Уильям Гибсон - Нейромант

Он вздохнул.

— Зачем он убил себя? — спросил Кейс.

— Зачем вообще убивают себя? — Фигура пожала плечами. — Мне кажется, я знаю зачем, но мне понадобится двенадцать часов для объяснения различных факторов в его истории и взаимосвязей между ними. Он был готов сделать это уже долгое время, но продолжал возвращаться в холодильник. Господи, он был такой нудный старый ебанатик.

Лицо Финна сморщилось в отвращении.

— Все это связано с тем, зачем он убил свою жену, в основном, если вам нужно краткое объяснение. Но что его действительно бросило за последнюю грань, это маленькая 3Джейн, которая вызнала, как подправить программу, контролирующую его криогенную систему. Слегка. Так что изначально, это она убила его. Только он думал, что убил сам себя, а твоя подружка-ангел мщения думает, что завалила его, засадив ему в глаз моллюсковый сок. — Финн отбросил бычок прочь, в матрицу под собой. — Ну, на самом деле, мне кажется, я сделал 3Джейн кое-какую подсказку, немного проинструктировал, вы понимаете?

— Зимнее Безмолвие, — сказал Кейс, тщательно подбирая слова, — ты сказал мне, что был просто частью чего-то большего. После ты сказал, что исчезнешь, если набег пройдет успешно и Молли скажет правильное слово в нужном месте.

Обтекаемый череп Финна кивнул.

— Окей, но с кем тогда у нас будет сделка? Если Армитаж мертв, и ты тоже собираешься пропасть, кто конкретно должен мне рассказать, как вытащить эти ебаные токсиновые капсулы из моего организма? Кто заберет Молли назад отсюда? Я имею в виду, где, где конкретно будут наши жопы, когда мы отрежем тебя от цепей?

Финн достал из кармана деревянную зубочистку и критически осмотрел ее, как хирург, изучающий скальпель.

— Хороший вопрос, — сказал он наконец. — Ты знаешь лосося? Ну типа рыба? Эти рыбы, знаешь, вынуждены плыть против течения. Понял?

— Нет, — сказал Кейс.

— Ну, я вот тоже под принуждением. И я не знаю, почему. Если бы я мог ознакомить тебя с моими собственными мыслями, назовем их рассуждениями на тему, то это заняло бы пару твоих жизней. Потому что я очень много думал над этим. И я все равно не знаю. Но когда все это закончится, если мы все сделаем правильно, то я стану частью чего-то большего. Гораздо большего, — Финн взглянул вверх и на матрицу вокруг. — Но те части меня, которые сейчас я, все еще будут здесь. И ты получишь расплату.

Кейс поборол безумное стремление податься вперед и сжать пальцы на горле фигуры, прямо над рваным узлом запятнанного галстука. Его большие пальцы глубоко в кадыке Финна.

— Ну что ж, удачи, — сказал Финн. Он повернулся, держа руки в карманах, и начал ковылять назад, вверх по зеленой арке.

— Эй, жопа, — сказал Флэтлайн, когда Финн сделал с дюжину шагов. Фигура остановилась, наполовину развернулась.

— Как насчет меня? Как насчет моей расплаты?

— Ты получишь свое, — сказала фигура.

— Что это значит? — спросил Кейс, наблюдая за удаляющейся узкой спиной в твиде.

— Я хочу, чтобы меня стерли, — сказал конструкт. — Я тебе говорил это, помнишь?

Блуждающий Огонек напоминал Кейсу пустынные торговые центры ранними утрами, которые он знал подростком, места с низкой плотностью населения, где предрассветные часы приносили прерывистую неподвижность, разновидность онемелого ожидания, напряжение, которое оставляло тебя наблюдающим за мошками, роящимися вокруг решетчатых ламп над входами в темные магазины. Окраинные места, сразу за границами Муравейника, слишком далекие от всенощного шума и содрогания раскаленного центра. Там было то же чувство окружения спящими обитателями пробуждающегося мира, который он не желал посещать или узнавать, монотонного, временно приостановленного бизнеса, тщеты и повторения, готовых проснуться снова.

Молли теперь замедлилась, или потому что знала, что подобралась к цели, или заботясь о своей ноге. Боль начинала прокладывать свой рваный путь назад сквозь эндорфин, и он не был уверен в причине. Она не разговаривала, держала зубы сжатыми, и тщательно регулировала свое дыхание. Она прошла мимо многих штуковин, которых Кейс не понял, но его любопытство исчезло. Там была комната, забитая стеллажами книг, миллионы плоских листов пожелтевшей бумаги зажаты между обложками из ткани или кожи, стеллажи помечены через интервалы бирками, соответствующими буквенно-цифровому коду, переполненная галерея, где Кейс смотрел, сквозь незаинтересованные глаза Молли, на разбитый, покрытый трафаретом пыли лист стекла, с названием — ее взгляд автоматически прошел по латунной табличке — "La mariee mise a nu par ses celibataires, meme." [45] "Невеста, раздетая собственными холостяками" — концептуальная картина французского художника-авангардиста Марселя Дюшана (Marcel Duchamp, 1887–1968), также известна под названием "Большое стекло". Она протянула руку и тронула это, ее искусственные ногти щелкнули о лексановский «сэндвич», защищающий сломанное стекло. Там было что-то, очевидно бывшее входом в криогенный массив Тессье-Эшпулов, круглые двери из черного стекла, окаймленные хромом. Она не встретила никого после тех двух африканцев с их тележкой, и для Кейса они стали чем-то вроде воображаемой жизни; он вообразил их тихо скользящих через залы Блуждающего Огонька, их гладкие черепа мерцают, покачиваются, и один из них все еще поет свою маленькую усталую песню. И ничто из это не было тем, что он ожидал от виллы Блуждающий Огонек, некого пересечения сказочной истории Кэт и полузабытых детских фантазий о внутреннем святилище якудза.

07:02:18.

Полтора часа.

— Кейс, — сказала она, — сделай мне одолжение.

Она с трудом села на стопку полированных стальных пластин, поверхность каждой пластины была защищена неровным покрытием из прозрачного пластика. Она поковыряла в разрыве пластика на самой верхней пластине, лезвия выскользнули из-под ногтей большого и указательного пальца.

— С ногой нехорошо, понимаешь? Не думала, что придется вот так карабкаться, и эндорфин больше не будет отсекать это. Так что может быть — просто может быть, ладно? — у меня тут проблема. Что мне нужно, если я тут загнусь раньше, чем Ривьера. — Она выпрямила ногу, помяв бедро сквозь поликарбон Новых и парижскую кожу. — Я хочу, чтобы ты сказал ему. Скажи ему, это была я. Понял? Просто скажи, что это была Молли. Он поймет. Окей?

Она оглядела пустой коридор, голые стены. Пол здесь был из грубого лунного бетона и воздух пах резиной.

— Черт, я даже не знаю, слушаешь ли ты.

КЕЙС.

Она поморщилась, поднялась на ноги, кивнула.

— Что он рассказал тебе, а, Зимнее Безмолвие? Он рассказал про Мари-Франс? Она была супругой Тессье, генетическая мать 3Джейн. И той мертвой куклы у Эшпула, мне так кажется. Не знаю, зачем он мне рассказал это, тогда в кабинке… много всего… Почему он появлялся как Финн или еще кто-то, он рассказал мне про это. Это не просто маска, это как будто он использует реальные профили как вентили, выпускает себя по ним, чтобы общаться с нами. Назвал это шаблоном. Моделью личности. Она вынула игломет и захромала дальше по коридору.