Уильям Берроуз - Дикие мальчики [litres]

Одри смотрел на экран перед собой, его губы приоткрылись, мысли замерли. Все это было там, на экране: картинка, звук, прикосновение происходили в настоящий момент и были призрачно сдвинуты в прошлое.

1. На экране 1 красное огненное колесо вдалеке парк развлечений. Огненное колесо катится прочь унося с собой голоса американские горки запах арахиса и пороха все дальше и дальше и дальше.

2. На экранах 2 и 3 укатываются вдаль голубое и белое огненные колеса. Одри мельком видит двух мальчиков в галерее игровых автоматов. Один смеется показывая на штаны другого из которых вертикально торчит член.

3. На экранах 1 2 3 укатываются вдаль огненные колеса красное белое и голубое. Молодой солдат в тире капли пота на губе. Далекие хлопушки взрываются на мостовых жаркого города… ночное небо парки и пруды… голубой отзвук на пустых стоянках.

4. На экранах 1 2 3 4 укатываются вдаль огненные колеса, красное, белое, голубое и красное. Область низкого давления затягивает Одри в парк. 4 июля 1926 года попадает в безмолвный каток.

1. На экране 1 приближается красное огненное колесо… в середине его пути дымная луна. Юный рыжий матрос надкусывает яблоко.

2. На экранах 2 и 3 появляются два огненных колеса вспышки белого и голубого света выхватывают лицо подростка. Опасливо подходит зазывала: «Постоишь за меня, малец? Надо переговорить с одним чуваком насчет обезьянки».

3. На экранах 1 2 3 появляются вращаясь три огненных колеса красное белое и голубое. Светящееся открыточное небо тянется к обширной заводи летних вечеров. Молодой солдат выходит с озера с холма с неба.

4. На экранах 1 2 3 4 появляются вращаясь четыре огненных колеса красное белое голубое и красное. Ночное небо полно огненных колес и взрывающихся шутих освещающих скверы пруды запрокинутые вверх лица.

«Красный отсвет шутихи взрывы бомб над ночною землей Доказали в ночи что наш флаг еще развевается»…

Свет в его глазах. Должно быть, зеркало доктора Мура с дыркой.

1. Усеченная пирамида удаляется в перекличке далеких птиц и предрассветном тумане… Одри мельком замечает уродливые пузатые деревья… Паренек-индеец с мачете… Сцена сродни зарисовке из блокнота путешественника… едва различима на покрытой пятнами пожелтевшей странице… «Никому не полагалось познать невообразимое зло этих мест и выжить, чтобы о нем рассказать…»

2. Две пирамиды удаляются… «Последний мой индеец ушел на рассвете. Я слег с жутким приступом лихорадки… и нарывы… не могу перестать их расчесывать. Я даже пытался связывать себе руки на ночь, когда приходят сны, сны столь неописуемо мерзкие, что я не могу заставить себя записать их содержание. Во сне я развязываю узлы и просыпаюсь, расчесывая себя…»

3. Три пирамиды удаляются… «Нарывы проели мою плоть до костей, чудовищная чесотка не отступает. Единственный выход – самоубийство. Я могу только молиться, чтобы ужасные тайны, которые я открыл, умерли со мной раз и навсегда…»

4. Четыре пирамиды удаляются… У Одри закружилась голова, как от внезапной остановки лифта… скелет сжимает ржавый револьвер в лишенной плоти руке…

1. Пирамида приближается… Одри видна каменная кладка, похожая на рваное кружево на вершине пирамиды. Влажная жара плотно окутывает его тело затхлым запахом растительного брожения и животного разложения. Из рассветного тумана выплывает фигура в белой набедренной повязке. Перед Одри возникает мальчик-индеец с розовой кожей и тонкими чертами. Два мускулистых длинноруких индейца несут каменные сосуды и орудия. «Ты что, безумец, раз один тут бродишь? Это дурное место. Здесь плотоядные растения».

