Карина Вран - Восхождение

– Не кричи. Это Хэтти, в твою честь назвала, между прочим, гордись!

Наивные изречения Массакре порой умиляли квартеронку до слез.

– Ты назвала в мою честь кусок нарисованного меха? Да у меня от гордости щеки раздуваются, как у хомячка! Она у тебя, случаем, не хомяк? Похожа, между прочим.

– Хэтти – снежный барс, – Мася обиженно засопела. – И у нее нет блох. И на хомяка она не похожа ни чуточки!

– Барс? – изогнула бровь Хэйт. – А пятна где? Бракованную подсунули, немедленно оформляй возврат.

– Ушастая, не обижай котенка! – гневно воскликнула гнома.

Хэтти мяукнула и лизнула протянутую ладошку хозяйки.

– Как скажешь, дорогая, – с улыбкой отозвалась квартеронка. – Пойдем тренировать твою Хэтти, сделаем из нее хищника, пока она нас тут не зализала до смерти.

Долго сердиться на выходки гномы Хэйт никогда не удавалось. В конце концов, она была ее единственным другом в виртуальном мире.

На второй полный круг их не хватило: у Хэйт закончились готовые перекусы, а бодрость и сытость во время забегов выгорали только так. Посему решили прерваться.

– Нам нужна безопасная полянка, чтобы ни одного агрессивного моба поблизости, – заявила квартеронка тоном, не терпящим возражений.

– За мной, – легко согласилась Мася и помчалась в сторону холмов.

– А как же: «Следуй за белым кроликом?» [41]

– Так нет никакого кролика!

– Есть барс. Без пятен. Некондиция!

Пушистое нечто, не отстающее от Маськи ни на шаг, огласило округу недовольным мявом.

– Хэтти, не слушай вредную тетю! Подрастешь, окрепнешь, наваляешь ей за все обиды!

– Ага, отличные из нее выйдут помпончики для тапок. Или меховая сумочка… можно я уже буду называть ее – барсетка? [42]

– Хэйт!

– Да, тут ты права – плоская вышла шутка.

Так, обмениваясь подначками, подруги дошли до милейшей лужайки, окаймленной цветущим кустарником. У подножия холма журчал ручеек, но главное – ни одной гоблинской физиономии даже на линии горизонта не высматривалось.

– Подойдет, – довольно кивнула Хэйт, извлекая переносную жаровню и набор кулинара. – Займи себя чем-нибудь, а я осуществлю давнишнюю мечту.

Шашлык! То, ради чего она извела целое поголовье диких кабанчиков, но каждый раз, приходя в «Обжорку», готовила что-то другое. Вскоре жаровня начала распространять соблазнительные запахи, которые заставили всех троих (включая «котенка») мечтательно облизываться.

– Ушастая, тебе удалось меня удивить, – восхищенно выговорила гнома, когда расправилась со своей порцией шашлыка. – Вкусно!

Хэтти жалобно мяукнула.

– Выдели уж бесполезному меху кусочек, – расщедрилась Хэйт, довольная похвалой подруги.

– Ей нельзя, у нее свой корм, специальный, – покачала головой Массакре. – Вся из себя умная, а о такой простой вещи не знаешь.

– Я вообще ничего не знаю о покупных питомцах, кроме того, что это блажь для богатеев, – отмахнулась Хэйт. – Не в обиду.

Момент с приобретением детеныша барса они обговорили еще по пути из Велегарда. Гнома отсыпала за свою живность без малого сто золотых (плюс простенький квест от НПЦ-дрессировщика), что для Хэйт было почти фантастической суммой на данном этапе. Маське повезло: в заброшенной шахте, куда ее заслал Вальх, она наткнулась на выход адамантита, довольно редкой руды, о которой в задании от кузнеца не упоминалось. Гнома не растерялась, выдолбила всю руду до крошки, а затем выгодно продала: думала было оставить себе, но уж очень хорошую цену предлагали, а ей до работы с адамантитом нужно было бы качать кузнечное дело месяца три, причем не отходя от станка.

– Знаешь, «Восхождение» игра гибкая, – решила высказать пришедшую мысль квартеронка (очень уж просящий взгляд был у Хэтти). – А она, как я смею надеяться, будущий хищник. Какому хищнику мясо не пойдет на пользу?

– Не знаю, – гнома приласкала питомицу. – В инструкции значится особая еда…

– В рекламе по ТВ кошки счастливы, поедая сухой корм, но покажи мне хоть одну нормальную кошку в реальности, которая откажется от мяса? А тут – ни пестицидов, ни консервантов, ни прочей дряни, которой нас запугивают.

– А если она отравится? Заболеет? Умрет?!

Гномка крепко стиснула пушистый комочек.

– Лично сбегаю в город и куплю на последние деньги свиток воскрешения, – пообещала Хэйт. – Держи, животное!

Хэтти мгновенно вцепилась зубами в протянутый кусок шашлыка.

– М-ррр!

– Видишь, все с ней хорошо, жива, здорова и довольна.

Мася круглейшими глазами уставилась перед собой.

– Ушастая… Ей два уровня прилетело из ниоткуда! Да мы на гоблинах ей меньше набили!

Питомец, даже не участвуя в бою, получает часть опыта хозяина, но эффективнее выходит, если питомец и сам наносит урон врагам.

Котенку незамедлительно скормили еще немного мяса.

– Не-а, больше не дали, – прокомментировала гнома результат повторного эксперимента. – А что-нибудь еще мясное есть? Кроме шашлыка?

Хэйт отрицательно покачала головой.

– Жаль, – поникла Маська, словно и не она минуту назад была категорически против «неправильного» корма.

Ее напарница в задумчивости складывала посуду, жаровню и наготовленное впрок мясо. Ее догадки о скрытых возможностях игры, находимых только опытным путем, только что нашли очередное подтверждение. И – наверняка! – не на одних питомцев распространялось это свойство…

– Мась, про наши опыты на кошках… то есть на кошке – никому, договорились?

Гнома недоуменно уставилась на подругу.

– Я уверена, что это не баг, [43]– пояснила Хэйт. – И делиться с посторонними нашим открытием не хочу. Потому что, как мне кажется, отходить от стандартов в этой игре полезно и даже нужно, и мы только что в этом наглядно убедились. Понимаешь?

Мася приложила ладонь ко рту в весьма красноречивом жесте.

– Обожаю тебя, – искренне засмеялась Хэйт.

И не солгала. Это было редкое качество, умение мгновенно переключаться из режима наивной мелюзги в режим рассудительной дальновидности, и не оценить его Хэйт попросту не могла.

Девушки заговорщицки подмигнули друг дружке.

– К гоблинам?

– К ним, зелененьким.

– И Хэтти не «бесполезный мех»?

– Сегодня – не совсем, уговорила…

К друзьям Вероника ехала, как на расстрел. Все-таки раньше их отношение нравилось девушке гораздо больше: она приезжала к ним, когда было особенно плохо, и Леша с Галиной это понимали. Она могла просидеть у них на кухне до утра с понравившейся книжкой, опустошить холодильник или устроить совместную баталию в какой-нибудь бегалке-стрелялке. Друзья не говорили ни слова против, а ей было легче просто от того, что рядом, в досягаемости, находились живые люди. Причем люди, которым не нужно было ничего объяснять.