Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

Джейсону пришлось сильно запрокинуть голову, чтобы увидеть самый верх колоссальной водяной колонны – искрящегося небоскреба, вырастающего из ревущей чаши с бело-зеленой пеной. Водопад был одновременно прекрасен и ужасен. А люди, находившиеся сейчас на тысячу футов выше Джейсона, могли включать и выключать его по собственной воле.

Профессор нашел подходящий брод лишь после долгих сомнений. Где глубже: здесь или там? Где течение быстрее? Где лучше опора для рук? От бассейна у подножия водопада река текла, спотыкаясь о нагромождения камней, быстрая, могучая. Но надо было перебраться на ту сторону. Мышцы в ногах уже сводило судорогами, а еще предстоял тысячефутовый подъем по крутому откосу.

Тронув браслет на запястье, Джейсон сказал:

– Спасибо за воду. Это было круто. Можете снова ее убрать?

Молчание. Он опустил взгляд на браслет и только сейчас заметил кое-что – браслет бездействовал. Джейсон понял, что его отключили.

Профессор спустился к выбранному им броду – четырехфутовой щели между двумя валунами, сквозь которую бил водяной каскад. Зачерпнув ладонями воду, он сделал несколько больших глотков. Затем положил копье между камнями, шагнул в бурлящий поток и стал пробиваться поперек течения, пока не выволок себя на тот берег и не улегся, совершенно измотанный, на каменную плиту, бездумно любуясь водопадом. От него осталось лишь тело. Разум пребывал где-то еще – наверху с кружащимися марабу или позади, среди огрызков стеблей сахарного тростника.

Бассейн у подножия водопада был окутан брызгами, но еще его окружала аура опасности. Говорят, что сюда сбрасывали близнецов, младенцев, у которых верхние зубы прорезались первыми, и выскочек, не угодивших вождям племени. Интеллект, проснувшись на миг, констатировал, что археологу тут нашлось бы за чем понырять – однако бемба, новые хранители самых сокровенных тайн вселенной, защищали бы кости предков яростным плазменным огнем.

Снизу осыпающийся склон представлялся катастрофой – почти отвесный, высотой в полтысячи футов, с упорами для рук и ног, шириной от пары дюймов до фута, казавшимися крайне ненадежными. Ступни Джейсона были сбиты в кровь. Когда он опирался на очередной камень, тот либо держался, либо с грохотом скатывался вниз, увлекая за собой соседние и вызывая цепную реакцию, так что Джейсону приходилось уворачиваться от осыпи. Два часа ушло на то, чтобы добраться до деревьев, – да и те торчали под углом из круто уходящей вверх скалы. После бесполезных попыток избежать падающих камней Джейсон весь покрылся синяками.

Среди деревьев было прохладнее. Джейсон подтягивался от ветки к ветке, от ствола к стволу, временами соскальзывая назад по траве и вспахивая ногтями землю. А затем он все-таки упал, расцарапав спину до крови. Мухи слетались на пир целыми эскадрильями. Ладони превратились в какое-то месиво. Он поднялся уже так высоко, что весил, казалось, целую тонну.

Лишь ближе к вечеру профессор наконец-то переполз через гребень холма и остановился, глядя вниз, на водопад Каламбо и извилистую долину, ведущую к далекому озеру. А затем услышал за спиной утробный кашель и, превозмогая боль, обернулся.

Гиены выстроились среди деревьев – проверенное веками тактическое боевое расположение. У него ничего не осталось. Копье и обух топора остались внизу, в реке. Джейсон прошел так далеко, взобрался вверх по Каламбо, и казалось несправедливым, что в конце он достанется этим гнусным тварям со скалящимися пастями и несоразмерными лапами. Профессор принялся карабкаться на ближайшее дерево. Шесть, восемь футов. Гиены наблюдали за ним и терпеливо ожидали. Из их пастей капала слюна.

И тут Джейсон издал самый жуткий, первобытный, душераздирающий крик, поднимающийся прямо от солнечного сплетения. И с этим воплем, эхом разнёсшимся по холмам, он прыгнул к ближайшей гиене. Мужчина вопил, орал от ненависти и злости, снова и снова повторяя слово «чимбви».

Гиены развернулись и убежали.

Из рощи вышел мужчина с женским именем и шестеро солдат с Калашниковыми в руках. Мужчина жестом подозвал его. Джейсон медленно покачал головой. До реки было четверть мили вниз по холму.

– Вы теперь в Танзании, – сказал Ариза. – Тут у них нет юрисдикции. Надеюсь, вы пойдете со мной по доброй воле. Но пойдете в любом случае. С вами будут хорошо обращаться. Может, мы даже вернем вас замбийцам, когда получим то, что нам нужно.

– У меня нет ничего, что могло бы вам пригодиться, – ответил Джейсон. – Так что я, пожалуй, попрощаюсь.

На Аризе была масайская накидка. Он поднял длинный посох и указал на Джейсона. Солдаты шагнули вперед.

Четыре марабу сложили свои восьмифутовые крылья и спикировали к земле. Из их клювов вылетели сгустки плазмы, и деревья вокруг Аризы и его людей мгновенно вспыхнули.

Белокожий, окровавленный, обессилевший воин развернулся спиной к ним и захромал вниз по крутому склону к краю водопада.

На другом берегу Каламбо стояла Мириам. Здесь, у самого водопада, река была мелкой, но быстрой, да и на дне лежали скользкие камни, так что падение с высоты восьмисот футов ничего хорошего не сулило. Джейсон взглянул вверх по течению – нет ли там более безопасного брода? Но затем, тряхнув головой, ступил в реку всего на расстоянии вытянутой руки от края скалы. Река текла быстро. А он совсем обессилел. Нога соскользнула, он покачнулся и опустил руку в воду, вцепившись в обломок скалы. От бездны его отделяло лишь несколько дюймов. Мириам вошла в воду, чтобы помочь ему, но Джейсон крикнул:

«Нет!» – и женщина остановилась. Очень медленно он отодвинулся от обрыва и почти на четвереньках перебрался через реку.

Мириам ничего не сказала, только молча взяла его за руку и коснулась браслета беженца коротким стержнем. Браслет, раскрывшись, свалился с запястья. Женщина поймала его в воздухе и передала Джейсону. Тот уже не мог сдерживаться. Скрытые эмоции, подавленные чувства вырывались наружу. Стоя на самой кромке водопада, голый, истекающий кровью, он швырнул браслет в воздух и проводил его взглядом, пока тот не исчез в облаке брызг внизу. Профессору очень хотелось прыгнуть следом.

– Ну что, мои соплеменники были не так уж глупы? – спросила Мириам.

– Нет, – ответил он. – Совсем нет.

– И?

– Гравитация – это бог. Я понимаю это. Теперь я по-настоящему понимаю. То, что осталось от меня, понимает.

Мириам поливала Джейсона прохладной водой, пока не смыла всю кровь, а затем втерла бальзам в его расцарапанную спину.

Они прошли по усыпанной гравием тропе к открытой площадке, где обычно останавливались туристические автобусы. По пути Мириам протянула Джейсону кусок ткани и помогла правильно обернуть ее вокруг себя. На парковке больше сотни мужчин, женщин и детей опустились на одно колено и сказали в один голос: