Дмитрий Тагунов - На пороге [Сборник]

— Нами сыта земля 7 7 Песня «Новая кровь» группы «La Odica». , — закончил Татаринов за Ложкина. — Ступайте, друг мой. Дай бог, ещё увидимся. Московский мой адрес не забыли ещё?..

— Помню, конечно.

— И чудненько. Заглядывайте, я всегда рад.

Ложкин тепло пожал его руку.

Горизонтальный лифт перенёс его над спящим парком ко второму корпусу института. В коридоре горел тусклый свет, гудели скрытые механизмы. Ложкин вошёл в главную лабораторию и увидел Юрковского. Старик сидел в кресле. На чёрной кофте блестел какой-то орден. Тощая рука покоилась на столе, где посапывала спящая Малышка.

— Отыскал-таки, — буркнул Ложкин. — Ты похож на старого мафиози.

Андрей Георгиевич демонстративно глянул на часы.

— Ты припозднился, — сказал он. — Мне сообщили, что ты освободился. И вот, сижу, жду. Уж полночь близится, а Ложкина всё нет.

— Я здесь, как видишь. Как поживает «Стэнли»?

— Я почти закончил работу, — нахмурился старик. — Но без тебя, боюсь, не справиться. Только скажи мне, зачем ты парнишку с собой взял?

— Надеялся жизнь сохранить.

— Ну и как? Сохранил?

Ложкин сердито надулся.

— В чём ты меня обвиняешь?

Юрковский вздохнул и медленно поднялся. Снял со стола свою зверюшку и направился к выходу.

— С Олей поговори, — сказал он, обернувшись. — Она за тебя боялась.

Он вышел. Ложкин вошёл в дальнее помещение и огляделся. «Стэн» стал массивнее, в корпусе добавилось деталей. Ольга куняла за экранами, устало прикрыв веки. Учёный подошёл к ней и положил ладони ей на плечи. Женщина вздрогнула.

— Приехал, — тихо шепнула она и замолчала.

— О чём ты думаешь?

— О тебе.

Она поднялась и посмотрела на Фёдора.

— Оля, я…

— Молчи. — Она обняла его, и учёный оцепенело застыл, удивлённый её поведением. Ему вдруг подумалось, как же страшно ей было, когда дарки устроили налёт на Киев.

— Поздно уже, — сказал он. Ольга посмотрела ему в глаза и осторожно поцеловала.

— Идём ко мне.

И Ложкин согласно кивнул, понимая, что жизнь уже не будет такой, как прежде.

У себя в комнате Ольга оборудовала маленькую кухоньку, и теперь с энтузиазмом крутилась возле небольшой плиты. Ложкин смотрел на неё, лёжа на кровати. Этим утром Оля поднялась рано, на ней были только тоненький облегающий халатик и пушистые тапочки. Её стройные ноги стали объектом беззастенчивого наблюдения Фёдора. Занятно, подумал учёный, что женщины любят готовить, не смотря на совершенство кулинарных автоматов. Пожалуй, в приготовлении пищи тоже кроется удовольствие, как в вождении машины.

— Некому перетянуть на себя одеяло моих ложных надежд, — заскучал Ложкин, тоскливо вздохнув.

— Подымайся, соня. Уже восьмой час, — не оборачиваясь, сказала ему Ольга.

— А как же завтрак в постель?

— Запачкаешь мне всё там. Лучше вылезай и помоги мне.

Делать нечего, пришлось вставать. Он накинул на плечи нашедшийся в шкафу широкий халат, почему-то без пояса, и прошаркал к Ольге. Немного покрутился возле неё, но понял, что только мешает, и важно уселся за стол, уткнув руку в колено и выставив локоть, выжидательно поглядывая на бывшую супругу.

— Слушай, откуда у тебя этот малахай? — он подёргал полу своего халата. Вообще, он считал, что по дому в халате ходят только глуповатые буржуи, но находил себе оправдание в том, что и на Ольге тоже был халатик. А если любимая женщина в халатике, то удобнее использовать ту же одежду.

— Не знаю, у меня много ненужных вещей, — неопределённо ответила Оля.

— Вот как? Ну, почему же ненужных? Видишь, пригодился. Но вообще я подумал о Леониде. Что у тебя с ним?

Несколько долгих мгновений Оля молчала.

— Леонид? — потерянно переспросила она. — Он уехал ещё после того раза, когда ты его…

— Ага! Сбежал, трусливый рыцарь. Хе-хе.

Она обернулась к нему и посмотрела неуверенно.

— Давай не будем вспоминать о нём? Мне это нелегко.

— Как скажешь, — растерянно сказал учёный. — Как скажешь…

Работа закипела вновь, и Ложкин взялся за дело с удвоенной энергией. Он колдовал над «Стэном», изучал и осматривал его. Оказалось, что Юрковский усовершенствовал некоторые механизмы, но Фёдор и тут нашёл, что переделать и сделать лучше. Временами к Ложкину подходила Ольга, с любопытством выглядывая из-за его плеча на угловатые механизмы и нежно проводя рукой по спине учёного. Ложкин пыхтел, ощущая на себе её тёплый взгляд, а потом жалобным голосом прогонял бывшую жену работать в первую лабораторию. Юрковский тоже был там, но он был молчалив, собран, и ни с кем не разговаривал.

Иногда Ложкин ловил себя на том, что сомневается в реальности происходящего. После поездки в Севастополь, он начал по-другому смотреть на мир. Странная мысль о том, что всё вокруг нереально, а только создано сознанием Бессмертного, чтобы Ложкин закончил для повелителя дарков работу, не выходила из головы. Но учёный, в конце концов, отверг эту версию как не выдерживающую критики.

В лабораторию посреди дня вбежала Малышка и что-то пискнула на пустой желудок.

— Ну-ка, бабушка, пошёл! — громко топнул ногой Ложкин, и наглая зверюга пулей вылетела в открытую дверь.

Мысли путались. Накапливалась усталость. В такие моменты Фёдор несильно хлопал себя ладонью по макушке — он заметил, что таким способом моментально возвращалась ясность ума. Хотя этим приёмом лучше не злоупотреблять — микросотрясения до добра не доводят.

Почему-то стала нарастать непонятная тревога. Интуиция пыталась предупредить о чём-то, но о чём — Ложкин не понимал. Он не мог задать правильный вопрос, чтобы получить ответ. И это настораживало.

Поздно вечером он почти закончил работу над проектом. Осталось только смонтировать пару механизмов и приладить их к «Стэну», и можно отправлять на полигон. Назавтра, решил он, можно будет интереса ради даже составить программу для конвейерного производства, хотя до испытаний лучше с этим не торопиться.

Уже ночью в комнате Оли перед Ложкиным развернулся шикарный стол: Оля трудилась весь вечер над ужином и была очень довольна собой.

— Вот это да! — восхищённо сказал учёный. — А хотя нет, беру своё «Вот это да!» обратно. Здесь не хватает главного блюда!

— Какого? — кокетливо спросила Ольга.

— Тебя! — Он притянул женщину к себе и страстно прильнул к её губам.

— Федя! А ужин? Ой…

Фёдор не слушал. Впрочем, решил он, с ужином он тоже расправится. Не пропадать же такому добру, в самом-то деле. Мысленно укоряя себя в чревоугодии, он повалил бывшую супругу на кровать.