Нил Стивенсон - Лавина [litres]

– «И собралось множество народа, и засыпали все источники и поток, протекавший по стране, говоря: да не найдут цари Ассирийские, придя сюда, много воды». Вторая книга Паралипоменон, тридцать два, четыре. Затем иудеи прорыли в скале туннель длиной тысячу семьсот футов, чтобы по нему носить воду в город.

– И стоило солдатам Сеннахирима появиться под стенами Иерусалима, они все разом пали замертво, пораженные тем, что можно понимать только как исключительно вирулентное заболевание, к которому у жителей Иерусалима, по всей видимости, был иммунитет. Гм, странно. Интересно, что попало в их воду?

И.В. редко выпадает доставлять посылки на Лонг-Бич, но когда все же приходится, она делает все, чтобы избежать «Убыточной Зоны». Эта заброшенная верфь размером с провинциальный городок далеко выпирает в залив Сан-Педро, а вокруг на окаймленные пеной пляжи выходят старые, захудалые ЖЭКи, в пойме реки Л.А. – независимые ЖЭКи, где дома крыты асбестом, а улицы патрулируют коричневые, как жуки, камбоджийцы с помповыми обрезами. Большая часть «Зоны» лежит в Терминал-Айленде, на самом последнем клочке суши, выпирающем в залив. Доска И. В. по воде бегать не умеет, а это значит туда или обратно она может попасть по единственному подъездному пути.

Как и все «Убыточные Зоны», эта окружена забором, к которому через каждые несколько ярдов привязаны желтые металлические таблички:

УБЫТОЧНАЯ ЗОНА

ОСТОРОЖНО. Служба Национального Парка объявила эту область Национальной Убыточной Зоной. Программа «Убыточные Зоны» была разработана для того, чтобы содержать земельные участки, затраты на очистку которых превышают их будущую экономическую стоимость.

Все заборы вокруг «Убыточных Зон» одинаковы; вот и в этом полно дыр, а местами он попросту выломан. Надо же молодым людям, накачавшимся естественными и искусственными мужскими гормонами до потери сознания, где-то проводить идиотские ритуалы инициации. На своих четырехприводных грузовиках они являются сюда изо всех ЖЭКов в округе, несутся по открытому пространству, оставляя глубокие пропилы в глине, которую залили в самые опасные участки, чтобы помешать нанесенному ветром асбесту пыльной бурей обрушиться на Диснейленд.

И.В. приятно сознавать, что этим мальчикам и во сне не снились вездеходы вроде моторизованной инвалидной коляски Энга. А Энг, не снижая скорости, сворачивает с мощеной дороги – начинает немного трясти, – врезается в забор, словно в стену тумана, и, проходя, валит стофутовую секцию.

Ночь ясная, поэтому «Убыточная Зона» блестит точно огромный ковер битого стекла и обломков асбеста. В сотне футов в стороне чайки разрывают живот дохлой немецкой овчарке, лежащей на спине. Земля здесь непрерывно перекатывается ухабами, и потому битое стекло вспыхивает и подмигивает, причина этого – многочисленные миграции крыс. Глубокие, спроектированные компьютером отпечатки ребристых протекторов, сделанные колесами мальчиков с зажиточных окраин, оставили в глине гигантские руны, похожие на мистические фигуры в Перу, о которых маме И.В. рассказывали в «Храме Нового Водолея». В окно И.В. видит беспорядочные вспышки – то ли шутихи, то ли автоматные очереди.

А еще она слышит, как Энг издает ртом новые, еще более странные звуки.

В фургоне имеется встроенная система динамиков – стерео, пусть Энг и далек от того, чтобы слушать музыку. И.В. чувствует, как включается система: динамики начинают шипеть, гоня по кабине воздух.

Фургон ползет по «Зоне».

Неслышное шипение перерастает в низкое электронное гудение. Гудение неровное, оно становится то громче, то тише, но все же остается низким, как тогда, когда Падаль валяет дурака на своей электрической бас-гитаре. Энг то и дело меняет направление движения, словно что-то ищет, и И.В. чувствует, как гудение становится пронзительнее и выше.

Нет, оно определенно повышается, собираясь перерасти в визг. Энг рявкает команду, и громкость падает. Теперь он едет совсем медленно.

– Возможно, тебе и не придется покупать «Лавину», – бормочет он. – Мы, кажется, нашли незащищенный тайник.

– Что это за истошный визг?

– Биоэлектронный сенсор. Мембраны, выращенные из человеческих клеток. Я хочу сказать, в лаборатории выращенные. Одна сторона подвергается воздействию воздуха, другая чистая. Когда через мембрану проникает чужеродное вещество и оказывается на чистой стороне, его засекают. Чем более чужеродны проходящие молекулы, тем выше звук.

– Как счетчик Гейгера?

– Очень похоже на счетчик Гейгера для проникающих в клетки соединений.

«Каких, например?» – хочется спросить И. В. Но она воздерживается.

Энг останавливает фургон. Зажигает какие-то фары – очень тусклые. Ну надо же, какой дотошный тип: мало того, что у него тут и яркие фары, и фары дальнего света, так он поставил еще и тусклые.

Фургон стоит на краю оврага у подножия мусорной горы, присыпанной пустыми пивными банками. На самом дне оврага темнеет кострище, к которому сходится множество следов протекторов.

– Вот как, неплохо, неплохо, – бормочет Энг. – Место, куда молодежь приезжает употреблять наркотики.

От такой банальности И.В. только закатывает глаза. Сдается, это он пишет памфлеты против наркотиков, какими заваливают учеников школы.

Как будто эти жуткие трубки не накачивают его миллионом галлонов наркотиков каждую секунду.

– Никаких признаков мин-ловушек, – говорит тем временем Энг. – Почему бы тебе не пойти посмотреть, какие вторичные признаки приема наркотиков там встречаются?

И.В. не верит своим ушам.

– На спинке сиденья за тобой висит противогаз, – продолжает Энг.

– И что там такого, о мудрый токсикоман?

– Асбест, отходы кораблестроения. Морские антикоррозийные краски, в которых полно тяжелых металлов. Полихлорвинилы пихали во все подряд.

– Кайф.

– Я понимаю, что тебе не хочется туда идти. Но если мы сможем получить образец «Лавины» с места употребления наркотиков, остальные пункты плана попросту отпадут.

– Ну, раз ты так говоришь, – отвечает И.В., доставая противогаз.

Это огроменная конструкция из прорезиненной ткани закрывает ей всю голову и спускается на плечи. Поначалу штука кажется тяжелой и неудобной, но тот, кто ее спроектировал, правильно все понимал: вес распределен как надо. К противогазу прилагается пара тяжелых рукавиц, которые И.В. тоже натягивает. Вот только они ей слишком велики. Как будто заправилам на фабрике и в голову не пришло, что женщина тоже может носить рабочие рукавицы.

И.В. спрыгивает на стеклянно-асбестовую поверхность «Зоны» с тайной надеждой, что Энг не захлопнет за ней дверь и не уедет, оставив ее здесь.

Как ни странно, ей даже хочется, чтобы он так поступил. Крутое вышло бы приключение.