Виксар - Мечта обретённая

— Привет, — улыбнулся Монах. — Ты как?

— Привет… Ничего, нормально.

Облокотившись на перила, Мик палочкой выводил на земле какие-то узоры. Монах вопросительно кивнул на них, хозяин дома на автомате покачал головой. Спохватившись, пояснил:

— Да можно, можно. Я имею в виду, так, фигня всякая. Ничего осмысленного.

Процесс общения у Одиночек строился на основе простейших правил. Которые, правда, сильно осложняли его для тех, кто хотел чего-то большего, чем было правилами отмерено.

— Можно личный вопрос? — осведомился Монах.

— Ну… ладно, давай.

— Мне кажется, ты всё же не в порядке.

Мик кивнул с такой готовностью, будто заранее готовился к разговору и сейчас лишь корректировал его направление.

— Мы поругались с Линой. Плохое настроение.

— Ясно, — Монах вздохнул. — Хочешь, попытаюсь отвлечь?

— Попробуй. — Мик отложил палочку и с интересом уставился на гостя. И впрямь готовился, что ли?

— Что ты о себе знаешь? — начал Монах заготовленную для одного из подобных случаев «зарисовку» мыслей.

— В каком плане?

— Это меня и интересует. Просто попробуй как-нибудь определить знание о самом себе.

Мик задумался.

— Я знаю о себе столько, сколько помню.

Теперь задумался Монах.

— То есть твоим знаниям о себе равно количество ситуаций с твоим участием, которые ты можешь мысленно повторить. Так?

— Ага.

— А если не можешь повторить, но помнишь, что они были?

— Ну… получается, неполные знания? Неполные, но они есть.

— Но ты можешь забыть какую-то существенную часть ситуации, и в итоге будешь отталкиваться от неверных тезисов и придёшь к неверным выводам.

— Плюс на минус даёт минус? — сообразил Мик. Монах кивнул. — Хм… Значит, количество знаний о себе — количество ситуаций с моим участием, которые я могу полностью повторить в голове.

— Только повторить? А как же анализ?

— Анализ это уже из другой сферы. Есть знания о себе, а есть… ну, анализ.

— Смотри. Вот, мы с тобой сидим и разговариваем. Ты можешь прокрутить ситуацию назад, потому что помнишь её так хорошо, как это возможно. Но при этом ты ещё и думаешь. Анализируешь, что я говорю, анализируешь, что лучше сказать тебе. И ещё много чего.

— Ну да, отдельный уровень.

— Не относящийся к знаниям? — уточнил Монах.

— Да.

— То есть знания это только память?

— Знания — да. А выше идёт всё остальное.

— Что «остальное»?

— Не знаю, как объяснить… Логика, анализ, вычисления — это всё дальше. А именно что знание о себе — это память о своём поведении. Понимаешь, то, что ты видишь, — оно точно есть. Потому-то ты его и видишь. Оно не может измениться. Это чистые нерушимые факты. А анализ и всё прочее… ты не можешь быть уверен в их правильности, сегодня тебе может казаться так, а завтра ты истолкуешь ситуацию по-другому.

— То есть знание о себе должно быть непреложным, чем-то постоянным, и поэтому ты его относишь именно к памяти, которая более объективна, чем мысли?

— Точно.

Монах склонил голову. Мик улыбнулся:

— Спасибо. Теперь у меня голова забита более важными вещами. Хорошо, когда есть люди, с которыми можно так душевно поговорить.

— Так уж — более важными, — удивился Монах.

— Ну да. Почему нет?

— У вас же отношения, любовь… Сейчас ты так говоришь, а помиритесь — жалеть будешь.

— Монах, ты чего? — изумлённо вытаращился Мик. — Какая любовь? Отношения да, но не любовь же. И с чего ты вообще взял, что мы обязательно помиримся?

— Я… Хм.

Почему он об этом заговорил? Это ведь не первый раз, когда они ссорятся, а Монах оказывается поблизости. Почему?..

— У вас же есть этот дом, у вас есть… вы сами. Ты же говорил, десять лет вместе. Неужели не помиритесь?

Мик пожал плечами.

— А что мне этот дом? Как создали, так и развеять можно. А десять лет… Ну, были они, и что?

— Но это же… нерационально, — Монах попытался сориентироваться и в разговоре и в самом себе с помощью простейших категорий.

— Почему нерационально? Хочешь, я сейчас немного подумаю, а потом разложу, почему это рационально?

Проблема Монаха, временно отложенная и скрывавшаяся глубоко внутри, вдруг оказалась рядом. Совсем-совсем рядом. Хотя ей, казалось бы, здесь не место.

Что он сделал не так? Что он упускает?..

Внимание. Нужно внимание к каждой мелочи, к каждой детали.

В глазах Мика Монах видел: да, стоит дать согласие — и он действительно обоснует, почему поругался со своей девушкой, почему именно сейчас и почему это не должно его волновать. По какой-то причине Монаху это не нравилось.

— Ты можешь, верю. Но… не верю, что ты действительно думаешь так, как будешь говорить. Ты не планировал эту ссору и не готовился к ней — я же вижу, что нет. Но сейчас… ты готов пожертвовать всем, что у тебя было, — ради чего?

— А чем жертвовать-то? Ненужными отношениями? Ну, бывает. Со мной-то всё в порядке, ничего из того, что действительно имел, я не потерял.

— Почему ненужными? — только и смог выговорить Монах.

— По факту. Ты забыл, кто мы и в каком мире живём?

— Не забыл… Но ты ведь сам недавно радовался, что вы уже десять лет живёте вместе!

— Во-первых, не радовался, а удивлялся: для отношений это очень большой срок. Думаешь, если бы мы действительно любили друг друга, я бы об этом сказал кому-либо? Опять же, вспомни, кто мы и где. А во-вторых, мы живём не вместе. Как тебе известно, здесь мы проводим не больше одного дня из пяти.

Монах замолк, обдумывая сказанное. Потом решил пояснить — почти что оправдываясь:

— Я думал, что это нормально для Одиночек, не жить вместе, а встречаться, чтобы потом расходиться.

Сказал — и аж дыхание перехватило, когда вдумался. Интуиция… Ох, интуиция!

Мик, однако, лишь пожал плечами. Потом, подумав, сообщил:

— Ты сегодня какой-то странный. Не сам странный, а странно говоришь. Это просто свобода. Мы живём свободой и всегда жили.

— А если бы ты действительно её любил? — спросил Монах, решив пойти ва-банк, но докопаться до истины. Голова звенела от напряжения. — Ты бы мог пожертвовать своей свободой?

— Какая ж это любовь, если ради неё надо жертвовать свободой? — искренне удивился Мик. Не удержавшись, Монах улыбнулся воспоминанию. — Что?

— Да нет, просто вспомнил одного знакомого. У него был… значительный любовный опыт. Поверь мне, иногда любовь действительно требует отказа от свободы. Той, что с маленькой буквы. А от той, что с большой, — как правило.

Взглянув на Мика, который будто лимон съел, Монах вздохнул.

Нужно было придти в себя. Определённо, он не был готов к такому разговору, но что ему мешает взять паузу? Собраться и продолжить его через некоторое время, уже нормально, так, чтобы на анализ поступала только актуальная и достоверная информация?