Андрей Вичурин - Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

Неудержимым потоком вулканической лавы я пронесся вниз, оставляя за собой только расплавленный камень и поднимающиеся в сероватое предвечернее небо, клубы густого сизого дыма. Алый демон ждал меня у огромного черного валуна, опоясанного жилами самородного серебра, поигрывая, словно тростинкой, огромным светящимся двуручным мечом, по лезвию которого плясали темные жадные сполохи.

- Вот ты и пришел, жалкое отродье гнолла! – проскрежетал он. – Для меня, - дело чести, проучить подлого вора, решившего, что ему позволено красть у меня безнаказанно!

- Ага! – выкрикнул я, еще больше распаляясь, и одновременно чувствуя, как серое мутное бешенство уходит, оставляя в крови чистый адреналин, освежающий тело и проясняющий мозги. – Шел бы ты, пока я тебя не послал! К себе домой, Аленький Цветочек!

Главдемон взревел в инфразвуковом диапазоне. От этой низкой вибрации заломило зубы, и захотелось, если не повеситься прямо сию минуту то, хотя бы броситься на его, такой ласковый меч, правдиво обещающий скорое избавление от всяческих проблем сейчас, и спокойное посмертие потом. Пирамида из камней рассыпалась, покрывая округу валунами, огромными горошинами разбежавшимися повсюду. Они, не выдерживая вибрации, лопались, распадаясь на две половины с идеально ровными сколами.

Я силой воли поборол, навязанное тварью желание самоубиться, не зря же интеллект, в свое время поднимал, презрительно плюнув ему под ноги, и прокачивая мех дезинтегратора. Ой, не надо было, как в кино, речи с главным злодеем заводить, сам же плевался от такого режиссерского идиотизма, а взять, да и шарахнуть сразу на поражение, и все дела!

И только я собрался исправить свою оплошность, - демон одним смазанным, уже виденным мною ранее движением, приблизился ко мне и разрубил дезинтегратор почти пополам. Едва-едва я успел увернуться, и отвести корпус «Дыхания» чуть в сторону от себя, избежав вырвавшейся из горячей емкости убийственной плазменной струи, улетевшей вбок и превратившейся в огромное облако, накрывшее и уничтожившее целый батальон тварей, видимо, придерживаемый главдемоном в качестве резерва. Он от ярости, только зубами заскрежетал. Очень громко. А я-то что? Так тебе и надо! И вообще, - сам дурак! Думать надо прежде, чем руками махать! Жаль, что тебя, чурбана красного, плазмой не накрыло!

Собственная оплошность настолько взбесила главдемона, что он, сломя голову бросился на меня, легко орудуя двуручником, словно фраер зубочисткой, - я только и успевал уворачиваться, подставляя под удары дезинтегратор, постепенно превращавшийся в мелкую металлическую лапшу. «Шмеля» моего верного убил, сволочь! Теперь я его точно не восстановлю!

Холодная злость, вскипевшая во мне придала ловкости, и я, увернувшись в очередной раз, бросил остатки примуса ему в морду, и схватил обеими руками, болтавшуюся до того без дела на поясе, «Жесть - лесоповал». Дернул стартер. Ровный звук работающего на прогреве мотора придал мне уверенности. Пару раз газанул, заставляя блеснуть вращающуюся цепь, хищной бесконечной змеей. Удивленный демон отшатнулся. Остановился, а затем и вовсе отступил на несколько шагов.

- Откуда у тебя «Зубы Шайтана», проныра? – проскрипел он. – Тоже украл?

- Иди ты! – ощерился я. – Девственность мамы твоей я украл! А эту вещь я сам сделал!

- Э-э! Что ти сказал? Повтори, а? Что ти сказаль? – взревел демон с акцентом, задетого до самой глубины души, настоящего джигита. И вдруг, замер, продолжив через секунду уже нормальным голосом: - Что ты сказал? Сам сделал? Ты? «Зубы Шайтана»?! Врешь, шакал?!

