Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Оксоляна нехотя заговорила. Для начала предложила Порог Смерти более не обсуждать — он ведь один из главных столпов, на котором зиждится вся некрократия, так зачем же надо ценный фундамент расшатывать?

Потом упомянула о вездесущей эузской разведке. Мол, если кто-то в Саламине начнёт выяснять, откуда прибыла подозрительная партия новеньких шлюх, он должен проследить их путь хоть до какого-нибудь крупного центра торговли людьми. В их случае — до Карамца.

Закончила уверенностью, что все трудности преодолимы. Ведь поэтессу Лайл не кто-нибудь, а сама госпожа Мад поставила руководить их саламинской миссией — а может ли великая госпожа ошибиться?

Оставленные Ангелоликой соглядатаи благодушно кивали. Что ж, если они всё верно передадут, шансы Оксоляны на место в будущей гексе скорее возрастут, чем понизятся. Ну, а Рюх… В общем, дурочка сама виновата.

Даже большие скопления повозок — не навсегда. Пропечённый южным солнцем экипаж двинулся далее. Вот и заветный въезд в Лопволарое. Ну что ж, посмотрела — пора прятаться.

Оксоляне как уземфской царевне и первой ученице в септиме позволялось время от времени подняться из глубины фургона, посидеть с возницей на козлах, подышать более свежим воздухом. Своим правом она старалась не злоупотреблять, не сидеть снаружи дольше, чем это делают соглядатаи Ангелоликой. А то в отместку такого наговорят!

Рядовым же участницам септимы высовывать нос из салона экипажа строжайше воспрещалось. Сидели внутри, как овощи на пару. Мертвечихи в гробу на колёсах.

Городок Лопволарое не слишком велик. Не успеешь призадуматься на въезде, а ты уже в портовом квартале, и миг спустя экипаж вынужденно останавлевается, ведь впереди море.

Возница с мёртвой безучастностью хлещет лошадей, разворачивая фургон, чтобы протиснуться в одну из кривых улочек, ведущих к пирсам. Парень знает, что делает: вскоре экипаж весело тарахтит уже по дощатому настилу причала, кругом слышны грубые команды портовых грузчиков да пронзительные крики чаек.

— Мы что, — кривится Бац, — выехали на пирс? Что за глупость! Разве возница не слышал, что в бухте Лопволарое не осталось ни одного корабля?

— Нет, — оборачивается к ней одна из телохранительниц Мад, — это неверные сведения. Один корабль всё-таки пришёл. Специально за нами.

Тут гроб на колёсах останавливается. Звучит команда выгружаться, в которую боевой септиме на первых порах даже не верится.

— Что, правда приехали? — переспрашивает Данея.

— Правда, — кивает словоохотливая телохранительница, — дальше поплывём.

Мертвечихи покидают свой опостылевший гроб. Почти все впервые после прохождения Порога Смерти имеют случай увидеть его снаружи. С удивлением рассматривают опознавательные знаки на дверцах, что появились уже после заезда в Карамц. Там нарисована пара женских грудей и роза с шипами, под которыми змеится надпись по-уземфски: «Смертельные номера. Передвижной сераль госпожи Лейлы».

Лейлы? Как видно, поэтесса Лайл ради успеха важной миссии в Саламине согласилась отринуть столь модно звучащую кранглийскую версию своего имени, а предпочла назваться на прежний, уземфский лад.

Ещё бы: госоже Лейле из Уземфа в вопросах аренды наложниц поверишь намного легче, чем какой-то там неудобовыговариваемой Лайл. Всё-таки Уземф — один из центров работорговли, а кранглийсая земля, на которой произросло имя «Лайл» — в лучшем случае работорговая периферия.

Пирс, куда заехал экипаж, почти идеально пуст и безлюден, а всё же один небольшой двухмачтовый корабль к нему пришвартован. «Морской дьявол» — написано на борту. Почему-то беженцы из Бартоломео до сих пор о нём не пронюхали. Может, для них этот парусник чем-то опасен.

— Наверное, контрабандисты, — Бац окидывает судно взглядом всезнайки.

— Да нет, пираты! — возражает телохранительница. Уж она-то не пытается блеснуть мнимой учёностью, а знает точно. Как-никак, специально отлучалась в порт, пока экипаж стоял в заторе из бартоломейских повозок с мелочным семейным скарбом.

— Что, правда, пираты? — всерьёз пугается Клементина.

— Какой кошмар, а мы с дороги совсем не одеты! — подхватывает Данея. — Значит, нам работать прямо сейчас?

— Нет, — смеётся возница, — с этими вам не работать! Это наши пираты. Капитан Кидд, может, слышали? Он у Ангелоликой на жаловании.

В общем, к пиратскому Саламину добрались морем, в трюме пиратского же корабля. С маленьким уточнением: пираты-то были правильные. Не какие-то там некроненавистники вроде мерзопакостного Кьяра и его команды, а свои, послушные ребята. Способные и любить деньги, и благодарно целовать руку, эти деньги дающую.

Капитан Кидд и его команда задали прелестницам из боевой септимы последнюю тренировку. Судя по уверенности, с которой капитан ссылался на распоряжение Ангелоликой, идею тренировки моряки не сами выдумали. А вот в условия реализации — наверняка много добавили от себя.

Вряд ли Ангелоликая предполагала, что весь морской путь до Саламина, весь напролёт, боевая септима должна ублажать пиратскую команду. К месту назначения надлежало прибыть не вволю потасканными, а в ореоле никем не изведанной таинственной новизны.

Оксоляна пыталась разъяснить капитану Кидду истинную политику Мад Ольгерд. Тот с вежливостью её выслушал, но тут же задрал юбки и завалил на диван. Остановить жеребца на полном скаку? Даже в мёртвых селениях Запорожья такую даму ещё поискать!

Кроме царевны образумить «послушных пиратов» пытались обе телохранительницы Мад, посланные для надзора за септимой. Результата добились — прямо противоположного. Разнузданная команда обратила внимание и на них — и давай без спроса насиловать. Мол, какие ни есть, а ведь тоже женщины, со всеми полагающимися женщине местами. Так отчего же ловким парням их обходить стороной, если парней много и сладких мест на всех нехватает?

Телохранительницы владели кой-какими боевыми искусствами, в первый-то раз посопротивлялись, но насильники их задавили массой, так что остаток пути до Саламина предпочли уже не ломаться. Чай, знали заранее, на чей корабль садятся. Чай, и Ангелоликая не голубям хлеб крошила — пиратов прикармливала. Что ж от истинных-то пиратов потом ожидать рыцарского обхождения?

Ладно. Останется доложить Ангелоликой, что перед началом миссии все получили необходимый опыт. В количестве большем, чем достаточно.

В порту пиратского Саламина «Морской дьявол» подошёл к одному из центральных пирсов, чтобы всем на загляденье сгрузить свой «живой товар». Так выразился капитан Кидд в отношении великолепной семёрки изрядно помятых в трюме мёртвых шлюх, сгрудившихся теперь на палубе у трапа.