Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

– Пожалуй, хотел бы, – проговорил он медленно.

– Отлично. Ты принят.

– Что?

– Будешь называть меня Ральфом, как я уже говорил. А я буду звать тебя Майклом, за исключением особых случаев, когда буду обращаться к тебе «помощник директора». Тебе все понятно?

Майкл уставился на потолок.

– А что мне нужно делать?

Дорогая мамочка!

Я нашел работу. Буду помогать ухаживать за сланихой. Ее зовут Джекки. С ней не очень-то весело, но она все равно мне нравица. Может, я тоже ей понравлюсь, когда она меня узнает получше. Она сланиха!!! Я никогда еще не видел таких. Только в книжках, которые ты мне читала. Я работаю в зоопарке. Наверное, ты и не думала, что я когда-нибудь буду работать в зоопарке. Животных почти не осталось. Но есть сланиха и носорог. Змей нет. Тут куда лучше, чем спать в мусорных баках. Да и от винтовки мусорный бак почти не защищает. Я скучаю по тебе и ПАПЕ. Но по дяде Неду я не очень скучаю. Хотя, скучаю по квартире. С любовью,

Майк

Он выгребал из стойла навоз, когда вошла Джекки. Остановилась и посмотрела на него.

– Что это ты делаешь?

Майкл выпрямился. Попытался улыбнуться ей.

– Работаю. Ральф меня нанял.

– Для чего?

Майкл огляделся по сторонам.

– Не знаю. Мне показалось, что нужно делать вот это.

Джекки секунду молчала.

– Пусть этим занимаются Смотрители. Идем со мной.

Он пошел с ней к выходу из загона.

– Начнем с первого кабинета слева. Ты войдешь и будешь искать бумаги. Книги. Заметки. Записки. Все, на чем есть письменный текст. Ты знаешь, что такое письменный текст?

– Я знаю, что это такое.

– Отлично.

Майкл задрал голову, глядя на нее.

– Как же ты научилась говорить?

– Не твое дело. Приступай к работе.

Работы оказалось немало. Как будто бы целый мир зоопарков существовал на бумаге. Три дня ушло лишь на то, чтобы вынести папки из первого кабинета. Обязанности Майкла не ограничивались выносом бумаг. Шрифт был мелкий, и ему зачастую приходилось подносить документы то к одному глазу Джекки, то к другому. Слонихе работа тоже давалась нелегко. Ей приходилось то и дело прерываться из-за головной боли. Когда выпадала возможность, он старался читать сам, пытаясь понять, что же ищет в бумагах Джекки. Она била его хоботом, заставая за этим занятием, поэтому он отсиживался в кабинетах.

На зоопарк обрушился холодный дождь. Ральф закрыл двери и прибавил температуру. Джекки и в лучшие времена все время раздражалась. А необходимость сидеть взаперти и вовсе выводила ее из себя.

Майкл жил в зоопарке уже месяц. Снаружи все облепил последний весенний снег, Джекки смотрела в окно, чтобы дать отдых уставшим от чтения глазам. Майкл сидел перед воздуховодом с закрытыми глазами, наслаждаясь жарким ветром, обдувавшим его. Джекки все утро шпыняла его, но теперь смотрела на улицу, чтобы унять головную боль.

– И какая же у тебя история, малыш?

Майкл мгновенно насторожился.

– В каком смысле?

– Ральф сказал мне, что у тебя никого не осталось снаружи. Больше я ничего не знаю. – Джекки повернула огромную голову, чтобы взглянуть на него, затем снова перевела взгляд за окно. – Где твои родственники? Мать с отцом? Дядя с тетей?

– Мать с отцом умерли, как и все остальные. – Майкл пожал плечами. Тут не о чем было рассказывать. – Дядя Нед разрешил мне остаться, мы жили с ним у собора, пока его не схватили Длиннозадые. Я ушел. Все это время попрошайничал.

– Что, тяжко живется снаружи?

– Пожалуй. Пока был Нед, было не так плохо. Я заботился о нем. Он заботился обо мне.

Джекки посмотрела на него.

– И что это значит?

– Пока я радовал его, он давал мне крышу над головой, кормил и защищал от других. – Майкл задумчиво посмотрел на слониху. – Я не знаю, чем можно порадовать слона.

– Просто делай свою работу, – отрезала Джекки. – Будет достаточно.

Она немного помолчала.

– Знаешь, как отсюда добраться до реки?

– Конечно. Но я бы и пробовать не стал. Весь парк под контролем Длиннозадых. Это я знаю наверняка. – Он похлопал по воздуховоду и закрыл глаза. – А здесь тебе хорошо. Ральф никого не пускает. У тебя есть еда и тепло. Я бы точно никуда не пошел.

– Нисколько не сомневаюсь, – сухо проговорила Джекки. – Ладно. Давай еще почитаем книги из лаборатории.

На следующей неделе Ральф часто разговаривал с Джекки. Джекки почти каждый раз прогоняла Майкла. От нечего делать Майкл навещал других животных.

Их осталось немного. Большинство вольеров стояли запертые и пустые. Павильон с рептилиями и вольер человекообразных обезьян были давно уже заброшены. Медведей не осталось, только в птичнике жили еще кое-какие птицы, и Майкл целый час простоял перед одиноким печальным носорогом.

Клетка носорога сделалась его любимым пристанищем. Носорог ему не грубил. Носорог не задавал странных вопросов, не фыркал презрительно, когда он пытался ответить. Носорог не обзывал его идиотом. Носорог не разговаривал.

– Майкл? – Голос Ральфа раздался с потолка.

– Да, Ральф?

– Мы с Джекки пока закончили. Можешь возвращаться.

– Хорошо. – Майкл немного помолчал. – Я делаю все, о чем она просит.

– Я знаю.

– Я не огрызаюсь. Я за ней убираю. А слоны оставляют горы навоза. Почему она так со мной обращается?

– Ты человек. Она не питает любви к людям. Она нуждается в тебе. И это только усугубляет положение.

– Чего плохого ей сделали люди?

– Она последняя из своего стада. Люди вывезли ее предков из Индии. Ее вместе с другими вырастили в бетонных боксах ученые, научили ее говорить. А потом они позволили погибнуть всему остальному стаду.

– Как это случилось?

– У ученых не было особенного выбора. Сами они к тому времени уже умерли.

– От той же заразы, которая убила моих родных?

– Примерно. Судя по тому, что ты рассказывал, твои родители погибли от одного из неогриппов. А ученые умерли от инфекционного ботулизма.

– Откуда взялись все эти болезни? И сколько их?

– Шестьсот семьдесят две, согласно последнему отчету, который я получал. Но это было несколько лет назад, и под конец данные поступали уже сомнительные. Болезни появились из разных источников. Некоторые были естественного происхождения. Другие – нет. Некоторые были рукотворными – их создали люди, желавшие достигнуть определенной цели: религиозное мученичество, политическая месть, протест против экономической политики, несчастная любовь. Некоторые начинались как болезни естественного происхождения, а затем были модифицированы примерно с теми же целями.

Майкл задумался над тем, что сумел понять. Ему нечасто удавалось остаться с Ральфом один на один. Скорее всего, следующий раз случится не скоро.

– Если она так не любит людей, зачем же мы тратим столько времени, копаясь в книгах из лаборатории? Почему она просто не уйдет?