Александр Тув - Ходок - 8

– В первоисточнике было – старым мудаком, – хмуро поправил Шэфа Денис. – И вообще – не отвлекайся. Излагай дальше.

– Дальше, так дальше, – покладисто согласился командор. – Только сначала вопрос… скорее даже маленький тест на понимание ситуации. Итак – зачем перетаскивать рюкзаки ко мне в комнату, почему не оставить в твоей?

– Потому что тебя там уже знают с нехорошей стороны, как этого… – Денис защелкал пальцами, вспоминая.

– Болотную Гадюку! – усмехнулся командор.

– Точно – Болотную Гадюку, – с удовольствием повторил старший помощник, заслужив строгий взгляд от верховного главнокомандующего. – И к тебе в номер никакие воры не полезут. А тут скромный, интеллигентный юноша из провинции – могут и влезть.

– Маладэц, Прошка – тему сечешь! Ну, а дальше все просто – ждем сигнал от «тельника». Он сообщит, когда Ортег появится, и мы идем на дело. Из гостиницы, пока ждем, выходим только по одному, второй сторожит, – на удивленный взгляд Дениса: «мол, как же так, кто же полезет в номер бешенной гадюке?», Шэф пояснил: – Береженого Бог бережет. Нам без рюкзаков никак нельзя, так что придется по одному. Ферштейн?

– Ферштейн.

– Тогда переодевайся и поехали.

Прежде чем уехать, Денис подошел к коняшке, который так и торчал все это время у телеги, где стояла его полуопустевшая – съел конь совсем немного, торба с овсом.

– Все брат, – старший помощник ласково потрепал его по холке, – переходишь на вольные хлеба. Амнистия тебе вышла на старости лет. Вода у тебя есть, – повторил он мудрые слова верховного главнокомандующего, – травы – навалом… Так что – не пропадешь. Ну, не поминай лихом. – Конь в ответ лишь тревожно всхрапнул – чувствовалось, что новость об обретенной свободе, особой радости ему не доставила. Привык бедолага всю жизнь пахать как… как лошадь, вот и тревожно ему – тяжело в старости привычки менять. Но, ничего, попробует – понравится! Главное на селян не нарваться, а то быстро к делу пристроят.

Рейхстратег правильно истолковал взгляд Курта Бахрама, поэтому, закончив утреннее совещание, произнес сакраментальную фразу: – Все могут быть свободны, а Хранителя Покоя я попрошу остаться! – Дождавшись, пока остальные рейхвизиры спеша и толкаясь, будто гуси в калитку, покинут кабинет, повелитель Высокого Престола вперил требовательный взгляд в своего министра внутренних дел и тот, не дожидаясь дополнительного приглашения, заговорил:

– Один из счетчиков сегодня ночью сработал два раза. Это могли быть два человека, которые незамеченными охраной проникли в Ручейки и там остались, но скорее всего кто-то пришел и ушел. – Новость привела Кирсана-ар-Мюрита в отличное настроение:

– Замечательно! – он даже потер руки, что делал только тогда, когда его что-то сильно радовало. Сообщение Хранителя Покоя могло означать только одно – пришельцы с севера не сгинули в Мертвом море, чего Кирсан очень опасался, а приступили к исполнению своих коварных планов. – Еще что-нибудь необычное было?

– Не было. – Курт виновато пожал плечами и покачал головой.

– Наверняка было, – не поверил ему Рейхстратег, – просто твои шпионы не обратили внимания. – Хранитель Покоя сделал виноватое лицо, но Рейхстратег на эту пантомиму внимания не обратил – он ни в чем не винил своего министра, а просто констатировал факты. – Твои люди – которые под «Хамелеоньими накидками» сторожат около дворца Ортега, что-нибудь заметили?

– Нет.

– Ну-у… что ж – значит их накидки не хуже моих. Это хорошо… – задумчиво протянул Кирсан. – Что ты уже предпринял?

– Мои люди с утра трутся во всех гостиницах и постоялых дворах, расположенных поблизости от Сиреневой улицы. Особое внимание к заведениям около угла Сиреневой и Старой Башни.

– Там счетчик сработал?

– Да. Все силы брошены туда. Я оголил город… – в ответ на это признание Рейхстратег лишь пренебрежительно махнул рукой – обыватели переживут как-нибудь, а не переживут – их проблемы.

– Ребята трясут персонал гостиниц, осведомителей и вообще всех, до кого могут добраться, – продолжил вдохновленный одобрением начальства министр внутренних дел.

– А что спрашивают?

– Кто видел что-либо подозрительное, не было ли подозрительных постояльцев, не покидал ли кто-нибудь гостиницу ночью…

– И?

– И ничего.

– Ладно… Иди работай. И сразу докладывай, если что!

– Слушаю и повинуюсь!

Трактирщик оказался порядочным человеком – он честно предупредил Дениса о том, чья именно комната находится рядом с той, которую выбрал для проживания старший помощник. Когда Денис пренебрежительно махнул рукой – мол, волков бояться в лес не ходить, он только пожал плечами. Примерно такой же жест сделал Понтий Пилат прежде чем умыть руки.

Денис с Шэфом официально так и не «познакомились». Командор решил, что искать будут двоих, вернее даже не двоих, а пару, которая вместе прибыла и вместе что-то мутит, причем люди должны быть похожи, если не внешне, то хотя бы внутренне – оба мордовороты, или наоборот – ботаны, но с волчьими глазами, или же один здоровенный жлоб с глупой мордой, а второй – типичный интеллигент, но вот повадки у обоих опытных киллеров.

Трудно сказать, заметил бы кто-нибудь внутреннее сходство между Болотной Гадюкой и молодым неопытным аристократом с юга – внешнего не было и в помине, но рисковать командор не собирался, поэтому он запретил любые контакты на людях, мотивировав это тем, что не надо облегчать жизнь престольским сыщикам, у них стукачей хватает – мало ли один окажется слишком догадливым, или слишком подозрительным.

Для всех окружающих бретер Болотная Гадюка и молодой южанин остались незнакомы. Оставалось только выбрать «мирское» имя для Дениса. При выборе оперативного псевдонима для старшего помощника верховный главнокомандующий исходил из двух соображений. Первое – пусть у местных язык в ленту Мебиуса скрутится от непривычных звуков – очевидно, что у шпиона такого запоминающегося имени быть не может, у лазутчика оно должно полностью соответствовать местным традициям, какой-нибудь Омар Рагэтус, или же, на худой конец, Конрад Басим, а тут на тебе – шевалье де Мезон-Руж, грат бы побрал этих южных варваров с их варварскими южными именами! Второе – не надо велосипед изобретать, зачем излишне напрягаться, если под рукой, точнее в голове, имеется кое-что из сокровищницы мировой (земной) литературы – черпай полной пригоршней.

Вследствие повышенной конспирации, виделись компаньоны только по ночам, тайно. Разговаривали шепотом – полная тайна вкладов! Главком, чтобы не спалиться, что его навещает ночной порой не пухлая пышногрудая служанка, а вовсе даже наоборот – поджарый молодой человек, каковой факт мог нанести непоправимый урон его репутации – голубых тут не жаловали, чай не Европа, устроил громкий скандал по поводу скрипучей двери – в результате она была смазана так, что петли аж лоснились. При дневном освещении под определенным углом петли даже сияли – примерно, как яйца боцмана после посещения борделя. Струхнувший отельер, чтобы не вызвать гнев грозного постояльца, не любившего шум, смазал и остальные двери на этаже от греха подальше, так что Денису и суетиться не пришлось.