2. Приближаются две пирамиды… «Ты не осторожно, ты здесь расти. Смотри сюда». Он указывает на обвислую розовую трубку двух футов длиной, растущую из двух пурпурных холмиков, покрытых тонкими красными усиками. Когда мальчик указывает на трубку, та приподнимается и поворачивается в его сторону. Мальчик делает шаг вперед и трет трубку, которая медленно затвердевает в фаллос высотой шесть футов, вырастающий из двух яиц… «Сейчас я заставлю его спустить. Малафья стоит много dinero. Малафья давать мясо»… Он сбрасывает набедренную повязку и залезает на растительную мошонку, обнимает руками ствол. Рыжие усики обвивают его ноги, тянутся к гениталиям и ягодицам…

3. Приближаются три пирамиды… Туман рассеивается. В молочном предутреннем свете Одри видит, как алость, разлившаяся по телу мальчика, сменяется багрянцем, превращая кожу в налившийся красный волдырь. Жемчужная смазка вытекает из головки гигантского фаллоса, течет по бокам. Мальчик извивается на стволе, обеими руками лаская огромную пульсирующую головку. Раздается мягкий приглушенный звук, стон растительной похоти вырывается из разбухших корней, когда растение извергает струю высотой в десять футов. Носильщики бегают вокруг, ловя капли в каменные сосуды.

4. Приближаются четыре пирамиды… Сад плоти расположен в круглом кратере, четыре пирамиды стоят вокруг него на возвышениях, обозначая север, юг, восток и запад. Усики медленно втягиваются, фаллос опадает, и мальчик спрыгивает вниз… «А там жопное дерево»… Он указывает на дерево с гладкими, тесно переплетенными красными ягодицами, у каждой пары подрагивающий анус. Против входных отверстий из ствола растут фаллические орхидеи, красные, пурпурные… «Пусть и оно тоже спустит»… Мальчик поворачивается к одному из носильщиков и произносит что-то на неизвестном Одри языке. Тот усмехается и стягивает набедренную повязку… Остальные носильщики вторят его движениям… «Он трахать дерево. Остальные трахать его»… Двое мужчин зачерпывают из сосуда смазку и натирают себе встающие фаллосы. Затем первый носильщик делает два шага вперед и входит в дерево, обняв ствол ногами. Второй носильщик большими пальцами раздвигает ему ягодицы и медленно всаживает мужчине, люди и растение двигаются вместе медленной гидравлической перистальтикой… Орхидеи возбужденно пульсируют, роняя разноцветные капли смазки… «Теперь надо ловить струи»… Мальчик протягивает Одри каменный сосуд. Двое парней словно бы втираются в дерево, их лица налиты кровью. Всхлип вырывается из расслабленных губ, когда орхидеи пускают дожди струй… «А вот это очень опасное»… Мальчик указывает на человеческое тело, сквозь плоть которого наподобие вен проросли лианы. Из зеленовато-розового тела сочится молочное вещество… Мальчик надевает пергаментные рукавицы… «Если потрогаешь, будешь чесаться… нарывы по всему телу… чесаться хорошо… чесаться приятно… все мясо с себя расчешешь»… Медленно поднимаются веки, открывая зеленые зрачки в окружении черных лепестков. Сразу ясно, что растение их видит. Его тело подрагивает от чудовищной жажды… «Он тут давно. Нужно, чтобы кто-то его подпер»… Потянувшись, мальчик обеими руками берет его голову и резко поворачивает набок. Со звуком, с каким трещит во влажных полотенцах палка, ломается шея. Ступни трепыхаются, и в глазах водоворот радужных красок. Пенис снова и снова извергает жидкость, пока тело корчится в чудовищных спазмах… Наконец тело обмякает… «Теперь он мертвый»… Носильщики копают яму. Мальчик обрезает лианы, и труп плюхается в могилу… «Скоро другой вырастет», – деловито говорит мальчик… «А вон там срущее дерево…» Он указывает на черный кустарник в форме присевшего на корточки человека. Куст – сущий бурелом щупалец, и в их лабиринте Одри замечает скелеты зверьков… «Сейчас проделаю ему дырку»… Зачерпнув из горшка спермы, мальчик намазывает между ягодиц. Поднимаются азотистые испарения, растение корчится и испражняется… «Очень полезно для сада. От него мясо-деревья растут. А теперь покажу тебе хорошее место…» Он ведет Одри по крутой тропинке на открытую площадку у одной из пирамид… В выдолбленных в скале нишах Одри видит лозы с телами людей. От фигур веет отстраненным растительным покоем… «Это место виноградных людей… очень мирное, очень тихое. Они давно-давно тут живут. Корни уходят в сад внизу».