Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

И смотрит Кешла, и что же она видит? Зачуханное такое «чудо в перьях». Женский торс, орлиные крылья, а всё вместе — ни дать, не взять, курица. Одним словом, форменнейшая гарпия. Всё бы им хихикать, кихикать, а как кто-то в ответку прижмёт хвост — поднимают истошный визг.

Кешлу от поднявшегося визга тоже вмиг затошнило. Но достойная дочь Ашогеорна себя переборола и говорит существу: «Эй, ты чего распищалась?». А гарпия ей в ответ: «Что ты, я не просто пищу, я борюсь с режимом. Айда с нами?». — «Тоже вот этак пищать — да я что, дурная?».

Вот и поговорили.

А как вернулась Кешла с ярмарки, видит: Ашогеорн уже с дерева спустился и выстроил дом на краю лугов Гуцегу. Ну, а к дому тому — замок пристраивает. Тот самый, испытательный — для женихов Кешлы.

Быстро Ашогеорн работал, как-никак, он герой из не самых слабых. Правда, за скоростью забывал многое довоплотить. В доме — совсем не потрудился отделать чердак. Удивляться ли, что именно там-то и поселилась парочка гарпий? Развела свой пакостный птичник.

Не успела Кешла войти в новый дом, а знакомые смешки — тут как тут. И две рожи распатланные торчат из окна чердачного. Чтож, ну, будьте здоровы, гарпии — давно не виделись!

Гарпии-то, стоит им раз человеку показаться, дальше уже не стесняются. Чай, не девственницы в купальне. И, какие не есть, а женщины: любят себя показать при случае. Вот только случаев на чердаке у Ашогеорна имели немного никто, кроме Кешлы, их так и не видел. Недоставало восприимчивости.

Видеть не видели, но, небось, иногда слушались.

Междк тем, не прошло и десятка лет, как замок для испытания женихов Кешлы был закончен. Ашогеорн, лучась от радостных предвкушений, спросил у дочери: «Ну как?». И показал на очередь у парадного входа: всё женихи, женихи, женихи… Ты ведь этого хотела?

«Ты ведь этого хотела?» — спросили с издевкой гарпии, повторяя, а может, и предваряя её собственную мысль. «Не уверена, — возразила себе и гарпиям Кешла, — что я хотела именно такого». «Ты как хочешь, — хихикнули гарпии, — а мы переселяемся. Отсюда, с чердака, многого не увидишь, а в замке теперь нам предстоит нескончаемое веселье!».

Да, замок Ашогеорна удался на славу. Для укротителя деревьев и драконоборца — очень-очень недурно! Правда, ловушки на полосе препятствий вышли сплошь небезопасными для жизни, но, с другой стороны, отец прав: зачем дальше жить жениху-неудачнику с вечным клеймом позора несоответствия?

«Даю отмашку, и запускаем первого жениха! — вскричал Ашогеорн. Или это гарпии дали отмашку? Как бы то ни было, кешлины женихи покорно потопали к полосе испытаний.

Первый же день дал дюжину смертей, да ещё в самом начале пути: кто не сверзился в колодец, того доконал маятник. Ашогеорн задумался, но ошибки в расчётах не нашёл. Если бы женихи, да не были слабаками — прошли бы испытания, играючи, да ещё ноги об тестя вытерли.

На второй и третий день — то же самое. И вся неделя — одни слабаки?

Спустя месяц Кешла попросила отца остановить эту бессмысленную машину убийств. «Я не могу, — развёл руками тот, — выйдет не по закону, да и что о нас люди подумают? Ашогеорн промахнулся? Семейка его не держит слова? Обещали руку дочери героя — и на попятную?.. К тому же, остановить бойню сейчас будет нечестно к памяти уже погибших».

«Но ведь можно избежать хотя бы новых смертей!» — кипятилась Кешла. На что Ашогеорн ответствовал: «Так на смерть они идут по собственному решению — никто не неволит. Отказать им? Несправедливо. К тому же и ты, доченька, что-то засиделась в девках — перед сверстницами, поди, неудобно?».

