Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

– Мваполени ба Читикела. Приветствуем тебя, Маленький Вождь.

Толстая синяя свинья подлетела с севера и приземлилась позади толпы, вызвав смех и аплодисменты.

– Это тебе, детка. И, кстати, ты не вождь – но поскольку ты стал единственным физиком-теоретиком, одолевшим подъем воина, то сегодня можешь им быть, – заявила Мириам.

На угольной печурке грелся горшок. Джейсон принял у вождя Муленги, больше известного как директор исследовательского института, пластиковую трубочку, погрузил ее в озерцо кипящей пены на поверхности и сделал большой глоток горячего медового пива. Молоденькая девушка подошла к нему и застенчиво протянула пару очень приличных ботинок. Мальчик принес ему венок из огненных лилий.

Обернувшись к вождю Муленге, Джейсон сказал:

– Мне хотелось бы встретиться с тем, кто последним совершил этот подъем.

– Это будет сложновато, – улыбнувшись, ответил Муленга. – Насколько нам известно, никто не делал этого уже пару веков.

Затем все встали, чтобы выслушать речь воина. Она оказалась очень короткой.

Указав на свои ноги, Джейсон произнес:

– Белый человек чувствует себя в Африке как дома, когда носит шорты каждый день и отращивает волосы на коленках.

А потом вступили барабаны. Разноцветные лазерные лучи, скрещиваясь, рассекали небо над долиной. Каждый раз, когда они сталкивались, раздавался треск или громкий удар – резкий, утробный, оглушительный звуковой каскад, пульсация перекрестных ритмов, от которых аисты принялись выписывать экстатические петли в небе, кобры закачали головами в такт и даже чимбви пустились в пляс на коротких задних лапах. А далеко вниз по течению на берегах полноводной Каламбо два леопарда сплелись и заплясали среди деревьев – и вся долина, окутавшись радужным светом, запела, каждая тварь на свой голос, и звери, и птицы, и люди, все они пели древнюю песню жизни.

Голова у Джейсона кружилась от выпитого медового пива. Мириам вела его по тропе, которой он раньше не видел, – тропе к рондавелю [123] Рондавель – традиционный дом народов банту. Как правило, круглой формы, со стенами из камня или глины и крышей из тростника. . Нет, стены тут были сделаны не из глины, а крыша – не из связок тростника, и узкие щели-окна прикрывали маленькие силовые поля, не впускавшие внутрь докучливых насекомых, однако позволявшие ветру вольно гулять по комнате. И все же выглядела эта постройка как хижина. Луна над ней казалась крупной рыбой, пытающейся вырваться из сетей Млечного Пути.

Мириам перехватила ладонь Джейсона и прижала кончик его пальца к сенсору на двери. Дверь распахнулась, и внутри вспыхнул свет, мягкий и теплый.

– Это твой новый дом, – сказала женщина. – Можешь поменять обстановку на свой вкус.

Они вошли, и дверь тихонько закрылась за ними.

Широкая кровать была покрыта золотыми овечьими шкурами.

– Я просто подумала, что у каждого Ясона должно быть свое руно.

Он рассмеялся, а потом рассмеялась и она. Так они и стояли – близко друг к другу, но ощущая неловкость.

Спустя несколько секунд она сказала:

– Кажется, я где-то читала, что ты специалист по теории узлов.

Он пожал плечами с показной скромностью.

– Тогда поможешь мне с этим? – спросила она, указывая на узел обернутой вокруг нее чиквембе.

И Джейсон развязал узел, и они упали вместе на золотое руно, и занимались любовью, пока не зашла луна и солнце не приготовилось явить Африке свое раскрасневшееся от смущения лицо.

Солнечные лучи осветили их переплетенные тела: нога Мириам лежала поперек бедер Джейсона.

Глаза женщины открылись и внезапно наполнились слезами.

– У нас есть к тебе ужасная просьба, новорожденный воин, – сказала она.

– Какая? – спросил он и поцеловал ее в нос.

После долгого молчания Мириам ответила:

– Нам надо, чтобы ты вернулся в Европу.

Где-то вдали расхохоталась чимбви, и солнце остановилось, и весь мир замер. Внизу по течению реки, на берегу озера Танганьика, лежали туши двух крокодилов, аккуратно пробуравленные лазерными лучами. Но Мириам не собиралась рассказывать об этом Джейсону, а крокодилы, даже если бы и хотели, уже не могли.

Перед вами еще одно произведете Роберта Рида: его «История терраформирования» появлялась выше в этом сборнике. На сей раз Рид мастерски объединил загадочное убийство и по-настоящему научно-фантастическую историю, в которой элемент фантастики весьма существенен как для развития повествования, так и для раскрытия преступления. К тому же это увлекательный рассказ о жизни спортсменов, поскольку бег как вид спорта является неотъемлемой частью сюжета. Рид и прежде использовал спортивную тематику в своих произведениях, и его очевидная осведомленность в вопросах бегового спорта проявляется в том, как эффектно Рид бросает читателя к финишной черте…

Лукас просыпается от телефонного звонка. Он хватает устройство с тумбочки, крепит к правой щеке. Скорее всего, это кто-то из списка разрешенных контактов, поэтому Лукас подключается к линии. Он не слишком силен в цифрах, с чтением и того хуже, однако у него настоящий дар различать звуки и голоса. В трубке по-особенному молчат. Тогда он понимает.

– Во сколько бежим? – спрашивает голос.

– Ты не бежишь, – отвечает Лукас. – Ты мертв.

И отключается.

Почти сразу Лукас ощущает жалость. И капельку вины. Но главным образом он злится, поскольку уже знает, чем все закончится.

Часы на тумбочке и телефон показывают одно и то же время. Пять часов три минуты утра. То, что называет себя Уэйдом Таннером, прямо сейчас берет барьеры, пытаясь вновь прорваться в список разрешенных номеров. Такой забег может длиться десять секунд, а может и десять минут. И пока этот разговор не завершится, заснуть не получится. Но если Лукас сам наберет личный номер Уэйда, то создастся впечатление, будто он не прочь поболтать, а это вовсе не так. Вот почему он велит своему телефону перестать сопротивляться и принимать все входящие.

И звонки не заставляют себя долго ждать.

– Знаешь, что тебе нужно? – произносит сексуальный голос девушки-иностранки. – Развлечься.

Лукас дает отбой и смотрит на дисплей. Входящих сигналов, умоляющих его об ответе, уже дюжина. Две дюжины. Помечена всякая хренотень для взрослых или фуфло о пляжной распродаже. Он выбирает наугад среди оставшихся звонков, и мужской голос произносит:

– Умоляю, не вешай трубку.

Акцент кажется знакомым и приятным, слова звучат напевно.

– Я живу в Гоа, и у меня нет денег на кондиционер, и на еду тоже нет. Но у меня есть дочь, очень хорошенькая.

Лукас стонет.

– И еще маленький сын, – продолжает голос, запинаясь в конце каждого слова. – Тебе знакомо чувство отчаяния, друг мой? Тебе понятно, на что способен пойти отец для спасения своей драгоценной кровиночки?