Нил Стивенсон - Лавина [litres]

Это далеко не самый короткий путь до Гриффит-парка, но так хочет мафия: по четыреста пятой до самой Долины и заходить с этой стороны – иными словами, оттуда, откуда она подкатывала бы в обычных обстоятельствах. Они такие параноики. Такие профессионалы.

Слева от нее пролетает ЛАКС. Справа она едва успевает различить «Мегакладовку», где ее партнер-домосед наверняка сидит, подключившись к компьютеру. Она лавирует в сложных потоках дорожного движения вокруг аэропорта Хьюз, теперь частного аванпоста «Великого Гонконга мистера Ли». Потом проезжает аэропорт Санта-Моника, который недавно перекупила «Национальная Безопасность адмирала Боба». Потом надо будет еще пересечь Федземлю, куда каждый день ездит на работу мама.

Раньше на месте Федземли были госпиталь Союза ветеранов и комплекс других федеральных зданий; теперь же она превратилась в леденец, по форме напоминающий человеческую почку, как на палочку насаженный на 405-ю трассу. По всему периметру Федземля окружена барьером, забором из колючей кольчужной ткани, переносных проволочных заграждений, груд щебня и литых бетонных блоков, которые тянутся от одного здания к другому. Все строения в Федземле огромные и безобразные. Вокруг цоколей толкутся люди в шерстяных костюмах цвета мокрого гранита. На фоне величественных белых зданий они кажутся маленькими козявками.

По другую сторону Федземли справа ей виден Лос-Анджелесский университет, которым теперь совместно заправляют японцы, «Великий Гонконг мистера Ли» и несколько крупных американских корпораций.

Говорят, что левее, в Пэсифик Пэлисейдс над океаном, возвышается огромное здание: штаб-квартира Центральной разведывательной корпорации на Западном побережье. Скоро – может быть, завтра – она туда съездит, разыщет здание и просто помашет рукой, прокатившись мимо. Теперь у нее есть что рассказать Хиро. Отличная инфа на Дядюшку Энцо. За такое люди платят миллионы.

Но в душе она чувствует укоры совести. Она знает, что не может сделать мафии ручкой. Не потому, что она их боится, а потому, что они ей доверяют. С ней хорошо обошлись. И кто знает, может, из этого еще что-нибудь выйдет. Лучшая карьера, чем она может сделать в ЦРК.

На съезд в Федземлю сворачивает не так уж много машин. Ее мама и еще уйма других федералов делают это каждое утро. Но все федералы приезжают на работу рано утром и остаются допоздна. Преданность у них такая. Лояльность – фетиш для федералов: поскольку больших денег они не зарабатывают и особым уважением не пользуются, надо доказывать, что ты лично привержен этому учреждению и тебе нет дела до подобных пустяков.

Однако к делу: от самого ЛАКСа И.В. висит все на том же такси. На заднем сиденье в нем – араб, чей бурнус трепещет на ветру от опущенного окна: кондиционер не работает, а таксист столько не зарабатывает, чтобы купить на черном рынке «Холодок-Фреон». Типично: только федералы могут заставить гостя ехать в грязном такси без кондиционера. Как и следовало ожидать, такси притормаживает у съезда с указателем «СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ». Отсоединившись, И.В. шлепает свой пун на направляющийся в Долину фургон доставки.

На крыше высокого федерального здания притаилась компания федералов с ручными рациями, в черных очках и ветровках с надписью «ФЕДЕРАЛ»; они наставили объективы на лобовые стекла машин, выезжающих с бульвара Уилшир. Будь сейчас ночь, она бы, наверное, увидела, как по штрих-коду на номерном знаке такси, сворачивающего на СШ, пробегает сканирующий лазер.

Мама И. В. все ей рассказала об этих ребятах. Они Исполнительный отдел генерального командования операциями, сокращенно ИОГКО. ФБР, федеральные судебные исполнители, разведка и спецназ – все претендуют на самостоятельность и самобытность, но, как когда-то армия, флот и военно-воздушные силы, все эти учреждения подчиняются ИОГКО, все делают одно и то же и в общем взаимозаменяемы. За пределами Федземли все они известны просто как федералы. ИОГКО претендует на право являться куда угодно в пределах исходных первоначальных границ Соединенных Штатов Америки без ордера или даже убедительного предлога. Но дома они чувствуют себя только здесь, в Федземле, и то когда смотрят в телескопические бинокли, бормочут в микрофон обреза или пялятся в объектив снайперской винтовки. И чем длиннее этот объектив, тем лучше.

Такси с арабом на заднем сиденье тормозит до скорости ниже скорости света и, лавируя, зигзагом пробирается между бетонными блоками под прицелом пятидесятимиллиметровых автоматов, торчащих из гнезд, стратегически расположенных вдоль дороги. Такси останавливается перед стандартным КПП, вот только под этим постом особая ремонтная яма. Вот тут-то мальчики ИОГКО с собаками и мощными прожекторами принимаются осматривать закрылки и днище машины на предмет бомб и ЯБХИ (ядерно-биологически-химически-информационных) реагентов. Тем временем водитель выходит и открывает капот и багажник, чтобы федералы могли их осмотреть; еще один федерал суется в окно рядом с арабом для допроса с пристрастием.

Говорят, все музеи и памятники округа Колумбия сданы внаем и превращены в парк для туристов, который теперь дает десять процентов всех поступлений в правительственный бюджет. Федералы могли бы сами управлять концессиями, оставляя себе большую часть валового дохода, но не в этом дело. Все дело в философии: мол, вернемся к исходному положению. Правительство должно управлять. Оно ведь не для того, чтобы пахать в шоу-бизе, так? Оставим развлечения извращенцам Индустрии, тем, кто в колледже специализировался на чечетке. Федералы не такие. Федералы – люди серьезные. Специализировались в политологии. Были президентами студенческих советов. Председателями дискуссионных клубов. Только у героя хватит мужества носить темный шерстяной костюм и туго застегнутый воротничок, когда температура как в парнике – сто десять по Фаренгейту, а влажность такая, что и аэробус в воздухе застревает. Это те герои, которые лучше всего чувствуют себя по ту сторону одностороннего зеркала.

Иногда, доказывая друг другу, какие, мол, они храбрые, мальчишки одного с И.В. возраста забираются на восточный край Голливуд-Хиллз, в Гриффит-парк, и, выбрав наугад шоссе, проезжают парк насквозь. Проделать этот путь невредимым – все равно что сразиться с Горцем: ты мужчина уже потому, что так близко рискнул подойти к опасности.

И разумеется, они видят только то, что открывается в просветах улиц. Если ты въезжаешь в Гриффит-парк, чтобы покуролесить, и наталкиваешься на указатель «ПРОЕЗДА НЕТ», то сразу понимаешь: сейчас самое время развернуть папочкин «эккорд» и гнать домой, газуя так, чтобы тахометр зашкаливало.