускал через себя прославленный океанский бриз Баии, обогащая его аромат оттенками древесной смолы, эвкалипта и роз­марина.

На веранде, за стеклянным столиком с коваными железными ножками рядом с парадным входом, откуда легче всего было видеть проходящих мимо торговцев, служащих и туристов, в удоб­ных плетёных креслах расположилась компания местных жителей. Здесь присутствовали всевозможные оттенки кожи, от молочно-белого до кофейно-коричневого, однако вели себя собравшиеся непринуждённо и беседовали вполне на равных. Цветастые рубашки из лёгкой бумажной ткани, расстёгнутые на груди, свободные парусиновые брюки, плетёные сандалии на босу ногу. У каждого в руке высокий бокал с коктейлем изумрудного цвета: крепкий ликёр из гуавы, лёд, ананасовый сок. В центре стола - запотевший кувшин с той же смесью. Лениво прихлёбывая напиток, они вытирали вспотевшие лица тонкими батистовыми платками, которые любовница или жена, мать или сестра украсили затейливо вышитыми инициалами, и с видимым равнодушием, но весьма внимательно разглядывали всех входящих и выходящих. Легкий ветерок резвился, как игривый котёнок. Бокалы пустели и вновь наполнялись.

- Говорят, сеньор Арлиндо Кинкас завёл себе женщину, пря­мо здесь, в гостинице. - сказал тощий костлявый человек с глубоко запавшими глазами.

- О таких вещах сразу становится известно всему городу, - кивнул собеседник постарше, представительного вида. В чёрных зарослях на его груди поблёскивала седина.

- Она иностранка. - с энтузиазмом подхватил тему третий, моложе всех, со свежим румяным лицом. - Приехала сюда без единого пера, после первой же недели не смогла заплатить по счёту и уговорила Кинкаса принять плату в другой валюте.

Мужчины обменялись понимающими улыбками. Четвёртый собеседник, круглый как шар и с жирными складками на лице, спросил:

- Её кто-нибудь видел?

- Нет, она не выходит из номера.

- Я слышал, у неё кровотечение, - продолжал самый молодой.

- Такое, как при месячных?

- Вроде бы. Уже целую неделю.

- Может, больная?

- Вряд ли. Так или иначе, Кинкас всё равно с ней развлекает­ся.

- Может, другим способом?

- Наверное.

- А как она ест... - возвёл глаза к небу толстяк.

- Ест? А что такое?

- Очень много. Даже мне столько не одолеть. И очищает все тарелки до последней крошки.

Друзья замолчали, размышляя о пикантной новости, нару­шившей ежедневную рутину. Потом юркий остроносый челове­чек, похожий на хорька, который до сих пор лишь слушал, спро­сил елейным голосом:

- А известно ли об этом уважаемому сеньору Реймоа?

- Разве на свете существует что-нибудь, до чего не дотянутся жадные лапы Овида Реймоа? - процедил костлявый с кислой гримасой. - Ему непременно надо заграбастать всё, будь то вещи, золото или что-то иное. А если не дотянется сам, подберут его алчные сынки.

- Моты и бездельники, что один, что другой, - кивнул самый старший. - Овид, по крайней мере, сам заработал свои деньги, а его сыновья... Даже не знаю, кого из них я презираю больше - Эрмето или Жетулио.

- Дочка даст фору им обоим.

- Уж это точно. Дарсиана хуже их всех, потому что прячет низкую натуру под привлекательной оболочкой.

Снова воцарилась тишина - очевидно, собеседники перебира­ли в уме грехи семейства Реймоа. Наконец представительный мужчина снова заговорил, вернувшись к прежней теме:

- Я слыхал, что любовница Кинкаса, хотя и не имеет чести быть уроженкой Баии, владеет нашим языком безупречно.

- О!

- Очко в её пользу!

- Мало кто из иностранцев чтит наш благородный язык.

- За это можно простить многое.

Удовлетворённые тем, что нашли хоть одно достоинство у подозрительной представительницы прекрасного пола, друзья откинулись в креслах и обратились к своим напиткам и носовым платкам, торопясь насладиться прохладой угасающего дня, пока вечерние заботы - обед, театр, свидание, ночная рыбалка или постель - не заставили их разойтись.

Лаковые деревянные панели, творение давно исчезнувших рук, изъеденные ржавчиной кованые петли с растительным орнаментом, дверные ручки из гранёного стекла, бронзовые цифры. Лёгкий душок плесени из щелей, ощутимый даже на фоне более сильных ароматов паркетной мастики, лаванды и инсектицидов...

Дойдя до двери с номером 334, Арлиндо Кинкас остановился. Единственной рукой поправил заколотый рукав накрахмаленной рубашки, пригладил напомаженные волосы и старательно втёр оставшееся на пальцах ароматное масло в густую щётку усов. Тихий и безлюдный в этот жаркий послеполуденный час, су­мрачный коридор гостиницы, казалось, тянулся бесконечно в обе стороны, а потёртая ковровая дорожка напоминала реку без нача­ла и конца. Морской бриз, пахнущий йодом, ласково шевелил кремовые шторы на распахнутых окнах.

Приведя себя в порядок, Кинкас робко постучал.

- Входи, Арлиндо. - ответил из-за двери уверенный женский голос.

Услышав своё имя, однорукий мужчина глубоко вздохнул, будто пытался справиться с обуревавшими его чувствами. Костяшки руки, сжавшей дверную ручку, побелели от напряжения. Шагнув внутрь и закрыв за собой дверь, он остановился у самого порога.

Богато обставленная спальня, наполненная странными резки­ми запахами, тонула в искусственном полумраке, словно гнездо феникса, сотканное из дымных нитей. Верховная владычица этого призрачного царства лежала обнажённая на широкой кровати, зажав между ног скомканное полотенце. Идеальные формы её тела тут же без остатка поглотили внимание Кинкаса. Женщина лишь чертами лица напоминала ту, которая десять дней назад пошла в гостиницу и прикоснулась к его руке, приблизив тем са­мым последующие невероятные события. В остальном это был совершенно другой человек. Из смуглой она стала белокожей, прибавила в весе и странным образом выросла - по крайней мере, на полголовы. Рыжие волосы стали почти чёрными и совершенно выпрямились.Кроме того, она их, видимо, подстригла, хотя ни ножниц, ни обрезанных концов Кинкас так и не нашёл.