- А за шакала, ответишь, гламурчик аленький! – не стал я пререкаться с ним, изредка подгазовывая бензопилой, от чего ее цепь начинала вращаться с холодным голодным лязгом, и, сделав несколько оборотов, выжидающе замирала.

Он пропустил это оскорбление, впрочем, как и я его.

- Ты умеешь делать эти… Т-е-к-х-н-о, - произнес он, медленно и старательно выговаривая явно незнакомое слово, - артефакты? Ты, - мастер неживой магии?

Я презрительно промолчал.

- Иди работать на меня! – неожиданно предложил демон. – Я, за каждый артефакт буду платить тебе золотом по весу! Или алмазами! Только с меньшим коэффициентом…

Меня пробило на «ха-ха». Только что он хотел из меня мясную нарезку сделать, а теперь на работу зовет! Да еще и жмется, боясь переплатить! Я от души рассмеялся, да так, что меня согнуло от смеха, чуть «Жесть» из рук не выронил. Бензопилу-то я удержал, а вот галиотис из-за пазухи выскочил, повиснув на цепочке и покачиваясь, вызвав нешуточные эмоции на морде, прикипевшего к нему взглядом демона. Он отступил еще на шаг.

- Кто ты? – просипел он сдавленно.

- Твоя смерть в пальто! – отсмеявшись, разогнулся я.

- Серьезно! – упрямо потребовал демон, буравя меня сузившимися зрачками. – Кто ты, для Черной Розы Хаоса? Я точно знаю, - в Десмод Холле, порталы дают только своим! Еще раз спрашиваю тебя, непонятный, - кто ты Черной Розе?!

Тут уже, в осадок выпадать, настала очередь мне. Он знаком с моей матерью из Мира! Опостылевший демон, пытающийся подмять под себя наши реальности одну за другой, знаком с моей, еще не виденной мною, матерью!

- Она, моя мать, - признался я, однако, не теряя бдительности.

Демон отступил еще на пару шагов. Если так пойдет и дальше, то скоро он просто ретируется туда, откуда пришел. Без всякого боя.

- Значит, Черный Всадник, - твой дядя?! – констатировал он, задумавшись и почесывая свой роскошный рог.

Я его не торопил. «Жесть - лесоповал» тихонечко взрыкивала в руках, пуская по ветру в сторону демона облачка выхлопных газов.

- Ты зачем пришел сюда? - спросил он, наконец, выходя из задумчивости.

- А ты чего здесь забыл? Это моя Земля! – прозвучало именно так, - с большой буквы.

- Вот оно как, - произнес демон многозначительно, - тоже за Фердой мать послала?

Я молча кивнул.

- Мне не предоставили всей информации, - еще немного подумав, сообщил демон. – А я не люблю, когда меня играют в темную! Очень не люблю! Даже, если это твой дядя! Мы уходим! Скажи своим людям, чтобы не мешали! Живее будут!

Он развернулся и пошагал к переливающейся прожилками серебра агатовой горе, которая слабо пошевелилась при его приближении и тяжело вздохнула, дрогнув золотой парчой крыльев.

Я сделал все правильно. Отцу не в чем было бы упрекнуть меня.

- Слушай меня Ильирэн! – его глухой голос до сих пор слышится мне, будто отец жив по-прежнему. Будто не забрал его бесчувственный Рута(16), одним движением руки в синей перчатке, разрешив стальным волкам, сопровождающим его, утащить отца в Ябмеаймо(17). Туда, где черные пианес – ольмак(18) пьют жизнь поверженных Рутой людей. Забрал, совершенно не обратив своего злого внимания на двух коней, по всем правилам предков подготовленных к жертвоприношению самим великим шаманом Нойдой. Коней, таких редких и немыслимо дорогих в этих краях. Красавца Пельо, невиданной доселе рыжей масти, и его подруги Арвои, - игривой светло-серой кобылки. Зря их закопали в холодную каменистую землю, зря. Не принял Рута откуп за жизнь отца.