Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

В какое море восторга окунулась Марципарина, когда кривляка Оксоляна своим сералем поделилась — трудно вообразить. Ещё труднее было бы ожидать, чтобы надменная уземфка оказалась столь подельчива — но тому нашлась веская причина. В посмертии Оксоляна совершенно разучилась получать удовольствие от невольничьих ласк — и сералем своим тяготилась.

А тут — восторженная покупательница, с которой можно слупить за невольников очень выгодную цену.

— Беру всех! Оптом! — воскликнула Марципарина, надеясь, что Умбриэль Цилиндрон воспротивится не категорично. Услышав об оптовой покупке, Оксоляна надула губы и твёрдо заявила, что скидки не сделает. Дружба дружбой, как говорится, но деловые отношения святы.

Подумаешь! Марципарина и не помышляла ни о какой скидке. Единственное, что её тревожило: деньги на приобретения сераля предстояло получить от отца, а даст ли суровый Умбриэль себя разжалобить?

Если не даст, я…

Но что бы такое обидное для запретителя измыслить, Лулу так и не нашлась. И даже не потребовалось, поскольку Цилиндрон согласился.

Почему согласился? Вывод очевиден. Живых наложников уземфского разлива цанцкий воевода за людей не считал, а признавал исключительно дорогой — но игрушкой. А дочери такую игрушку купить важно по той причине, что девушка должна ведь следить за модой! А что наложники нынче вошли в моду, о том Умбриэль как-то давненько слышал.

Наверное, перед окончательным решением отец обратился за советом к некромейстеру Гны. Тот же, зная подоплёку вопроса, не раздумывая, заявил:

— Для доброго здравия вашей дочери это единственный выход. — И в самом деле, кому, как не Гны, оценить красоту решения: живые берут на себя задачу, непосильную для мёртвых, и драконица остаётся удовлетворена.

И тогда Марципарина удовлетворилась. И снова, и снова: уземфский сераль работал, как песочные часы с механизмом переворачивания колб. Она радовалась почти по-детски, и не по-детски мстила трусливым мёртвым аристократам, и мстить им с живыми нижневосточными парнями оказалось невыносимо приятным занятием.

Умелые ребята Джамил, Зульфио, Зухр, Хафиз, Лейн, Гюльч и Атай старались на совесть, помогали друг другу в сложные моменты и, когда Лулу желала надолго забыть обо всём, кроме наслаждений, наперебой доказывали свою неутомимость в ласках. Ведь умеют! С такими партнёрами ты приподнимаешься и летишь, и видишь у них в глазах себя красивую.

Между тем, красавице Бианке ни на миг не почудилось, будто всё, что происходит между ней и её новым семиглавым любовником, имеет хоть какое-то отношение к любви. Вовсе нет: она ни разу не забывала, что наложники ей не ровня. Вот если бы мертвецы…

Но мёртвые отпрыски аристократических родов Цанца всё так же её игнорировали, либо сбегали подальше от неподдельного гнева Цилиндрона. И даже спустя время, когда Управитель Цанцкого воеводства заметил, что годы идут, а подходящей для Марципарины партии нет, как нет, когда перестал разгонять осторожных молодых людей, а принялся привечать — даже тогда её продолжали избегать, уже строго по личной инициативе.

Чтобы подразнить мёртвых трусов, Лулу принялась озорничать, не считаясь ни с каким этикетом. Что она вытворяла в довольно людных оконечностях цилиндронова дворца, это уму непостижимо. Стыдно и вспоминать, хотя вспомнить зачастую приятно. Уземфский сераль своей новой хозяйке во всём подыгрывал, и даже словом никто не обмолвился, что какие-то из чересчур смелых её выходок находит сомнительными.

Цилиндрон какое-то время терпел, но терпение лопнуло быстро. Тогда он позвал посоветоваться некромейстера Гны. По итогам их разговора заботливый отец сделал дочери новый дорогой подарок. У разорившейся великанши Клюп он выкупил Окс — один из чудных замков Клямщины.

Именно там, в Оксе, Марципарине предстояло теперь кувыркаться со своими семерыми подневольными живыми наёмниками. С одной стороны — ну и славно: никто точно не помешает уловольствию. С другой стороны, ей, оказывается, очень хотелось, чтобы именно в Цанце её заметили и оценили незаурядную смелость поведения. Эх, молодо-зелено.

Приобретение замка Окс — о, что за роль оно сыграло в жизни Лулу Марципарины! Её мир стал намного шире, да и не просто шире: он впервые вышел на поверхность земли. Цанц, как его ни превозноси, всё же пещерный город, и удивительно красивый дворец Умбриэля Цилиндрона, где проходили её дни до того, находится целиком в подземной части. Сам дворец снаружи и не виден, он представляет собой причудливую череду интерьеров, украшенную череду внутренних пространств.

Иное дело — замок Окс. Существующий не только изнутри, но и снаружи. В нём даже себя начинаешь словно впервые снаружи видеть. Ибо кто ты сама, как не такой же вот гостеприимный замок?

Но главное — свобода. От мелочной опеки учителей-некромантов, которые в Окс за ней не поехали, поневоле передав функцию контроля над наследницей великанше Клюп. Та, хоть и продала замок, а всё же продолжала в нём обитать, поскольку идти ей было особенно некуда — вот и согласилась присматривать за Марципариной. Для оправдания своего там присутствия. Великанша и правда за ней смотрела. Но — сквозь пальцы.

Некроманты с Гны во главе остались недовольны, но смирились. Они ведь и так основательно перебрали полномочий, продолжая воспитывать и чему-то учить Марципарину и в тот период, когда в большинстве аристократических родов дети считаются выученными и достаточно взрослыми, чтобы вступать в ряды мертвецов.

Она плюс семеро наложников плюс великанша Клюп. Ну, ещё какие-никакие слуги да стража на стенах. Лулу быстро вошла во вкус замковой жизни. Теперь она не так уж и часто наезжала в Цанц. Смысл?

Иной раз надменный папаша Умбриэль Цилиндрон делал вид, что по ней соскучился. Марципарина шла навстречу её скуке, но нехотя. В каждую встречу отец дарил ей всё новых наложников, выписанных из тех даотних земель, где такому ремеслу обучают: из Уземфа, Карамца, Лопволарое. Дочь благодарила его за заботу и по случаю выслушивала какие-то наставления, придуманные Цилиндроном прямо по ходу краткой беседы с дочерью. Отцовской мудростью полагалось восхититься, что Марципарина и выполнялаю. Пара наложников из-за моря ведь стоят пары кивков с дежурной улыбкой?

Месяц-другой натужного существования в Цанце — и снова Окс, опять свобода и целые горы нетрудной женской радости. Так может и жизнь пройти, а ты в радостях и не заметишь — ведь жизнь и твоя, и наложников, конечно же, короче посмертия цанцких мертвецов.

Примерно в те года Марципарина Бианка познакомилась и с Эрнестиной Кэнэктой. Та сказалась мелкопоместной клямской дворянкой, давней приятельницей великанши Клюп. Второе было истинной правдой, а вот первое — не обязательно. В своё родовое поместье Кэнэкта не приглашала никого и никогда. Зато в Окс к великанше по-соседски наведывалась.