Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

Возможно. Откуда я мог знать?

Но я понимаю, что потерял опору в этом мире. В моей жизни не было сингулярности. Я не пересек порог, отделяющий нас от нового человечества, как снова и снова предрекал мой отец. Я не оставил его позади.

Это отец оставил позади меня. Он узнавал Нэнни каждый день, и собака узнавала его. Но он больше никогда не называл меня Полом и не говорил о том, как я его превзойду.

Произведения крайне плодовитого автора Джея Лейка появлялись практически во всех ведущих изданиях, включая «Asimov’s», «Interzone», «Jim Baen’s Universe», «Tor. com», «Clarksworld», «Strange Horizons», «Aeon», «Postscripts», «Electric Velocipede» и другие. Несмотря на то что карьера Лейка началась довольно поздно, его многочисленных рассказов хватило на четыре солидных сборника: «Привет от Лейка и Ву» («Greetings from Lake Wu»), «Растет камыш среди реки» («Green Grow the Rushes-Oh»), «Американские печали» («American Sorrows») и «Псы в лунном свете» («Dogs in the Moonlight»). В числе его романов «Хитрое дело» («Rocket Science»), «Суд цветов» («Trial of Flowers»), «Движущая сила» («Mainspring») и «Побег» («Escapement»). Вместе с Деборой Лейн он выпускал престижную серию антологий «Многоголосие» («Polyphony»), с Дэвидом Моулзом сотрудничал в подготовке проекта «Лучшие приключенческие истории о дирижаблях» («All-Star Zeppelin Adventure Stories»), а также выступил составителем сборника «TEL: Рассказы» («TEL: Stories»). В последние годы вышли новые антологии – « Другие земли» («Other Earths»), подготовленная совместно с Ником Геверсом, и «Зона пониженного давления» («Spicy Slipstream Stories») в сотрудничестве с Ником Маматасом, романы «Зеленая» («Green»), «Безумие цветов» («The Madness of Flowers»), «Шестерня» («Pinion») и три повести – « Гибель космического корабля» («Death of a Starship»), «Убийцы младенцев» («The Baby Killers») и «Особая тяжесть горя» («The Specific Gravity of Grief», а также сборник «Объятия небес» («The Sky That Wraps»). В 2004 году Лейк получил премию Джона Кэмпбелла как лучший молодой писатель. Он живет в Портленде, штат Орегон [103] 1 июня 2014 года Джей Лейк скончался. .

Кен Скоулз – не менее плодовитый автор. Его рассказы публикуют такие издания, как «Subterranean», «Tor.com», «Talebones», «Clarkesworld», «Weird Tales», «Realms of Fantasy». Среди работ Скоулза цикл романов на тему Псалмов Исаака – «Плач» («Lamentation»), «Песнь» («Canticle»), «Антифон» («Antiphon»), «Панихида» («Requiem») и «Гимн» («Hymn»); рассказы «Последний полет богини» («Last Flight of the Goddess») и «Проливающий слезы царь созерцает упавшую Луну» («А Weeping Czar Beholds the Fallen Moon»); сборники «Долгие прогулки, последние вылеты и другие необычные путешествия» («Long Walks, Last Flights: And Other Strange Journeys»), «Ныряющие мимы, проливающий слезы царь и другие подозреваемые» («Diving Mimes, Weeping Czars and Other Unusual Suspects»).

Ниже представлен совместный рассказ этих двух замечательных авторов. В нем идет речь о том, что любой профессионал хорош ровно настолько, насколько позволяет его инструментарий, а вот инструментарий порой бывает весьма необычного свойства.

Полы в «Бордерлендс-букс» были натерты до зеркального блеска. Старый сосновый паркет сверкал как новенький, но Пинан так отдраивал все, за что брался. Будь он человеком, ему приписали бы обсессивно-компульсивный психоз. Поначалу я хотел поручить ему мыть машину, но вовремя сообразил, что он сотрет краску как грязь, и будет она у меня сверкать голой сталью и алюминием.

