Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

— Вижу, — вздохнул слуга, — просто не могу иначе.

— Почему не можешь?

— Я заговорён на вечную верность хозяйке, — покорно пояснил он под требовательным взглядом куклы-царевны.

Заговорён? Что ж, это надёжно. Это вам не свободный выбор, который сегодня такой, а завтра этакий. Это верность единственно подлинная. Не такая, как у болвана Личардо, который за спиной Ангелоликой позволял себе невесть что плескать ныне укороченным языком.

Итак, решено: бежать. Использовать верного слугу, как тот единственный ресурс, который у неё ещё остался.

Только бежать с умом. Ведь побежишь сразу — тебя быстро хватятся, быстро догонят, быстро приведут обратно. Надо выбежать не скоро, но так, чтобы тебя как можно дольше не хватились. Отлучиться куда-то будто бы по чьему-то заданию… Хотя кто ей здесь даёт задания? Ей, царевне Уземфа?

— Чтобы не догнали, я могу поубивать лошадей в загоне, — предложил Ынышар, — всех убьём, вскочим на последнюю…

— Нет, — вздохнула Оксоляна, — в Старые Могильники прибыло слишком много конных гостей, — лошади в основном живые, перед смертью молчать не будут, перебудят весь лагерь. А в лагере есть человек с навыками рыцаря Смерти. Против него тебе и один на один не выстоять.

— Понял, — кивнул Ынышар, — буду думать ещё.

Оксоляна тоже подумает. Это в её интересах. А пока будет думать, сократит походы к Ынышару. А то всё не может удержаться, слишком часто к нему бегает, да ещё почти по прямой: не возбудить бы ещё заранее ненужных подозрений.

Но главное — не затягивать. Как-никак, в качестве тайного убежища Ынышара избран склеп — ну пусть и уединённый, но этой своей уединённостью и привлекающий интерес. Это ведь в нём давеча Фарадео миловался с Гзырем, да и Франкенштыбз с Яцем будто ненароком тоже туда заворачивали. Всё-таки не вполне надёжное место.

Итак, будет Оксоляна приходить к Ынышару примерно раз в день или два — не чаще. И говорить только по делу. Благо, с навыками гарпии она быстро сочинит план побега. Да такого, что не прикопаешься.

А пока Оксоляна сочиняла да планировала, в Старые Некрополисы вернулась Ангелоликая. Фу ты, как не вовремя-то.

Может, и к добру, думала Оксоляна. Ангелоликая прибыла, все возбуждены, маленькой куклы нескоро хватятся. Хотя — вряд ли к добру. Ангелоликая тебя из-под земли достанет. Умеет доставать.

Как и предполагал Ынышар, Лейлы с Ангелоликой не было. Скорее всего, так и есть: это она, вероломная названная сестра, под именем Оксоляны действует в родном Уземфе. Скорее всего.

А вот каличных гарпий из своей подземной свиты Мад прихватила. Стоило бы их расспросить, разузнать наверное. Но как это сделать, не возбуждая подозрений? Непросто даже завести разговор, учитывая, что ты кукла. А уж задать нужный вопрос…

Трудно, но достижимо.

Оксоляна превозмогла себя и всё главное выяснила.

— Что же нету моей подруги Лейлы? — спросила она у самой простодушной на вид калеки из малознакомой гексы.

— А она в Уземф поехала, к родичам, — ответила та.

К родичам? Очень интересно. Не к родичам ли самой Оксоляны?

— А как она выглядит сейчас, эта Лейла?

— Как дурочка, — каличная гарпия была сама откровенность.

— Почему как дурочка?

— Да вид у неё дурацкий. Поменяла цвет бальзама, взяла в точности такой, как у тебя. Лимонно-жёлтый он, что ли? Сам оттенок, признай, не ахти, но тебе он хотя бы идёт, а вот ей… — и калека засмеялась, придерживая единственной левой рукой нижнюю челюсть.

Точно. Как и говорили. Лейла и впрямь прикинулась Оксоляной. Вот уж кобра подколодная!

Оксоляна чуть было не решилась тут же бежать к склепу, где скрывался Ынышар, а потом дальше, дальше, дальше — но к ней подошёл благородный кукольник Запр и пригласил её к Ангелоликой. В тот благоустроенный ректорский склеп, из которого Мад намедни выселила беднягу Квица.

Раз приглашает, надо идти. А свобода казалась такой близкой.

— Что не заходишь? — радушно спросила Мад Ольгерд.

— Не могу привыкнуть к своему кукольному облику, — произнесла царевна подходящую полуправду.

Будь она не в кукольном теле, так бы зыркнула на Мад исподлобья, что та бы немедленно о многом догадалась. Но кукольная мимика не настолько совершенна, вот Ангелоликая и не догадалась ни о чём.

— Ты к себе несправедлива, — покачала головой Мад, — между прочим, в кукольном облике таится великая сила. Тебе ничего не стоит прикинуться просто куклой. Улавливаешь?

— Да.

И Ангелоликая поделилась последней своей идеей, в которой Оксоляне отводилась — ну наконец-то — заглавная роль.

Для начала Мад сообщила, что царство Эуза (историческая основа Восточно-Человеческой империи, давняя кость в горле западной некрократии, и прочая, и прочая) вроде бы и захвачено близкими к идеям некрократии лицами, а всё-таки захвачена как-то не так. Как-то криво. Эти личности — Обсерваториум и те, кто за ним стоит — вроде и некрократии служат, но в то же время не забывают и себя. Не подчиняются так, как должно. Отсюда — великая опасность того, что успех в Эузе преходящ, недолговечен.

Да и слишком велика Эуза. За одно-два поколения даже идеально покорных некрократии правителей этакую махину не проглотишь. А значит…

А то и значит, что умеренно верных некрократии правителей Эузы надо контролировать. Как же без этого. И контроль требуется скрытый.

За действующими правителями контроль — особая песня. Но власть в Эузе наследуемая. Поэтому и наследникам надо бы уделять внимание. С ранних лет держать их под колпаком.

И в этом деле, как никто другой, очень помогут куклы.

— Что, серьёзно? — ликуя, воскликнула Оксоляна.

Кажется, ей и полагалось ликовать, чтобы не зародить подозрений в уме Ангелоликой, но где здесь положенное, а где непроизвольное чувство… Мимика куклы — потёмки. Иногда даже для самой себя.

— Совершенно серьёзно, — улыбаясь, кивнула Мад. — И главное, в силу обстоятельств, у нас образовалось достаточно кукол, чтобы обеспечить ими всех вероятных претендентов на престол Эузы в будущем.

— Так их много, претендентов?

— Порядочно. Но есть главный, наиболее вероятный. Это Дигги-царевич, маленький сын ныне действующего царя Эузы — Вана с-Йела VI.

— Простите, госпожа, я не поняла, кого съела? Какого шестого?

— Верно, дурное имя, — поморщилась Ангелоликая, — подлецы из Обсерваториума и в этом нас не спросили. Проще говоря, речь о потомке того самого ставленника некрократии, которого ранее звали князем Даном, а теперь провели в эузские цари.

— Значит, я буду куклой этого наследника?

А прежде-то была и сама наследницей, а не какой-то куклой. Впрочем, и Уземф — не Эуза.

— Да. Задача предстоит вовсе несложная. Маленький Дигги очень любит кукол. Вот его-то я и поручу тебе. Как истинной царевне и самому лучшему из творений Запра.