Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

— Зря мы их поднимали! — мрачно кивнул Квиц на ряд из полутора десятков мертвечих и десятка кукол тонкой работы рыцаря Запра. В этом ряду сидела и Оксоляна, одна из всех не бездумно хлопая глазами, а напряжённо обдумывая своё положение. Правда, без толку.

— Да? И зря разбирали брикет? — огорчился кукольник.

— Нет, ну вообще-то, не зря, — поправился некромант, — всё-таки за своими ученицами Ангелоликая кого-то пришлёт, ну, или передаст им новые указания. Но когда это будет?

А потом в Старые Некрополисы прибыл верный Личардо, мажордом замка Окс-в-Дроне, принадлежащего Ангелоликой.

— Оксоляна! — воскликнул он, первым долгом заметив царевну, — надо же, вы так изменились! Скажите, ради Смерти, как там дела у Клеопатрикс?

Что ж, несколькомесячная испаытательная миссия не могла не оставить следов на внешности. Уже работа в пиратском борделе на многих бы поставила несмываемое клеймо, а участие в глиночеловеческом брикете в период бегства из Саламина, а гибель и возрождение в Старых Могильниках? Естественно, Оксоляна не могла остаться прежней.

— Клеопатрикс поехала в нижний мировой ярус, — ответила царевна, — там, в Чёрном чертоге, ей предстоит состязаться с действующим Владыкой Смерти по имени Тпол за место на Мёртвом престоле!

— О-о! — воскликнул верный Личардо, — Если уж Клеопатрикс усадит на Мёртвый престол свой необъятный зад, никакому Тполу там больше не поместиться! — Личардо веселился, очень веселился и чувствовал себя для всех приятным и желанным гостем.

А ведь кроме царевны его здесь никто и не знал.

Так ли он прост, этот Личардо, подумалось Оксоляне, не играет ли он чужой прибедняющейся роли? Вот и начала у него выспрашивать, откуда он взял, что искать Ангелоликую нужно именно здесь.

— Наитие, — ответил хитрец, — как есть, наитие! — и, переведя разговор на другое, затеял рассказывать долгую историю.

Оксоляна бы мигом его прервала, да только история была — об Ангелоликой. Вернее, о прошлых днях госпожи Клеопатрикс. Царевна и повременила возвращать Личардо к своему вопросу. Что ж она, дурочка такое не дослушать?

Клеопатрикс — а Личардо, конечно же, уверен, что Ангелоликую звали так — выросла в замке Окс-в-Дроне, где с детства обнаруживала кроткий и робкий нрав. В ту пору её родители — добропорядочные помещики Дронской земли — по примеру многих поколений своих предков занимались сельским хозяйством. У них была полная деревня живых крестьян, которые разводили коз и овец и готовили лучший в той местности овечий сыр.

А в соседней деревне жили крестьяне мёртвые, как водится, гораздо более работящие, менее вороватые, основательней цивилизованные. Занимались они в основном огородничеством, вот и не удивительно, что живые животные живых крестьян повадились к ним в огороды. Но хозяева тех мёртвых крестьян издавна исповедовали культ гарпии, поэтому, узнав об очередном овечьем набеге на ботву корнеплодов, запросили помощи у самой королевы гарпий. Та обещала наказать обидчиков.

И вот как-то в ночи Клеопатрикс очнулась от странных звуков. Кто-то, хихикая, звучно чавкал, а несколько живых голосов, громко блея, казалось, умоляли её о помоши. Клеопатрикс подумала: какой-то хищник забрался в овчарню — надо скорей разбудить родителей! А о том не подумала, что овчарня от господского дома расположена довольно-таки далеко. Каков бы ни был овечий испуг — в её спальне при всём желании не услышишь!

Когда Клеопатрикс вошла в спальню родителей, те были уже мертвы. Лежали в мягкой постели посреди алой кровавой лужи, которая с них же и натекла. А ведь у неё были живые родители — ну, по крайней мере за день перед тем. Известное дело, живые уязвимы к зубам и когтям. Оба хотели, но никак не решались войти в посмертие, так как были друг другом увлечены, а ведь знали, что Смерть ощущения притупляет.

Но кто же блеял? Клеопатрикс зашла в спальню к своим маленьким сестрёнкам и застала у них королеву гарпий. Сестрёнки все вшестером кучно стояли в проходе между своими кроватями, не делая попытки к бегству и только тревожно блеяли. Королева же, чавкая, не спеша, пила кровь поочерёдно из каждой.

Клеопатрикс так и застыла на пороге, и гарпия ей сказала: «Не бойся, дитя моё! Я знаю, ты тверда в приверженности идеалам некрократии. Поэтому я тебя не трону. А теперь ложись спать, дорогая. Утро вечера мудренее, будет новый день, новые хлопоты». Клеопатрикс послушно легла спать, а наутро её ожидали приятные хлопоты: она ведь одна получила родительское наследство! И много золота, и замок Окс, и деревню.

Всё бы ничего, да с тех пор её сон по ночам стал беспокойным. Неведомо зачем и почему ей снились блеющие ягнята. Как избавиться от мрачного наваждения? И тогда Клеопатрик приняла посмертие и поехала на запад, за Порог Смерти, в город Циг.

В городе том она назвалась Мад Ольгерд. И под этим именем (кстати, оно мужское) отправилась учиться в университет Цига. Там она хотела побольше узнать о гарпиях. Необычные они существа, как-никак. Между прочим, интригуют своей избранностью.

Но во всей университетской библиотеке не нашла она о гарпиях ничего, кроме сборника фольклорных историй с устаревшими легендами о Кешле и прямым враньём комментаторов. А профессура — та от своих библиотек тоже недалеко ушла. В общем, не полюби Клеопатрикс утренними часами гулять по Цигу и не встреться ей улица, ведущая к храму — так и осталась бы девушка наедине с опасным для здоровья симптомом — блеянием глупых овец из раннего детства.

В храме же Вечнотраурной Смерти Клеопатрикс не приняли без суровых испытаний. Наказали разузнать, откуда в уже тогда запорожском городе Циге нет-нет, да и встречаются на улицах ошмётки живых тел. Через Порог Смерти никого из живых пропускать бы не должны Стражи.

Стала тогда Клеопатрикс искать, кто же подаст ей спасительную идею? И вспомнила: конечно же, лектор Харпер. В среде университетских преподавателей этот прославился тем, что иногда ел собственных студентов поедом в буквальном смысле слова.

И ведь ел! Даже жрал. Но только под предлогом наличия у них неотброшенных хвостов. За что-то ведь студента нужно ещё суметь ухватить — и если хвоста не будет, улов сорвётся!

Пришла Клементильда к лектору-каннибалу, а тот ей и говорит: замани ко мне парочку студиозусов из своей группы — тогда будет разговор. Ну, делать нечего — она и заманила.

Харпер же ей только и сказал, что два непонятных слова: «Гуго Франкенштыбз». Вместе похоже на какое-то дурацкое имя.

Кто-то другой на том бы и остановился, но Клеопатрикс не такова! Мигом разыскала этого самого Гуго да выслушала его историю. Впрочем, что скрывалось под именем Гуго — одной Ангелоликой ведомо.