Уильям Гибсон - Нейромант

Окно представляло собой один лист дешевого пластика. Кейс стряхнул с себя куртку, намотал на правый кулак и ударил. Окно треснуло, и следующие два удара выбили его из рамы.

Поверх приглушенного игрового хаоса завыла сирена, разбуженная не то разбитым окном, не то девушкой в начале коридора.

Кейс развернулся, натянул куртку и раскрыл «кобру» на полную длину.

Он стоял за закрытой дверью и надеялся на то, что его преследователи решат, будто он сбежал через дальнюю дверь, наполовину сорванную с петель. Бронзовая пирамидка «кобры» начала слегка раскачиваться, стальная пружина подхватила и усилила пульс Кейса.

Ничего не случилось. Только завывала сирена, громыхали игры, колотилось его сердце. Пришел страх, похожий на полузабытого друга. Не холодный быстрый механизм декс-паранойи, а простой животный ужас. Кейс так долго жил с постоянным ощущением тревоги, что почти уже забыл, каким бывает настоящий страх.

В таких офисах умирают люди. Он тоже мог умереть здесь. У них наверняка есть стволы…

Треск из дальнего конца коридора. Мужской голос кричит что-то на японском. Пронзительный вопль ужаса. Снова треск.

Неспешно приближающиеся шаги.

Мимо его закрытой двери. Остановка на три быстрых удара его сердца. И шаги назад. Раз, два, три. Каблук ботинка шаркнул по ковровой дорожке.

Последние остатки внушенной восьмиугольником храбрости растаяли. Кейс сложил «кобру» назад в трубку и полез на подоконник, ослепленный ужасом, его нервы вопили. Он поднялся, вывалился из окна и упал, даже не успев осознать, что делает. Тупая боль от удара о тротуар прошибла голени. Узкий клин света из-под приоткрытой служебной створки выхватывал из темноты кучу использованных оптоволоконных кабелей и остовов выброшенных консолей. Он свалился лицом вниз на сырую древесностружечную плиту и перекатился в тень за консолями. Окно офиса виднелось квадратом слабого света. Сирена все не умолкала, здесь она был слышна громче, задняя стена приглушала рев игр.

В оконной раме появилась голова, темная на фоне света из коридора, и исчезла. Потом снова появилась, но Кейс все равно не мог разглядеть черты лица. Отблеск серебра на глазах.

— Дерьмо, — сказал кто-то, женщина, с акцентом северного Муравейника.

Голова исчезла. Кейс пролежал под консолями, считая до двадцати, потом встал. Стальная «кобра» все еще была у него в руке, и он потратил несколько секунд, вспоминая, что это такое. Прихрамывая и потирая левую лодыжку, он побрел прочь по аллее.

Пистолет Сина был пятидесятилетней вьетнамской имитацией южноамериканской копии "Вальтера ППК", полицейская модель, самовзвод после первого выстрела, с очень тугим спусковым крючком. Магазин был расточен под винтовочный малокалиберный патрон, хотя Кейс предпочел бы азидовые заряды с центральным воспламенением, нежели простые китайские, с полым наконечником, которые продал ему Син. Но все-таки это был уже настоящий пистолет с девятью патронами, и направляясь по Сиге от суси-бара, Кейс баюкал его в кармане куртки. Для лучшего хвата рукоятка имела вставки из ярко-красного пластика, с рельефом в виде парящего дракона — чтобы удобней было нащупывать его большим пальцем в темноте. Он перепоручил «кобру» мусорному баку на Сиге [14] в оригинале было на Нинсэе, но очевидно, это ошибка автора, так как Кейс направлялся с Сиги на Нинсэй. и всухую проглотил еще один восьмиугольник.

Таблетка вернула ему энергию, и он на подъеме поспешил с Сиги на Нинсэй и далее к Байицу. Его хвост, как он решил, исчез, и это было хорошо. Ему нужно было позвонить в несколько мест, продвинуть сделки, и все это не могло ждать. Кварталом дальше Байицу, ближе к порту, стояло неприметное офисное здание из уродливого желтого кирпича. Сейчас его окна были темны, но если вывернуть шею, можно заметить слабое свечение над крышей. Неработающая неоновая вывеска у главного входа гласила "Дешевый Отель" под гроздью иероглифов. Если у этого места и было другое имя, то Кейс все равно не знал его; оно всегда называлось "Дешевым Отелем". Сюда приходили по аллее на выходе с Байицу, и лифт ждал в основании прозрачной шахты. Лифт был поздней пристройкой и крепился на здании при помощи бамбука и эпоксидки. Кейс забрался в пластиковую кабину и запустил ее своим ключом — немаркированным обрезком жесткой магнитной ленты.

С самого своего прибытия в Чибу Кейс снимал здесь саркофаг с понедельной оплатой, но никогда не спал в нем. Он спал в более дешевых местах.

Лифт пропах духами и дымом сигарет; стены кабины исцарапаны и захватаны пальцами. Проезжая пятый этаж, Кейс увидел огни Нинсэя. Он побарабанил пальцами по рукоятке пистолета, пока кабина останавливалась с затихающим шипением. Как всегда, полная остановка сопровождалась жестоким толчком, но Кейс был готов к этому. Он вышел во дворик, который служил одновременно и вестибюлем и лужайкой.

В середине квадратного покрытия из зеленого искуственного дерна за С-образной консолью сидел японский подросток и читал книгу.

Белые стеклопластиковые саркофаги были уложены в решетки промышленных строительных лесов. Шесть ярусов по 10 саркофагов с каждой стороны.

Кейс кивнул в направлении мальчика и проковылял по пластиковой траве к ближайшей лестнице. Все сооружение было накрыто дешевым ламинатом, дребезжавшим на сильном ветру и протекавшим в дождь, но сами саркофаги были сделаны добротно и открыть их без ключа было весьма затруднительно.

Решетчатый карниз дрожал под его весом, пока он шел по краю третьего яруса к номеру 92. Саркофаги имели три метра в длину, овальные люки шириной метр, и чуть менее полутора метров в высоту. Он вставил свой ключ в приемник и дождался, пока бортовой компьютер сверит его данные. Магнитные запоры ободряюще лязгнули, и люк со скрипом пружин поднялся в вертикальное положение. Заморгали флюоресцентные лампы, он вполз, захлопнул за собой люк и шлепнул по панели, которая переключала замок на ручной режим.

В номере 92 не было ничего, кроме стандартного карманного компьютера «Хитачи» и маленькой холодильной камеры из белого пенополистирола. Холодильник содержал остатки трех десятикилограммовых плиток сухого льда, тщательно завернутые в бумагу для замедления испарения, и выгнутую алюминиевую лабораторную флягу. Скрючившись на коричневом темперлоновом матрасе, который являлся и полом, и постелью, Кейс достал из кармана пушку Сина и положил ее на холодильник, потом снял куртку. Терминал саркофага был встроен в одну из вогнутых стенок, напротив панели со списком правил проживания на семи языках. Кейс вынул из подставки розовую трубку и вызвал из памяти гонконгский номер. Подождав пять гудков, он прервал вызов. Покупатель трех мегабайтов горяченьких данных в его «Хитачи» сейчас не отвечал на звонки.