Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

– У нас зима как в старые добрые времена, – говорит она, и тридцать секунд на экране показывают снег, и санки, и счастливых раскрасневшихся детишек.

– Так, я тут ни при чем, – произносит старик.

Затем в новостях начинают говорить о таких местах, о которых Лукас вообще не имеет представления и вряд ли смог бы найти их на карте. Какие-то смуглые люди дерутся за горящие нефтяные скважины. Тощие черные ребята идут по дну высохшего озера. Белый толстяк с заметным акцентом кричит о своих правах и о том, что не желает быть человеком второго сорта. Затем идет сюжет о леднике Пайн-Айленд и об угрожающе затянувшемся антарктическом лете. В кадре видно, как очередной пласт отрывается от ледника и обрушивается в море, где уже плавают десятки тысяч таких же льдин. Но блондиночка на экране – настоящая актриса. Не желая печалиться, она напоминает своим зрителям о том, что, по прогнозу некоторых ученых специалистов, холодная талая вода вот-вот покончит со всеми неприятностями. Скорее игриво, а не с ученым видом она произносит:

– Океаны вокруг ледовых полей охладятся, и восстановится нормальная температура. И тогда мы сможем вернуться к привычной жизни.

– Что ж, это хорошая новость, – со скверным смешком замечает старик и принимается искать канал получше.

Пит и оба Дага исчезли. Лукас направляется к лестнице, но тут стальная дверь с шумом распахивается. Входит Варнер, все еще в уличной одежде.

– Сейчас буду. Вот только для начала заскочу в туалет.

Этому парню лет тридцать пять, у него рыжие волосы и веснушки, и он всегда опаздывает. Лукас окидывает его взглядом.

– Что? Уже две минуты восьмого.

– Я ничего не говорил.

– Ну да. Зато наш призрак звонил мне уже три раза, велел, черт возьми, поторопиться.

Лукас спускается по лестнице. Одри стоит в вестибюле и читает «Геральд» на общественном экране. Для бегуньи из элиты у нее высокий рост – почти метр восемьдесят, но, в отличие от большинства быстроногих девушек, она не сидит на диетах, не морит себя голодом. У нее волевое, но симпатичное лицо, светлые волосы очень коротко подстрижены, и лишь морщинки вокруг светло-карих глаз выдают возраст. На Одри серебристые лосины и черная ветровка; рукавицы и головная повязка пока что лежат на конторке. Одри всегда выглядит спокойной и отдохнувшей. Она хорошая бегунья, но если бы этим утром сюда никто не явился, она просто прошагала бы миль восемь и была бы вполне этим довольна.

– А где парни? – спрашивает Лукас.

– За углом.

– Обо мне что-нибудь есть?

Она выключает экран и поворачивается к нему:

– Где твой велосипед?

– Слишком холодно, чтобы крутить педали.

– Если надо будет куда-то подвезти – позвони.

– Так и сделаю, – говорит он.

Входная дверь открывается, в комнату влетает холодный ветер.

Этан Мастерс словно бы шагнул в холл «Игрека» прямо со страниц каталога спортивной одежды. Его спортивная куртка и штаны эффектно украшены белыми вставками, новенькие кроссовки «Найк» – только что из коробки, перчатки и вязаная шапочка запорошены свежевыпавшим снежком, а запаса воды на поясе хватило бы на четыре марафонские дистанции. Но самый модный аксессуар – это стильные очки, наполовину скрывающие худое, тщательно выбритое лицо. Вычислительные мощности этого маленького устройства превышают все, что было разработано НАСА за XX век. Это и телефон, и развлекательный центр. Мастерс всегда знает свой пульс и содержание электролитов в крови; знает, где он находится и с какой скоростью движется. Должно быть, после такого досадно переключаться на обычное зрение, чтобы рассмотреть вестибюль.

– Они еще здесь, – произносит Мастерс. – Я же говорил тебе, что мы будем вовремя.

Вслед за ним входит Сара. Насколько Мастерс долговяз, настолько она не вышла ростом; у нее круглое личико маленькой девочки и длинные каштановые волосы, забранные в хвост. В отличие от своего партнера по тренировкам, Сара предпочитает видавшие виды свитера и заштопанные розовые митенки, а ее коричневая вязаная шапочка выглядит так, будто чудом избежала помойки. Они женаты, но не друг на друге: их связывает десять тысяч миль и множество сочных сплетен.

– Все здесь? – спрашивает Мастерс, прислоняясь к стене, чтобы потянуть икроножные мышцы. – Если задержимся, потом придется поднажать.

– Варнер только что поднялся наверх, – говорит Одри.

– Значит, мы не скоро выдвинемся, – замечает Мастерс.

Сара не произносит ни слова. Стрельнув глазками, она берется за телефон и идет вглубь вестибюля.

Лукас идет следом и проходит мимо нее за угол. Там, в дальней части вестибюля, есть длинное узкое помещение, выходящее на плавательный бассейн. Прямо за стеклянной стеной – овал стадиона и беговые дорожки. Пит и оба Дата треплются с какими-то разодетыми, малотренированными бегунами, которые явно имеют отношение к марафонским курсам – и, значит, к тому лысому человеку, который сидит в одиночестве у автомата со спортивными напитками «Гаторейд».

– Сколько бежим, Тренер? – окликает его Лукас.

Человек поднимает на него взгляд. Весело, как какой-нибудь рождественский эльф, он отвечает:

– Всего-навсего шестнадцать.

Можно подумать, что шестнадцать миль – это ерунда. Можно подумать, что он сам собирается бежать. Вот только, судя по одежде, Тренер Эйбл поедет в автомобиле. Может быть, если надо будет, постоит недолго на одном из защищенных от ветра перекрестков. У Тренера больная спина и изрядный вес. Из своих пятидесяти с гаком тридцать лет он работает тренером по бегу в университете Джуэл, занимается с новичками, готовит их к традиционному весеннему марафону.

Эйбл долго, пристально разглядывает Лукаса. Он всегда так делает. И у него всегда находится в запасе несколько тренерских советов, которыми он делится совершенно бесплатно.

– Похоже, тебе тяжко даются мили, – произносит он.

– Возможно, и так, – отвечает Лукас.

– Работаешь над скоростью?

– Когда не забываю.

– Попробуй в этом году пробежать марафон. Проверишь, есть ли еще силы в твоих дряблых ногах.

– Может, и попробую.

Лукас смотрит на остальных бегунов. Один из них, парень с акцентом, говорит о погоде, о том, что у них в Луизиане никогда не бывало таких холодов. Пит качает головой.

– Ну так отрасти ласты и плыви к себе домой, – раздраженно произносит он.

Умеет же он сказануть такое, что всем смешно.

Тренер кашляет: этот тяжелый влажный звук, похожий на лай, призван привлечь внимание.

– Скажи-ка мне, Пеппер, ты хоть раз в жизни пробовал всерьез отнестись к марафону? Потренироваться, выложиться на все сто и добиться результата?

– Да ладно! Похоже, ты предлагаешь мне поработать.

– Думаю, ты бы запросто пробежал быстрее, чем за 2:30, – говорит Эйбл. – А может, и того быстрее, как знать, если бы смог соблюдать режим в течение года, не срываться.