Кешле осталось лишь умолчать о том, что её сверстницы повыскакивали замуж ещё полутора десятками лет ранее, как раз когда светлая идея испытательного замка заботливого отца едва-едва осенила.

И новые смерти. И новые, и новые…

К счастью, однажды наступил миг, когда очередь встала. Женихи не решались уйти восвояси (позор-то какой!), но и проходить испытания больше не рвались. А смысл? В этом-то состоянии очередь застал подоспевший из Адовадаи мудрец Авдрам.

Дальше-то всё пошло быстро. Под именем Кёсма из Алахара мудрец вошёл в злополучный замок — и единственный сумел не провалить испытание. В замке он нашёл всего двух гарпий. Старшая, особо жирная, принадлежала Элле, младшая, почти не оперившаяся — самой Кешле.

Непостижимым образом Авдрам обеих победил. Чем и освободил женихов и Ашогеорна от данных ими себе же клятв. И на Кешле жениться не стал, чем освободил и её от неясных ей самой обязательств. Пояснил: «Я ведь не Кёсм из Алахара! Значит, прав на невесту не имею». Ашогеорн вскричал: «Но ведь настоящий Кёсм не прошёл испытания!». «Прекрасно, — ответил Авдрам, — значит, прав на Кешлу не имеет и он!».

Так удалось Кешле, дочери Ашогеорна увильнуть от мрачного предопределения, к которому она пришла на основе собственного раннего выбора. Что же до предопределения имени — так оно осуществилось.

Спустя некоторое время Кешла встретила молодого дракона, с которым ей захотелось вместе быть. Этому дракону — которого разные традиции называют разными именами — она и отдалась, вовсе не заботясь о том, чтобы далее противиться немилосердной судьбе. И в положенный небесами срок снесла драконье яйцо…

— В том яйце сидел тоже Драеладр? — спросила Марципарина.

— Нет, — улыбнулся Бларп, — сводный брат Кешлы к тому моменту ещё здравствовал. Потому своего крылатого сына она назвала иначе. Бларобатаром — ведь это тоже сильное драконье имя.

Когда Бларп ушёл, Марципарина себе сказала: итак, он меня подготовил. Сказала почти без горечи, даже с благодарностью. Осознала свою благодарность — и встрепенулась. Подготовил, но к чему? К роли несчастной Кешлы?

Нет, Кешла со всеми предопределениями её имени под конец истории несчастной уже не выглядела. Несчастна не Кешла. Несчастен кто-то другой. И не из-за того, из-за чего счастлива Кешла.

Но Кешла снесла яйцо любимому дракону. Марципарине предлагают снести его просто так — в мир. Это, конечно, разница. Если бы Чичеро…

Но Чичеро в игре судьбы ближайшего хода не сделает. Ход за нею.

Меня используют, обожгла другая, тоже давно знакомая мысль.

Конечно, меня используют для рождения Драеладра, Бларп этого даже не скрывает. Он давно заврался в своих поспешных рапортах Гатаматар о снесённом яйце и вылупившемся дракончике. Весь расчёт его лишь на то, что драконы нескоро проверят, а ещё на то, что Лулу побыстрее родит.

Шаткая у Бларпа позиция.

Но, с другой стороны, Марципарине он не соврал. А легенда о Кешле, которую привёл в подкрепление своих чаяний, легенда-то — подлинная. Бианка, как истинная драконица, легко бы почувствовала фальшь.

А ещё с последнего визита Бларпа Лулу Марципарина неожиданно для себя ощутила особый уют дворца Драеладра. Вроде, и ничего вокруг не поменялось, но — поменялось, наверное, в ней самой. Куда-то ушёл внутренний протест (не спросили, переселили!), пропало раздражение взглядами посторонних во время прогулок перед дворцом, исчезло стеснение по поводу наскоро перешитого кэнэктиного платья.