Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

«Не хочешь — не надо! — сказал тогда любитель простых решений Ашогеорн. — Так и быть, выйдешь замуж за человека». Стоило ему это произнести, как в ушах Кешлы раздалось осторожное злое хихикание на пределе слышимости — верный признак неверного выбора.

«Кто смеётся?» — резко спросила она. Нет, никто не смеялся. Домашние к ней обратили самые серьёзные лица.

«Нам не должно смеяться, — сказала мать Элла, — нам должно с одобрением прислушиваться к мудрым решениям Ашогеорна». Считала ли она своего прямолинейного муженька образцом мудрости — вилами по воде писано, но вела себя в точности, как должно. И, наверное, зря, ибо герой-драконоборец в такие моменты немилосердно зазнавался. Или не зря, ибо у зазнавшегося героя получала многое важное для себя.

Но как было поступить Кешле, слушая мерзкий хохоток в ушах? Она подумала и решила: смех безответственный, смех анонимный, к тому же он тщится обесценить именно то решение, в котором отец в кои-то веки прислушался к единственной дочери.

«Ты прав, отец, — объявила она, — я согласна выйти замуж за человека». И как только Кешла такое сказала, хохот в ушах усилился, стал болезненно-оглушительным и с откровенной издевкой — впору пожелать себе сразу оглохнуть, чтобы подобного больше не слыхивать.

«Вот и славно, — просиял Ашогеорн, — я подготовлюсь. В том, как следует обставить человеческую женитьбу, я худо-бедно разбираюсь. Будет не зазорно и людей пригласить». И, наверное, в тот момент он и задумал строительство замка — особого, испытательного. Того, в котором центральное место займёт не парадная анфилада, а полоса препятствий.

Пройти те препятствия сможет только сильный, смелый, ловкий, умный, находчивый — такой, какому не стыдно вручить в жёны дочь героя.

Полоса задумывалась не для дракона — только для человека. А что: если ты человек, изволь соответствовать! А если дракон, извини: моя дочь отказалась следовать ограничивающему предопределению своего имени!

Впрочем, строительство замка — дело не быстрое, к тому же, к реализации главного замысла Ашогеорн приступил далеко не тотчас же — сперва тщательно продумал каждую ловушку. Ну, чтобы недостаточно сильные, смелые и так далее — неминуемо срезались.

В общем, Ашогеорн с головой ушёл в строительные планы, Кешла же о том разговоре почти забыла, только и помнила странный смешок на пределе слышимости, усиливающийся затем до боли в ушах. Ещё бы не запомнить, когда он потом не раз повторялся.

А кто смеялся-то? Ясное дело, гарпии. Кешла с ними вскоре свела знакомство — не слишком приятное, но необходимое. Когда от гарпии не можешь избавиться, о ней надо, по крайней-то мере, знать.

Как свела знакомство? Первоначально — на ярмарке.

Ведь в первом семейном доме Ашогеорна, расположенном в ветвях дерева Буцегу, эти твари не появлялись, только и могли, что издали хохотать. Зато на ярмарке они способны и в зримом облике предстать, и в полный рост явиться, а то и ловким движением опытных падальщиц закогтить кого.

Известно, что гарпии — существа, до кончиков когтей наполненные едкой критикой, а критике нужна подходящая пища, а пищей подчас идеально служат былые предания. Не в меру идеализированные предания, какие исполняют на ярмарках — те служат особо лёгкой пищей.

Легенды об Ашогеорне — победителе ветхого Драеладра у скалы Глюм, освободителе царевны Эллы, хранителе Лунного Пламеня, воспитателе нового Драеладра (истинного основателя драконьей династии), а также родителе пятерых прекрасных детушек — все эти легенды множились ещё при жизни героя, его жены и детей. Пока дети были малы, беда в том ещё небольшая, но как стали подрастать, да выходить в мир — тотчас наслушались и ярмарочных баек о собственном житии, полных розового сиропа.

Случилось как-то повзрослевшим детям героя посетить ярмарку в Располе, а там как раз собралось сказителей со всего Лугового королевства. Ну, и давай они славить Ашогеорна и семейство его на все голоса. Тут-то из-за сутулой спины самого медоточивого сказителя и подняла голову гарпия.

Подняла — и сразу же спрятала. Но внимание привлекла.

Кешла и не поняла, зачем, а подошла к сказителю, слушала-слушала, да и призадумалась. «Дружно зажили» — это разве про них? «В любви и согласии» — а это по каким признакам заметно?

Ашогеорн и Элла целыми неделями словом не перемолвятся. Глелдав отправляется на охоту засветло, а возвращается заполночь, дабы младших братьев лишний раз не увидеть. Мрачный увалень Двавр по природной лени сидит дома, но этот жуёт особую дурман-траву, только бы поспать подольше и не встретиться со старшим. Близнецы — ух и мутузят друг друга, как только Ашогеорн с Эллой отвернутся. Этим, по крайней мере, друг до друга есть дело, да только не самое благородное: чисто по мелочам напакостить брату.

И главное, каждый из нас делает вид, что доволен своей жизнью. Не для того ли, чтобы половчее войти в это лживое предание? И кажый из нас, не задумываясь, так и отбудет свою судьбу, до самого последнего завитка предначертаний. «Кроме меня», — хотелось бы ей добавить. Но не добавила, ибо мудрела не по годам. Опасно себе показаться счастливым исключением.

Вокруг безостановочно вертелись ярмарочные карусели, а Кешла всё думала, думала. Что-то из того, о чём думала, возможно, ей кое-кто и нашептал. Или, возможно, сама дошла в миг помрачения мысли? Эх, да что искать виноватого — ибо вместе, всё вместе…

Если о нас всё так бессовестно переврали, так может и Драеладра мой отец не побеждал?

Так подумала Кешла и тут же услышала где-то в сторонке от шумных ярмарочных аттракционов едва слышный ехидный смешок. Девушка поглядела туда украдкой, но никого не приметила, только лёгкое движение воздуха. Видать, её нарочно дразнили. Ждали момента, чтобы хихикнуть и быстро спрятаться.

«Вы часом не слыхали здесь противного такого смеха?» — спросила Кешла у самого пафосного из сказителей, но тот решил, что это она над ним смеётся, а потому озлился и обозвал гарпией.

«Вы думаете, я гарпия? — удивилась Кешла. — Мне кажется, это не так, но, пожалуйста, поясните, кто она такая». Сказитель же наотрез отказался с насмешливой гарпией чесать языком, а вот кулаки его, наверное, как раз чесались — почему Кешле и пришла разумная идея унести ноги, а насчёт гарпии поговорить с кем-нибудь другим.

Желающих поговорить о гарпии на той ярмарке Кешла нашла с десяток. Правда, всё вновь добытое знание свелось к утверждению, что гарпий не существует. Причём одновременно с каждым из отрицаний дочь Ашогеорна неизменно сдышала откуда-то сбоку знакомый уже смешок.

Подобным приёмам гарпии кого хочешь доведут до умопомешательства, но Кешла всё же не такова. Жизнь в гибких кронах шагающих деревьев на лугах Гуцегу приучила её к внезапным хлёстким поворотам. Одна гарпия этой её способности не учла — и не успела спрятаться.