Уильям Гибсон - Нейромант

ТРЕТИЙ СЛЕВА, пульсировал оптический чип, Зимнее Безмолвие перекрывал время на ее индикаторе. ПЯТЬ ВНИЗ. Но она открыла сначала верхний ящик. Это был всего лишь узкий лоток. Пуст. Второй также был пустым. Третий, который был глубже, содержал тусклые капли олова и маленькую коричневую вещицу, похожую на человеческую пальцевую кость. Четвертый ящик содержал разбухшую от сырости копию устаревшего технического руководства на французском и японском.

В пятом, за бронированной рукавицей тяжелого вакуумного костюма, она нашла ключ. Он был как тусклая латунная монета с короткой пустой трубкой, приваренной к краю. Она медленно повернула его в руках, и Кейс увидел, что внутренность трубки была покрыта выступами и бороздками. Буквы ЧУББ [43] Чарльз Чубб (Charles Chubb,…-1845) — британский изобретатель и предприниматель, основатель фирмы Chubb Son, ставшей в 20 веке крупной корпорацией, производящей и продающей замки, сейфы, охранные системы и другую продукцию. были отлиты на одной стороне монеты. Другая была пустой.

— Он рассказал мне, — прошептала она. — Зимнее Безмолвие. Как он играл в игру с ожиданием годами. Не имел никакой реальной силы, но он мог использовать системы безопасности и наблюдения виллы для отслеживания, что где лежит, как перемещались вещи, и куда они девались. Он сказал, что кто-то потерял этот ключ двадцать лет назад, и ему удалось заставить кого-то еще оставить его здесь. Потом он убил его, мальчика, который принес его сюда. Пацану было восемь лет. — Она сжала свои белые пальцы вокруг ключа. — Так что никто не мог найти его.

Она достала отрезок черного нейлонового шнура из нагрудного кармана костюма и пропустила его через круглую дырочку над ЧУББ. Завязав его, она повесила ключ себе на шею.

— Они его всегда доёбывали своей старомодностью, он сказал, всеми своими вещами девятнадцатого века. Он выглядел совсем как Финн, на экране той мясокукольной дыры. Почти поверила, что это Финн, если бы не была такой осторожной.

Ее индикатор показывал время, светящиеся цифры накладывались на серые стальные коробки.

— Он сказал, что если бы они превратились в то, во что хотели, он давным-давно бы уже выбрался. Но они не превратились. Впоролись. Уродцы типа 3Джейн. Так он ее называл, но он говорил так, будто она ему нравится.

Она повернулась, открыла дверь, и вышла, ее ладонь поглаживала рифленую рукоятку игломета в кобуре.

Кейс перебросился.

Куань одиннадцатого уровня разрастался.

— Дикси, думаешь эта штука сработает?

— А медведь в лесу срет?

Флэтлайн пробросил их через зыбучие радужные слои. Что-то темное формировалось в сердцевине китайской программы. Плотность информации затопляла ткань матрицы, вызывая гипнотические образы. Неясные калейдоскопические угольники сливались в черно-серебряной фокальной точке. Кейс видел, как детские символы зла и невезения катятся по прозрачным плоскостям: свастики, игральные кости с черепом и скрещенными костями, сверкающие змеиные глаза. Если он смотрел прямо на ту нулевую точку, то все очертания терялись. Нужно было несколько быстрых периферийных взглядов, чтобы увидеть ее, акулоподобную вещь, отблескивающую как обсидиан, черные зеркала ее флангов отражали слабые далекие огни, которые не имели отношения к матрице вокруг.

— Вот это жало, — сказал конструкт. — Когда Куань прижмется к ядру Тессье-Эшпулов пузом к пузу, мы его всадим.

— Ты был прав, Дикс. Там есть какой-то ручной подавитель, который держит Зимнее Безмолвие под контролем. Если считать, что он сейчас под контролем, — добавил он.

— Он. — сказал конструкт. — Он. Следи за языком. Оно. Я тебе повторяю.

— Это код. Слово, он сказал. Кто-то должен его сказать в затейливый терминал в определенной комнате, пока мы разбираемся с тем, что бы нас ни ждало за этим льдом.

— Ну, пока можешь поубивать время, — сказал Флэтлайн. — Старый Куань медленный, но надежный.

Кейс отключился.

В пристальный взгляд Мэлкама.

— Ты там немного мертвый, мон.

— Бывает, — сказал он, — я начинаю привыкать к этому.

— Ты водишь дела с тьмой, мон.

— По-другому никак не получается, типа.

— Любовь Джа, Кейс, — сказал Мэлкам, и повернулся назад к своему радиомодулю. Кейс посмотрел на спутанные дредлоки, веревки мускулов на темных руках.

Он снова подключился.

И перебросился.

Молли двигалась рысцой по отрезку коридора, который мог быть тем же, по которому она шла до этого. Застекленных стендов больше не было, и Кейс решил, что они двигались по направлению к острию веретена; гравитация становилась слабее. Скоро она уже легко перепрыгивала через повторяющиеся холмики ковров. Слабые приступы боли в ее ноге… Коридор неожиданно сузился, изогнулся, разделился.

Она повернула вправо и начала подъем по сумасбродно крутому лестничному пролету, ее нога начала болеть. Над головой, связанные и свитые кабели оплетали потолок лестничного колодца словно цветокодированные нервные узлы. Стены были пятнистыми от сырости. Она добралась до треугольной площадки и остановилась, потирая ногу. Еще коридоры, узкие, стены увешаны ковриками. Они разветвлялись в трех направлениях.

ВЛЕВО.

Она пожала плечами.

— Дай мне оглядеться, окей?

ВЛЕВО.

— Расслабься. Время есть.

Она пошла в коридор, который вел направо.

СТОП.

НАЗАД.

ОПАСНОСТЬ.

Она замешкалась.

Из полуоткрытой дубовой двери в дальнем конце коридора пришел голос, громкий и невнятный, будто голос пьяного. Кейс подумал, что язык может быть французским, но тот был слишком неразборчив. Молли сделала шаг, другой, ее рука скользнула в костюм и дотронулась до заднего торца пистолета.

Когда она ступила в поле нейронного прерывателя, ее уши зазвенели, почти неслышный повышающийся тон, который напомнил Кейсу звук ее игломета. Она пошатнулась вперед, ее скелетные мышцы ослабли, и она стукнулась лбом о дверь. Она повернулась и упала на спину, глаза расфокусированы, дыхание исчезло.

— Что это за, — сказал невнятный голос, — причудливый наряд?

Дрожащая рука проникла в ее костюм и нашла игломет, забрав его.

— Ну, заходи в гости, дитя. Немедленно.

Она медленно поднялась, ее глаза зафиксированы на дуле черного автоматического пистолета. Теперь рука человека была достаточно тверда; дуло пистолета, казалось, было привязано к ее горлу тугой невидимой струной.

Он был стар, очень высок, и его черты напомнили Кейсу девушку, которую он мельком видел в "Вантьем Сиэкль". Он носил тяжелый халат из темно-бордового шелка, с длинными стегаными манжетами и воротником-шалькой. Одна ступня была босой, другая в черном вельветовом тапочке с вышитой золотом головой лисы. Он поманил ее в комнату.