Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Всю свою важность Оползневый склон обнаружит позднее — в не таком уж и далёком, но всё-таки будущем. Там, на Оползневом, в годину самых отъявленных гонений среброкрылого малыша приютит хижина — та самая, положенная в основание свободного от гарпий сектора. И Хафиз будет там…

— Особенно важно, чтобы о гарпиях молчал Хафиз!

— Распоряжусь, ба! Хафиз — человек послушный, без крайней нужды обещания не нарушит, да и то поостережётся.

Да что там повторять, сказано ведь уже…

На обочине дороги, с которой к рассвету откроется вид на Оползневый склон, Бланш присела на крупный камень и в тиши продолжила свои рассуждения. Бларп так же молча примостился рядом.

А может, обязать внука неотвязно присутствовать при Драеладре? Чтобы лучше он, а не вертляво-слащавый Хафиз?..

Но нет, в раннем возрасте дракончику больше понадобится нежнорукая нянька, чем искатель потаённых смыслов. Да и в хижине на Оползневом Бларобатару не усидеть. Сорвётся в разведку, когда не надо… Итак, Хафиз.

А Бларп Драеладру ещё встретится.

Рассвет застал провидицу в раздумьях более спокойного свойства. Головоломка сложилась. Теперь Бланш просто себя проверяла. Ну да, всё сходится: Драеладра судьба всё же выведет из-под раннего удара. Правда, расы драконов и живых людей всё равно ждут великие потрясения. И смена династий. Династии драконьей, династии человечьей.

Разглядев поутру Оползневый склон, Бланш немного поёжилась. Склон-то был оползневым не только по названию. По нему всё время что-то едва слышно сползало. Но то отсюда едва слышно. А там, на самом склоне, впору огохнуть от громыхания катящихся глыб.

Провидица подавила желание подойти к склону поближе да присмотреться к хижине. Что с дороги хижина плохо видна — это, несомненно, к добру. Что надо сделать обязательно — это вовремя доставить и надёжно спрятать запас провизии примерно на год. Причём доставлять лучше по воздуху и в ночи: зависнуть над хижиной на летучем замке, да и снести в неё всё необходимое. Ну, о том Бларп и Кэнэкта позаботятся.

— Если Драеладра придётся прятать в Ярале, то и самому Яралу, видать, не поздоровится, — проницательно заметил Бларп.

Истинно, у паренька цепкий ум разведчика — так по крупицам среди молчания он уже выведал у Бланш самое главное из увиденного в драеладровых глазах. А насчёт второстепенного ещё не упустит случая расспросить, провожая к небесному замку.

— Ярал переселят, — сказала Бланш, — но сделают это аккуратно. Ни одна живая душа не пострадает, — отдала она должное насильственным переселителям.

— В общем, гарпии останутся недовольны. Будут визжать от бессилия, наблюдая недостаток насилия, — подытожил Бларп.

— Да что нам-то до их удовольствия, коли нынешнего Ярала не станет? — вырвалось у Бланш.

— И то верно. Начинаю понимать колебания в настроении людей, собирающихся под дворцом Драеладра. Переход от надежды к отчаянию — неспроста. И пусть некоторые там куплены за деньги мертвецов и намеренно провоцируют панику, но ведь другие бесплатнео делают то же самое. В основе же — ширящееся в разуме толпы предчувствие катастрофы.

— Не только предчувствие, но и соучастие, — поправила Бланш, — вольно, или невольно, но они её приближают. Но мне пора. Пойдём к пирсам.

На самом-то деле, не ей пора. Бларпу пора действовать.

Провожая Бланш к воздушному пирсу, над которым, покачиваясь под порывами сильного ночного ветра висел летучий замок, Бларп молчал, и лишь под широким замковым днищем вдруг опомнился:

— Нет, о Лулу Марципарине Бианке я всё-таки не понял. Как нам с ней обращаться? И что делать, если она самопроизвольно заговорит с Драеладром о гарпии, когда он начнёт понимать человеческую речь?

— Не заговорит, — уж в этом-то уверенность Бланш велика, как никогда раньше. — В общении малыша с матерью намечается перерыв…

— Вот как? — изумился внук. — неужели мы отдадим его Гатаматар?

— Нет-нет! — возразила провидица излишне резко. — Гатаматар его не отдавайте! Ни за что!

Хотя, казалось бы, сейчас у Бланш нет и малейших оснований так говорить. Сейчас оснований нет, но потом появятся. Рассчитывать же надо не только на сейчас, но и на потом!

— Тогда я теряюсь в догадках, что же случится с Марципариной!

— Канкобра! — одними губами произнесла Бланш.

— Что, так серьёзно?

— К сожалению.

И о Марципарине поговорили, казалось бы, что ещё?

Как часто бывает, что у самой верёвочной лестницы внука посещают… Обычно не новые мысли, но подзабытые воспоминания о непроговоренном. Будто за саму лестницу они у него и завязаны — хитроумным морским узелком на память.

Вот и сейчас — можно биться об заклад, он вспомнил, как там, высоко в небесном Новом Флёре начал рассказывать легенду о Кешле. Начал, но не закончил.

Что ж, потому и не закончил, что на небесных островах издревле круглый год царит лёгкий морозец, а уж когда поднимается ветерок — пронизывает до старых костей. Бланш тогда продрогла и остановила внука, ну а в следующую встречу им уже было не до легенд — поскорей бы восстановить отшельничий дом и быт, да вернуться от Гатаматар, а через раз — срочно погадать по глазам Драеладра.

— Хочешь досказать? Изволь.

В Ярале, как-никак, гораздо теплее, чем в Новом Флёре. Можно хоть до полудня простоять у верёвочной лестницы и не окоченеть.

— Я остановился на миге, когда извещённый Кешлой о гарпии Кёсм из Алахара вошёл в коридор, за которым начиналась полоса препятствий, и тут в спину ему грозно уткнулся осуждающий взгляд, а в ушах зазвенел хохот.

Кёсм обернулся и увидел… А вот в том, что и как он увидел, имеются разночтения.

В главной, самой достоверной версии Кёсм обернулся и увидел парочку гарпий — одну пожирнее, другую же совсем хлипкую. Стоило ему на них посмотреть, как они свои осуждающие взгляды немедля спрятали и, потупившись, прыснули прочь. Однако, спрятаться не сумели.

— Почему не сумели? — заинтересовалась Бланш.

— Видать, не ожидали, что придётся прятаться, — пояснил Бларп. — Гарпии не знали заранее, что Кешла о них расскажет, вот и подставились под удар. Понадеялись на то, что если взмоют под высоченный стрельчатый свод, Авдраму их мечом ни за что не достать — даже полутораручным. Но только мудрец, не будь дураком, прихватил с собой самострел. Как вытащил он его — птицедевы заметались в поисках выхода, да поздно. Кёсм из Алахара хладнокровно их расстрелял с дальнего расстояния, а после отправился проходить Ашогеорнову полосу препятствий. В чём и преуспел.

— Без новых приключений?

— Ну, есть вариант, где на Кёсма в дополнение к гарпиям напал ещё и Двавр, один из старших братьев Кешлы. Парень страдал: злодейка-судьба наградила его бычьей головой и кучей внутренних конфликтов. Потому-то и добивал всякого жениха Кешлы, которого гарпии почему-либо выпустили из своих орлиных когтей. Зачем добивал? Может, из ревности — ну, если верно, что он сам на сестру глаз положил. Или же просто не любил смазливых удачников, ревновал их даже не к сестре, а к судьбе — это, говорят, серьёзнее.