Дмитрий Тагунов - На пороге [Сборник]

— Лисёнок, ты ведь завтра в банк собиралась?

— Уху, — утвердительно мурлыкнула Алиса.

— До выходных не подождёшь? Вместе сходим, — предложил мужчина, осторожно хватаясь за дразняще раскачивающийся кончик косы.

Девушка обернулась и шутливым взмахом деревянной лопатки освободила косу из плена.

— Ты слишком много смотришь телевизор, — с тёплой улыбкой сказала она.

— Да я его вообще почти не смотрю! Просто мало ли…

— А ты не думай о плохом, — посоветовала Алиса. — И всё будет хорошо.

— Ну-ну, — скептично хмыкнул Максим. И добавил: — Я тебе на всякий случай свой софт установлю. Какая-никакая, а защита.

Девушка бросила лопатку в раковину, снизила жар над плитой и с деловым видом уселась мужчине на колени. Длинная голубая футболка на ней задралась, демонстрируя стройные ноги.

— Параноик ты мой, — ласково чмокнула она Максима в щёку, отчего тот сразу расслабился. — Самый заботливый параноик!

— Уж какой есть, — промямлил мужчина, но тут же посерьёзнел. — А софт всё-таки установи. Я прошу. Мне так спокойней будет.

Она легонько стукнула его кулачком в грудь и, смешно насупившись, потребовала:

— Сегодня ты должен забыть обо всём. Иначе обижусь.

В силу её угрозы верилось с трудом, но обещания всегда легче давать, чем исполнять.

— Хорошо, — легко согласился Максим.

Но этот день он запомнил навсегда.

Ровное спокойное дыхание. Застыли показания приборов. На подоконнике поблёскивают в лучах солнца цветы: от букета веет влагой и прохладой.

Максим скукожился в кресле, глядя красными воспалёнными глазами на ту, без кого его жизнь не имела смысла.

Вот же она! Мирно лежит в кровати. Всё в ней привычно: и россыпь веснушек, и безмятежность лица, и лёгкий, невесомый румянец цвета небесной зари. Она рядом — только руку протянуть. Она жива — и это внушало бы радость, если бы не одно «но»…

Она не проснётся. Не откроет глаза. Не заговорит. Не улыбнётся в ответ.

Максим винил в этом себя. Винил и проклинал. Ведь мог же уговорить её не ходить в этот дурацкий банк! Как знал, что что-то случится!

В тот день, когда Алиса оказалась в здании банка, в её киберсознании сработал триггер взлома. Откуда он там взялся — уже другой вопрос. Может, кто-то видел девушку, когда она в прошлый раз посещала банк, и подсуетился с программой взлома. А может, Алиса просто проболталась о своих делах где-нибудь стоя в очереди в магазине. Это не важно. Она лишь случайная жертва — одна из нескольких десятков. Только, в отличие от тех несчастных, у Алисы была установлена защита от взлома. Хорошая защита — Максим сам над ней работал, а уж он-то в этом толк понимал. Да только и программу взлома писал явно не дилетант. Вот и сошлись две равные силы. Да так сошлись, что наглухо отрубили доступ киберсознания девушки к телу.

Когда человек в Сети, он уязвим. Считается, что существует три типа сознания: подсознание, сознание и киберсознание. Ну, ладно, есть ещё надсознание, но оно пока для человека недостижимо. И если некто оперирует с миром через киберсознание, его тело управляется инстинктами и рефлексами. Взломанный кибермозг позволяет нарушителю делать с человеком страшные вещи: редактировать личность, подменять воспоминания, задавать приоритеты.

Конечно, знания и память никуда из мозга не денутся: электроника не может изменить конфигурацию синапсов. Но может создать новое киберсознание взамен старого.

На тех, кто подвергся кибервзлому, страшно смотреть. Они не узнают родных, не помнят своего настоящего имени. И всеми силами пытаются сделать то, что приказал им взломщик.

С Алисой получилось иначе. Её киберсознание оказалось заблокированным в Сети, и пока кибермозг его не признает, её тело будет оставаться в коме. А чтобы признать, надо открыть доступ к основному порту данных. Увы, программа взлома надёжно укоренилась в кибермозге, так что Максиму пока не удалось её нейтрализовать.

Сам кибермозг — всего лишь крошечный имплантат, расположенный в затылочной части черепа. Его можно изъять. Можно заменить. Но если сделать это, личность Алисы изменится. Без старого киберсознания ей придётся заново учиться управлять своим телом. На это уйдут годы, может, даже десятилетия. Её телу нужен сигнал извне, чтобы начать правильно функционировать, и послать этот сигнал искусственно вряд ли получится.

Максим поднялся с кресла и легонько коснулся руки девушки.

— Держись, — беззвучно прошептал он и направился к выходу из палаты. Скоро придут её родители, а он не мог спокойно смотреть им в глаза. Осознание собственного бессилия давило неподъёмным грузом, лишая желания жить.

Первые несколько дней после случившегося Максим не мог заснуть. Он просто отказывался верить в происходящее. Всё в доме напоминало о той, кого он вдруг потерял. Не шумела навороченная робо-кухня, лишившись хозяйки. Одиноко стояла любимая кружка Алисы. Повсюду её вещи: одежда, зубная щётка, расчёска. Нигде в доме Максим не мог укрыться от её призрака.

Впервые за несколько лет он напился. Спал редко: либо в больнице, сидя в кресле, либо в транспорте, пока ехал с работы. Домой решил не возвращаться. Нашёл по объявлению паскудное местечко вроде общежития. Спал на нижней койке двухъярусной кровати с ещё тремя соседями.

Он опустился на самое дно, но именно там он хотя бы мог наскрести в себе силы для дальнейшего существования.

Ночью его мучили кошмары. Он ворочался, часто просыпался. Сосед на верхней койке гундосо похрапывал. За стенкой слышался чей-то злой спор.

С утра начиналось движение. Двери в коридор не существовало, и каждый раз Максим наблюдал одну и ту же картину: по коридору шёл длинноухий пёс, уткнув нос в глубокую миску и двигая её дальше, вылизывая дно.

В соседней комнате два азиата, переругиваясь, пытались отобрать друг у друга единственную карту для входа в виртуальность. К их крикам прибавлялся собачий лай и храп сони сверху.

Сумасшедший дом. Странная реальность, в которой существуют те, кого устраивает такой порядок вещей.

Отстояв очередь в ванную, Максим умывался, меланхолично брился и, наспех собравшись, отправлялся на работу.

Вагончик монорельсовой дороги битком набит народом. Максим еле протиснулся к окну. С тихим мерным гулом поезд несётся через очнувшийся от спячки город. Мчатся по автострадам машины. Толкаются на улицах прохожие. Жизнь, оттряхнув пыль, пытается прорасти среди мёртвых громад многоэтажек, изуродованных бесполезной рекламой. Очень похоже на суету в Сети, где внимание рассеивается среди бесконечных массивов данных.

На периферии зрения мелькнул рыжий хвостик с белой кисточкой. Максим вздрогнул, но не обернулся. Это видение преследовало его уже не первый день. Он знал, если оглянуться, то оно исчезнет подобно недостижимому миражу.