Когда он узнал, что наша раса фиксирует все идеи в книгах, его стало невозможно от них оттащить. Не то чтобы он их в самом деле читал – не совсем так, он их даже не касался. Кажется, он решил, что книги – что-то вроде средства перемещения мыслей из подкорки мечтательного человечества в коллективный рациональный мозг.

Он и людей воспринимал исключительно как коллективное существо, хотя сам был единственным, одиночным, непарным представителем другой расы. Один ксеноантрополог в Беркли состряпал себе на наших беседах докторскую с той же скоростью, с какой его аспиранты записывали расшифровку моей болтовни с Пиначем.

Пинач попал к нам на Землю точь-в-точь, как Дэвид Боуи в старом фильме. Нет, не в «Брате с другой планеты», я имею в виду «Человека, который упал на Землю». Свалился с осеннего неба в Коул-Вэлли, в пригороде Сан-Франциско, как кленовый «вертолетик», с растопыренными руками, с разинутым ртом, с воплем, который было слышно от Сан-Хозе до Сэсун-Бэй.

Голосовые пластины объекта, включенные в полную силу, производят ритмичные вибрации, сходные с вибрациями тимпана, которые человеческое ухо воспринимает как высокочастотный крик. Попытка объяснить достигаемую мощность вибраций с помощью ксенофизиологического моделирования потерпела неудачу. Часть исследователей склоняется к мысли, что при входе в атмосферные слои объект прибегнул к техническим средствам усиления звука, но никаких свидетельств, подтверждающих эту гипотезу, в месте падения не обнаружено.

Джад А. Филдман, цитируется по изданию: «Спутник читателя.

Единственный живой пришелец на Земле», Дж. Уэст Шоулз, «Бордерленс-букс», 2014.

Когда Пинач увлекся книгами, стало попроще. Владельцы не возражали. У них в магазине много лет жили коты – голые, бесшерстные сфинксы. Эти странные существа привлекали внимание туристов и были своеобразной торговой маркой. Но живой пришелец, семи футов ростом, с физиономией, похожей на тарелку с макаронами, с морщинистыми ручонками, ничуть не казался странным. По крайней мере, в книжном магазине, где продавалась фантастика.

Дело в том, что у Пинача была склонность, которая проявлялась, когда он куда-нибудь отправлялся: по пути он регулярно что-нибудь фиксировал.

И это частенько выходило нам боком.

Инструменты ему никакие не требовались. Тело Пинача обладало способностью модифицировать хитиновые отростки верхних конечностей по его желанию. Если Пиначу нужен был, например, режущий инструмент, он откусывал кусок от любого металлического предмета, который попадался в поле зрения, и быстренько делал из него необходимую вещь. Чтобы сделать провод, хватало любой медной штуковины. Если требовался логический щуп, Пинач мог взять для него песок, мог – бриллиант или стакан.

Разницы Пинач не видел.

В конце концов мы пришли к выводу, что он сам и есть инструмент. Этакий здоровенный швейцарский армейский нож, который какой-то пролетавший мимо представитель космической расы то ли уронил, то ли выбросил на наши головы.

Разговаривал Пинач только со мной.

Вопросы, касающиеся умственных способностей Пинача, лежат как в юридической, так и в этической плоскостях. Пратт и Шоу (2013) убедительно показали, что проверяемый не в состоянии пройти тест Тьюринга [104] Тест Тьюринга – тест 1950 года на разумность искусственного интеллекта; тест с модификациями считается не утратившим актуальность до сих пор. , как минимальный, так и в части коммуникативных намерений. Кэшъер (2014) пишет, что по результатам скрытого тестирования по методу Стэнфорда-Бине Пинач дал правильные ответы на 99 % вопросов, однако она тут же противоречит сама себе, говоря, что вопрос о его разумности в лучшем случае можно считать открытым. Машина ли это, живое существо или нечто нам до сих пор не известное?