Гарднер Дозуа - Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

Харрис сидел по другую сторону от Лукаса. Он громко утробно гоготнул, чем привлек всеобщее внимание, и не менее громогласно ответил:

– У него не бывает травм из-за спиртного, дорогуша. Пиво сохраняет подвижность суставов.

Наступила неловкая тишина.

Даже до Харриса, похоже, что-то дошло. Желая сгладить неловкость, он дружески пихнул Лукаса в плечо, а когда это не произвело на того должного впечатления, откинулся на спинку стула и заявил:

– Да ладно, я просто пошутил. Забудь.

Это привлекло внимание Пита. Не говоря ни слова, он встал из-за стола и, протиснувшись вдоль стены туда, где сидел Лукас, схватил стакан с пепси-колой и отпил из него, пробуя на вкус. Причмокнув губами, он сказал:

– Простая проверка, – и заговорщицки подмигнул Харрису, будто делясь шуткой, известной только им двоим. Парень рассмеялся, замотал головой. Пит отставил стакан в сторону, но, убирая руку, запнулся о ножку стола, а когда стакан начал падать, потянулся к нему, попытался подхватить, но в итоге толкнул, и липкая темная жидкость выплеснулась на брюки Харриса.

Парень выругался, но добродушно, почти незлобиво. Все прочие бегуны сдерживали хохот до тех пор, пока Харрис не скрылся в туалете.

Сара воспользовалась суматохой, чтобы незаметно ускользнуть.

Жена Мастерса обратила внимание на второй пустующий стул. Со своего королевского места она спросила у мужа:

– Что твоя девица делает на подиуме? Она с камерой разговаривает, что ли?

Мастерс поежился, но ничего не ответил.

– Виртуальный двойник Уэйда нас смотрит, – откликнулся Крауз, всегда готовый прийти на помощь. – Пока никому не говорите, но сегодня мы собираемся вручить ему специальный приз.

Женщина усмехнулась. А потом, поскольку это было весьма важное и ценное мнение, повысила голос так, чтобы ее слышали все, и заявила:

– Этот человек мертв. Он мертв уже несколько месяцев, и я считаю, что вы все тут психи, раз играете в эту игру.

И вновь воцарилась тишина. Некоторые смотрели на Мастерса в надежде, что он что-нибудь скажет или сделает, докажет, что он не тряпка. Как ни странно, но именно муж Сары обиделся больше всех. Этот парень, на вид мальчишка, невысокого роста, но широкоплечий и крепкий, испытывал целую гамму противоречивых чувств по многим вопросам – в том числе из-за того, что Сара питала слабость к памяти об одном человеке. Но ему было важно защитить жену, а посему он перегнулся через колени Крауза и сказал:

– Знаете что, леди. Вы со своим идиотским макияжем и с кочергой в заднице больше похожи на покойницу, чем какой-нибудь призрак.

Женщина покраснела, выпрямилась. Подумав, она подхватила свою крошечную сумочку:

– Я ухожу.

Мастерс кивнул, не говоря ни слова.

– Мне нужны ключи от машины, – сказала она ему.

На лице Мастерса начала проступать улыбка:

– Сегодня такой прекрасный вечер, милая. Дорогая. Долгая прогулка тебе не повредит.

Они бегут в таком темпе, как если бы передвигались на четырех костях, может, чуть быстрее. Лукас упорно двигается на север по знакомым местам, от ветра у него мерзнет лицо, а в остальном все хорошо. Это завтра у него будет болеть все тело, но сейчас никакой особой усталости он не ощущает. Ему легко дышится, в ногах еще есть силы. Тропа ровная и почти прямая, и он на тридцать метров впереди, но иногда увлекается и увеличивает дистанцию; тогда ему приходится сбрасывать темп, делать вид, что он выбивается из сил, чтобы вдохновить Харриса на очередной рывок. Или притворяться, что подвернул лодыжку, угодив ногой в колдобину. Он дважды проделывает этот трюк: начинает сильно хромать, и Харрис, тяжело пыхтя, сокращает разрыв, но лишь для того, чтобы увидеть, как добыча на глазах исцеляется и буквально за считаные секунды вновь оказывается далеко впереди.

В третий раз этот фокус с мнимым растяжением связок уже не проходит. Лукас оглядывается – удостовериться, что Харрис видит его улыбку, затем на следующем ровном и прямом отрезке дорожки увеличивает свое преимущество, а потом вдруг разворачивается и бежит спиной вперед и громко смеется – так же, как обычно этот парень потешается над другими.

Взбешенный Харрис останавливается и кидает в Лукаса свое оружие.

Лукас уклоняется от удара и продолжает бежать задом наперед, подпуская юношу поближе, а затем снова разворачивается и ускоряется, бросая на ходу:

– Итак, после смерти Уйэда… почему ты остался в городе?

– Я не убивал этого типа, – отвечает Харрис.

– Рад слышать, – говорит Лукас. – Но зачем оставаться? Почему не убраться куда-нибудь в другое место?

– Потому что мне здесь нравится.

– Хорошо.

– Здесь я бегаю быстрее всех, – говорит Харрис. – А я люблю побеждать в гонках.

Впереди уже виднеются отставшие бегуны. Разгоряченные и измотанные, они с каждым спасительным шагом становятся все ближе. Лукас не ожидал их увидеть, но радуется так, как еще не радовался за весь сегодняшний день.

– Значит, ты не убивал Уэйда? – спрашивает он.

– Нет.

– А зачем тогда ты гонишься за мной?

Харрису каким-то образом удается выдавить из себя смех.

– Я не гонюсь, – говорит он. – Я просто выбрался на природу, чтобы немного пробежаться, а тебе я позволяю бежать впереди.

Группу возглавляют Одри и Карл. Лукас рывком догоняет их, останавливается и оборачивается. Харрис тоже останавливается; его отделяют от остальных все те же тридцать метров. От усталости бегунов качает, а парнишка и вовсе едва держится на ногах. Все его силы уходят на то, чтобы сохранить лицо – дерзкое, беспечное, глупое.

– Я привел к вам этого сукина сына, – скалится он. – Видите?

Лукас пожимает плечами:

– Харрис убил его. Он мне сказал.

– Я не говорил.

– Я слышал, что ты сказал, – возражает Лукас и прибавляет, обращаясь к остальным: – Берите нас обоих. Пусть копы разберутся с доказательствами. Например, с его очками… Готов поспорить, это устройство хранит в себе весьма пикантные улики.

Харрис срывает с себя очки.

– Смотрите, – говорит Пит.

Харрис бросает очки на землю и заносит над ними ногу, готовясь раздавить модный аппарат в пыль. Но Карл уже бежит к нему – юноша успевает лишь неуклюже топнуть пару раз, прежде чем его подхватывают и бросают набок на землю, и ребра у него ломаются еще до того, как костлявое колено бьет его в грудь.

– Мы не знали, что делать, – говорит Пит Лукасу. – Кто-то из нас считал, что это ты виноват, другие и думать об этом не хотели. Мы пытались тебе дозвониться, а когда ты не взял трубку, я предположил, что ты, скорее всего, бежишь в Мексику.

Харрис хочет подняться, но Карл ударом снова валит его на землю.

– Мы провели голосование, – говорит Варнер. – Отправиться ли нам на поиски или просто вернуться в «Игрек».